Кэтрин Куртц - Святой Камбер

По его сигналу Сорл развернул остальные свертки и отошел в сторону. На озаренном пламенем кресле сияла изумрудно-зеленая и белая парча, украшенная в нескольких местах неприхотливой вышивкой. Камберу осталось только качать головой.

— Это слишком большая честь для меня, Государь, — наконец произнес он, испытывая неловкость оттого, что Синхил готовил свой щедрый подарок Элистеру… Элистеру, которому в конце концов король доверчиво протянул руку… Элистеру, а не Камберу.

Однако кто теперь был Камбер?

Не подозревавший о внутренней борьбе человека, которому только что была оказана такая честь, Синхил знаком приказал слугам удалиться.

— Я преподнес вам то, что вы заслужили, и, возможно, поделился тем, что могло принадлежать мне. Нет, отче, я смирился, — продолжал король, видя, что вызвал беспокойство. — Я уже говорил вам. И вы предложили разделить с вами чувства священника, а мне — поделиться переживаниями короля. Вы помните?

Камбер кивнул, обращаясь к памяти Элистера.

— Именно это я и имел в виду, — мягко ответил он.

— Тогда я ловлю вас на слове, — пробормотал Синхил. — Я не стану препятствовать вашему отъезду в Грекоту. Вы можете ехать и поднимать на ноги свою епархию. Если хотите, я дам вам несколько месяцев. Архиепископ согласится на это, а у меня будет довольно времени, чтобы разобраться с делами здесь — наказать пленников, сформировать Совет, выполнить наконец все, что нужно было сделать раньше, все, что должен делать король Но когда все будет исполнено, я призову вас назад. Чтобы, вернувшись, вы сели рядом со мной и помогали издавать законы по управлению этой землей, которую вручили мне ваши друзья-Дерини. Я не хотел этого, Элистер. Видит Бог, не хотел. Но теперь пути назад нет, и я начинаю сознавать свою ответственность. Признаться, я много думаю над тем, что вы неустанно внушали мне, и, если придут тяжелые времена, хотел бы помнить о ваших советах, а лучше всего — видеть вас около себя. Вы избавите меня от одиночества, Элистер?

Камбер сцепил пальцы и принялся разглядывать их.

— Вы действительно хотите этого, Синхил?

— Мне так кажется. Жизнь будет намного приятнее для всех, если я обрету покой и примусь за дела.

— А как насчет королевских развлечений? — тихо спросил Камбер.

— Королевские развлечения? — Синхил горько засмеялся. — Все радости сводятся к удовлетворению сознания, что стараешься изо всех сил, а желанное в это время где-то далеко. В мой монастырь мне никогда не будет позволено вернуться, мы оба знаем это.

— Вы вернулись бы, если бы могли? — задумчиво спросил Камбер. — Я хочу спросить, если бы сейчас, в это мгновение, вы могли перенестись в свою келью в монастыре святого Фоеллана, вы вернулись бы?

Синхил опустил глаза.

— Нет, — прошептал он. — Потому что так никогда не будет, теперь я понимаю это. Прежде я еще сопротивлялся, но сейчас нет. Выбор сделан, даже если временами кажется, будто никакого выбора не было, теперь пора платить по счетам. Может быть, в один прекрасный день Господь простит меня.

— Вы по-прежнему считаете, что, приняв корону, вы совершили грех?

— А разве нет? Взгляните на моих крошек, Элистер. Взгляните на печальную молодую женщину — мою жену, на меня, чьей единственной невестой должна была быть церковь. Но я должен идти вперед по своему извилистому пути и сделать для них все самое лучшее, по крайней мере, насколько это возможно. Может быть, мои сыновья научатся управлять этой страной лучше, чем я своей слабой рукой.

Он протянул Камберу свои дрожащие руки, и тот обнял его за плечи. Спустя мгновение Синхил поднял глаза.

— Простите, отче. Я не хотел портить такой прекрасный день сентиментальной чушью. Возможно, теперь вы поймете, почему так необходимы здесь.

— Я постараюсь быть рядом, как только понадоблюсь вам, сир, — произнес Камбер. — Будьте уверены, по вашему зову я появлюсь скоро, как только смогу. Самая большая честь на земле — служить своему господину и королю.

— Благодарю. Я постараюсь королевской службой не отвлекать от долга служения Господу нашему, — сказал Синхил, наконец улыбнувшись. — Но теперь мне пора уйти и дать вам закончить приготовления. Вы наденете новое облачение сегодня утром, не правда ли?

— Как пожелаете, Ваше Величество. — Камбер улыбнулся. — Остается надеяться, что я не буду затмевать собой моих братьев-епископов. Архиепископ Энском имеет доступ к сокровищнице собора, но бедный преподобный Роберт может оказаться в тени.

— Вам незачем беспокоиться о Роберте Ориссе, — самодовольно ответил Синхил, задержавшись в дверях. — Создание двух епархий — великое событие для Гвиннеда. Ваш собрат уже получил такой же подарок.

— Вот как.

— Разумеется, его облачение не похоже на ваше. Вы с ним очень разные люди.

— Не берусь спорить с этим.

— И, откровенно говоря, — заключил Синхил, прежде чем, уйти, — это даже хорошо. Не думаю, чтобы мне удалось справиться с двумя Элистерами.

— Да благословит вас Господь! — Камбер рассмеялся, и дверь закрылась.

Интересно, что стало бы с Синхилом, узнай он, что существуют два Элистера.

Часом позже, с ударом третьего колокола, Камбер ступил на залитый солнцем соборный двор, где часть участников церемонии должна была составить его процессию. Джорем и отец Натан стали по бокам, готовые тронуться по его сигналу. Поправив тяжелое облачение и подавив нервный зевок, он посмотрел на паперть — ряды клириков поднимались по ступеням и исчезали в проеме главных дверей. Оттуда многократно отраженное камнем и деревом доносилось пение хора. Процессия тронулась, и разговоры вокруг стихли.

Синхил оказался прав насчет облачения. Шаг за шагом Камбер в этом все более убеждался, не без труда скрывая неудобства передвижения. Риза и вправду была весома и заставляла пыхтеть от жары, а драгоценной митре еще предстояло показать владельцу все прелести ношения ее. Впереди был и настоящий солнцепек — в утреннем небе не виднелось ни облачка, а ручейки пота уже бежали под стихарем и бесценной ризой.

Стоически вздыхая, Камбер старался хоть немного остудить тело и удивлялся, как переносит жару Роберт Орисс, не владевший приемами Дерини.

Со всего Гвиннеда и из соседних земель на церемонию съехались отцы церкви. Большинство были малознакомы Камберу, не встречался с ними и Элистер. Среди епископов выделялся Ниеллан из Дхассы, известный умением сохранять нейтралитет и собственную независимость. Теперь Ниеллану предстояло проявить эти свои таланты во взаимоотношениях с новым архиепископом Ремутским Юный Дермот Кашиенский был известен благодаря своему дяде, оставившему ему епархию, и еще слухами о том, что покойный благодетель Дермота был вовсе ему не дядя, а гораздо более близкий родственник. Самую южную епархию представлял Уллиэм Найфордский, наводивший порядок в епископстве после сумасбродной затеи Имре превратить портовый Найфорд в третью столицу. Имена шести странствующих епископов, тех, кто не имел своих епархий, Камбер помнил нетвердо. Были среди них Джавет, Кай, Юстас, Турлог… но точно определить владельцев имен Камбер не взялся бы.