Владимир Журавлев - Время дракона

— Нельзя! — возразил юноша. — Лой хорошая! И она моя мать, кстати.

— Она била меня в замке, — напомнила Тамара. — Она же маг, ей все дозволено. Сильные мира сего… и другого… им все можно, они неподсудны! Ненавижу всех. И отомщу. Как долго я ждала этого, если б ты знал! Там, в Изнанке, таких, как она, мне бы ни за что не достать.

— А ты опасная! — оценил Каэдрон. — И почему отец не убил тебя? Видно, есть причина…

— Причина есть, — усмехнулась она. — Я таких на скалах встречала. Руки по локоть в крови, вот и пытается судьбу добротой обмануть, вроде как откупается. Только судьбу не обманешь…

Затем все спуталось в голове у Тамары. Но вроде за миг до этого, помнилось ей, Каэдрон потянулся к ней рукой. Точнее, кулаком.

Очнулась она оттого, что на лицо закапал мелкий дождь. Она была на скалах, в своем привычном спортивном костюме и ветровке, верный рюкзачок под рукой. Ушла на автомате. Так у нее уже бывало. После сильной пьянки, после нервных разборок ноги сами несли ее туда, где спокойно и надежно — на скалы.

Рюкзачок был тяжеловат. Она открыла его и хмыкнула: пьяная, но все съестное из номера сгребла.

Зашумели кусты. Тамара подняла голову: в предрассветных сумерках перед ней стоял смущенный Каэдрон.

— Я тут подумал и решил пожить один, — зачем-то объяснил он. — Надо в себе разобраться, кто я такой. Если я не Дракон…

Обиделся на отца, поняла Тамара. Пройдет. Он же уважает отца. Как двинул ночью из-за него по кумполу, до сих пор гудит.

— Пойдем, Дракоша, — вздохнула Тамара. — Где-то надо прятаться от дождя. Куда здесь вообще можно идти?

Каэдрон пожал плечами. Он эти скалы обычно пролетал за секунду, ему и не заметить какие-то там укрытия, да и к чему укрытия Дракону? Но он сейчас не Дракон.

Две фигуры растворились в предрассветных тенях. А за спинами у них, в шахтерском поселке, загорелась гостиница у Пути.

Мужчина и женщина печально смотрели, как догорает добротное здание.

— Там кто-нибудь остался? — нарушил молчание мужчина.

— К счастью, никого, — вздохнула Рада. — Я всех увела пораньше.

Мужчина вопросительно обернулся.

— Я знала, что покоя не будет, — призналась Рада. — И тебя предупреждала! Высшие эльфы оскорблений не прощают! Даже Владыкам. Уж я-то знаю.

— Дерси… — пробормотал мужчина. — Я сожалею. Но Каэдрон выполнял мой приказ.

— Виктор, Виктор! Ты так и не стал настоящим Владыкой! Сожалеешь о жизни единиц, когда у тебя на руках — мир! Так нельзя! До сих пор не могу понять, как ты выиграл войну! С твоим-то малодушием! Что тебе стоило отдать им мерзавку? Легко ли будет укрощать кланы с немирными эльфами за спиной?

— Ну все знают, как править миром! — беззлобно хмыкнул Владыка. — Милая Рада! В память о прошлом я прощаю тебе дерзость, за дельные же советы по устройству лена отблагодарил золотом. Ты без сомнений покинула большой мир, чтобы помочь мне устроить засеверные владения, и благодарность моя велика. Но впредь не позволяй суетным речам прорываться наружу! Накажу изгнанием.

Рада отступила на шаг и покачала головой в тихом изумлении. С таким Владыкой она не рисковала спорить.

— Не вижу трупов, — сменил тему Дракон. — Великая воительница опоздала на драчку?

— Я не больная кидаться на хирд, — буркнула Рада.

— Так гостиницу сожгли гномы?! — мгновенно взбеленился Владыка.

Заструился горячий воздух, мостовая пошла мелкой рябью. Женщина не удержалась и упала на колени.

— Они всего лишь наемники! — крикнула она снизу. — Не вини весь их род!

— Так это были гномы! — ревел Дракон, разгоняясь вверх. — Ну, вот они все и отстроят заново!

Очень скоро на развалинах уже работали угрюмые крепыши с подпаленными бородами. Знаменитые на весь мир топоры голубой гномьей стали оплавленной кучей валялись на мостовой. Чуть в стороне от пепелища на костре Рада невозмутимо готовила гномам еду.

За спинами зевак стоял бесстрастный Дракон и вполголоса беседовал с настоятельницей монастыря.

— Забавное решение, — отметила настоятельница. — Только… несерьезно как-то. Это все игры. Детские.

И женщина повела рукой кругом, поясняя недосказанное.

— Согласен, — не стал спорить Дракон. — Я учился. Учился управлять миром магов и людей. И учеба моя близка к завершению.

— Поспеши, Владыка, — тихо сказала женщина. — Мир ждет правителя.

— Я был ночью в вашей библиотеке, — резко сказал мужчина. — Она меня поразила.

— Я рада, что мы смогли помочь в такой малости…

— Я не нашел ни одной записи пророчеств, — перебил Дракон. — Ни одной! Тех самых пророчеств, о которых все знают!

Женщина пожала плечами.

— Но это же очевидно, — заметила она. — Самое важное нельзя доверить пергаменту, и уж тем более бумаге! Книги могут сгореть, потеряться. Память же народная — ни за что. Мы просто все важное помним.

— Пожили б вы в моем мире, — буркнул Дракон, успокаиваясь. — Не так бы заговорили о народной памяти. Ну да ладно. Так каково же пророчество о приходе девушки с даром разрушения магии? Поделитесь частичкой народной памяти.

— Да ничего особенного, — пожала плечами настоятельница. — Есть предсказания, касающиеся эльфов и гномов, есть для нежити, для людей и для магов — вам какое требуется?

— Так появление девицы коснется всех? — медленно проговорил мужчина. — А с виду ничего особенного… Не ожидал. Тогда она действительно чума ходячая для нашего мира, и лучше б ее сразу… Все же скажите, как это коснется магов. Вы ведь и сами с ними в родстве?

Женщина помедлила:

— Ну, в грубом переводе с древнеэльфийского на новоэльфийский… а точный перевод невозможен в принципе… а затем перевести на язык людей домагической эпохи… и если переложить на код универсального перевода…

— Ничего себе, — буркнул Владыка. — Будет удивительно, если после такого перевода в пророчестве останется хоть какой-то смысл.

— … То звучит оно так: э-э-э… придет она — и ужаснутся маги, и где пройдет — там сгладятся овраги, и новые засеются поля, и зеленью покроется земля.

— А это точно пророчество? — усомнился мужчина.

— Но вы же слушали и должны понимать, насколько это сложно и приблизительно!

— М-да. Пойду учить древнеэльфийский.

Настоятельница нагнала его в конце поселка.

— Послушайте, я поразмышляла о пророчестве: в древнеэльфийском использовано слово, означающее родовое понятие «неровность». Но ведь это может быть и бугор, и гора. Понимаете, овраги — это просто для рифмы…

— Гора, — пробормотал Дракон. — Гора… К чему тут маги? Да и не умеет она ровнять горы, она вообще ничего не умеет… А это точно пророчество для магов? И вообще — это пророчество?

— Да, — твердо ответила женщина. — Более того, это пророчество, которое обязательно исполнится когда-нибудь, каким бы туманным оно ни казалось.