Наталья Бульба - Ловушка Для Темного Эльфа

— Практически нет. По его словам на этом месте стоит ближняя защита. Первый раз, когда решался вопрос о моем участии в рождении Леры — Все дружненько повернулись в мою сторону, а я сморщилась, словно от зубной боли. Как это, все-таки, цинично. Хотя, стоило признаться самой себе, смотря с какой стороны смотреть, — его проекция прорвалась сюда. — И он указал пальцем как раз на небольшую долину в основание одной из тех двух вершин, к которым потянуло Правителя светлых. Почему-то, меня это не удивило. Но уточнять я не стала, догадываясь, что все разъяснится и без моих вопросов. — Второй раз, когда он посетил Элильяра, он смог пройти защиту здесь. — Вторая точка оказалась с той же стороны горы, что и первая. Но значительно ближе к выходу из ущелья. — В третий раз, по его же словам, ткань заклинаний была особенно плотной, и он оказался совсем близко от земель светлых эльфов.

— То есть, чем слабее он становился, тем дальше выбрасывало выделенную им сущность от того места, где он находится?

— Да, Лера. Именно по такому принципу работает ближняя защита. Если ты идешь изнутри, то чем слабее, тем дальше отодвигается граница, которую тебе придется преодолеть. Когда пойдем мы, то сопротивление будет тем сильнее, чем ближе мы будем подходить.

Я, коротко кивнула, мол, поняла. Надо будет еще просмотреть фолиант, который мне передал Олейор. Когда я его пролистывала, видела что-то подобное. А такие знания лишними никогда не бывают.

И я склонилась над макетом. Пытаясь сообразить, как лучше соединить эти три точки, чтобы как можно ближе подобраться к возможному логову наших противников.

Князь отошел от стола и задумчиво мерил комнату шагами. Рамон, Олейор и Правитель о чем-то тихо переговаривались. До меня долетали лишь некоторые слова. Да собственное имя, которое время от времени произносил кто-нибудь из них.

Я машинально это отмечала, и не сводила глаз с белоснежного склона. Надеясь, что случится невероятное и меня посетит какая-либо вразумительная идея.

Вот только, она почему-то запаздывала.

— Саша должен как можно скорее покинуть Лилею. Вместе с Альеной и, возможно, — князь остановился и, почему-то, посмотрел на меня. И, его взгляд, не предвещал ничего хорошего, — Аншаром. И желательно, чтобы он оставался с детьми не у тебя дома, а у твоих родителей. — Он замер, подняв глаза к потолку, что-то еще раз обдумывая. — Олейор, ты дашь своих воинов? — И, только после этого оглянулся на темного принца.

А я… я осталась в полном недоумении. Боюсь только, ненадолго. Потому что у того, к кому обращался Аль` Аир, взгляд был не менее задумчивым, чем у меня.

— Воинов я, естественно, дам. Да и парочку магов подкину. Вот только… ты не хочешь объясниться.

Остальные, было бы чему удивляться, тоже не спускали глаз с Алексера.

А у меня в голове, словно что-то щелкнуло. Вытаскивая из глубин памяти все то, что только теперь, когда я насмотрелась на то, как двигаются эльфы и оборотни, становилось понятным.

— Он из твоих оборотней? — Это хоть и звучало как вопрос. Но… было, скорее, утверждением. И ответа мне не требовалось.

Но князь, кивнул головой. Все-таки, отвечая.

— А мама знала?

Но, вместо кивка, он качает головой. А я чувствую, как начинаю звереть.

— Я не буду очень назойливым, — на лице Олейора отображается напряженная работа мысли, — если попытаюсь уточнить, о чем вы говорите.

— Он, мой принц, — я несколько более ехидно, чем хотелось бы, обернулась к своему учителю. Все-таки, закалка у меня не та, чтобы продолжать держать себя в руках, — говорит о том, что тот человек, которого я называла своим отцом, на самом деле, является оборотнем. Наверное, кем-то из тех, кому он был способен доверить свою дочь.

Похоже, на какое-то время все присутствующие забыли, что у нас, вообще-то, выкрали из-под носа дракона. Что у нас Даймоны собираются подчинить Великого Мага Равновесия. Что у нас, в конце концов, Демоном Хаоса оказался наследник светлоэльфийского Правителя.

Разве это важно? Когда здесь выясняется, что я, совсем не то, что обо мне думали.

Первым, кто бы сомневался, в себя пришел Олейор.

— Но я не ощущаю в ней второй ипостаси. — Медленно так и задумчиво. Словно прислушиваясь к себе. И, совершенно равнодушно, принимая известие о том, кто является моим родителем. А я, с огромным удовольствием, смотрю на папочку. Мол, давай, выкручивайся.

Правда, улыбка, которую я получаю в ответ, была слишком спокойной. Боюсь, я опять не сделала ничего из того, что не должна была сделать.

— Лера — чистокровный человек. Магия рода не позволяет рождаться полукровкам. Так что, — его взгляд, который он бросил на меня, на мгновение стал напряженным. Словно, он просил меня быть внимательной к его словам, — она взяла кровь матери и не является оборотнем.

— Может, — Рамон впервые за весь вечер вклинился в общий разговор. И я, даже, чуть вздрогнула, от неожиданности, — есть еще что-то, чего мы не знаем?

А я постаралась как можно быстрее спрятать полный ехидства взгляд под опущенными ресницами. А то, по тому буйству чувств, что пылают в моих глазах, можно все, самые секретные тайны выведать.

— Есть, Каре. Но… — его улыбка была задумчивой и насмешливой одновременно, — это никак не может повлиять на то, ради чего мы здесь собрались.

— Ладно, Аль` Аир, будем считать, что так оно и есть. — И вновь Олейор взял решение на себя. И все, как-то очень естественно, это приняли. — Гадриэль, — он обернулся к своему другу, что стоял у самой двери, подпирая стену. Но, по тому, как легко и нежно его ладони лежали на рукоятях клинков, мне, теперь уже, было понятно, насколько он готов ко всякого рода неожиданностям, — ты забираешь Сашку и детей, сопровождаешь их на Землю и возвращаешься в Тарикон. Мы будем ждать тебя там. Князь… — он лишь встретился взглядом с глазами Алексера, а тот уже ему отвечал, протягивая черноволосому Лорду печатку с изображением бегущего волка на черной пластине.

— Ирэна знает и ждет. Передашь ей кольцо. Из моих, с детьми, отправится Тахир. Ему я доверяю полностью. И… будь осторожен.

Пока он, уже шепотом, давал последние указания побратиму Олейора, я подошла к Сашке. Тот был… таким серьезным, что у меня сердце сжалось от нахлынувших эмоций. Я-то хоть успела свыкнуться с мыслью о том, что все в моей жизни оказалось не так, как виделось. Он же… На его лице не отражалось ничего, что могло бы мне сказать о его душевной борьбе.

Он стал взрослым.

Он стал совсем взрослым. И теперь уже не я, он, нес за кого-то ответственность. Брал на себя заботу о них. Должен был защитить их жизнь. Он стал мужчиной. И не позволил мне увидеть своих чувств.

Но… я мать. И каким бы взрослым он не был, моя душа продолжала беспокоиться о нем.