Андрей Мартьянов - Наследник-II

– Тише, – Славик вытянул руку. – Меньше эмоций. Допустим, твоя теория верна. И что же, рыцари Храма на самом деле были очень богатыми?

– Не то слово! Крупнейшая банкирская сеть Европы – именно тамплиеры изобрели банки в современном понимании этого термина! Недвижимость, связи с арабами, контроль над экспортом с Ближнего востока, огромные землевладения!…

– Ты говоришь о них так, словно Орден был не рыцарским союзом, а транснациональной корпорацией.

– Они таковой корпорацией и являлись! В полной мере. Ты даже не представляешь себе, насколько мощной, разветвленной и жизнеспособной! Ни до появления на исторической сцене тамплиеров, ни после них, – вплоть до создания британской Ост-Индской компании четыреста лет спустя, – мир не видывал такого финансового монстра! Давай попробую объяснить…

Ровно 890 лет назад, в захваченном крестоносцами Иерусалиме, восемь французских рыцарей возглавляемых небогатым дворянином Хью де Пейном, сеньором Монтиньи, образовали братство, обязанное защищать пилигримов, направлявшихся в паломничество к святыням Палестины и Гробу Господню.

Дело нужное и полезное – на дорогах бесчинствовали разбойные шайки, местные племена относились к незваным гостям из Европы с враждебностью, а король Балдуин Иерусалимский, владыка первого христианского королевства Святой Земли, пока был не в силах навести порядок в новых владениях.

Благочестивым братьям-рыцарям выделили резиденцию в юго-восточном крыле Храма Иерусалимского, там где теперь мечеть Аль-Акса, и соратники де Пейна стали кем-то наподобие вооруженной охраны Святого Гроба в прямом подчинении католического патриарха Палестины. Тогда же появилось и название братства – «Дом бедных рыцарей Храма Соломонова».

За последующие десять лет новый Орден ничем особенным себя не проявил – видимо, храмовники смиренно занимались рутинными делами: защищали паломников от арабов и бандитов, принимали участие в военных операциях против Фатимидского халифата и вели скромный образ жизни: о громких свершениях летописи не упоминают. Однако, ситуация резко меняется в 1128 году после церковного собора в Труа, столице графства Шампань.

– На собор приехал магистр храмовников Хью де Пейн в сопровождении пяти братьев, – рассказывала Алёна. – Никаких сверхзадач перед собой они не ставили: утвердить краткий устав да выбить финансирование, поскольку на то время Орден действительно был бедным, не спасали и земли, отданные рыцарям в аренду Иерусалимским патриархом. Но тут с братьями де Пейна познакомился настоятель монастыря Клерво, будущий святой Бернар, и, как талантливый пропагандист и идеолог, он сразу понял, что набрел на золотое дно.

– Пропагандист? – усмехнулся Славик. – В двенадцатом веке?

– А ты думал! По тем временам – первейший церковный авторитет, философ с блестящим образованием, командовавший королями и римскими папами, будто рекрутами! Я думаю, самый влиятельный человек своей эпохи. Бернар, выступавший за папский абсолютизм и примат церкви над светской властью, воспринял идею создания духовно-рыцарского монашеского братства с восторгом. Сам подумай: церковь получает собственную армию, не зависимую от буйных феодалов и своенравных монархов! Отлично вооруженное войско подчиняющееся исключительно Риму! Мысль можно развить: вступающие в орден рыцари передают ему, а следовательно церкви, свое имущество, что означает расширение церковных владений, сеть командорств разбросанных по всей Европе и Палестине позволит Ватикану контролировать огромные территории, а при нужде – использовать вооруженную силу… И так далее!

– Золотое дно, верно, – присвистнул Славик, – Аббат Бернар дураком явно не был.

– Дураки в святые не выбиваются, разве что в блаженные. Теперь понимаешь, почему Бернар Клервосский вцепился в идею всеми конечностями, и сделал Орден Храма своим главнейшим детищем и самой любимой игрушкой? Уже через десять лет после собора в Труа численность Тампля возросла многократно, папа Иннокентий издал буллу, в соответствии с которой рыцари Храма имели право беспрепятственно пересекать любую границу, освобождались от налогов во всех католических королевствах и подчинялись исключительно Святому Престолу. Кроме этого, они обладали множеством других привилегий, бедному дворянину было куда проще вступить в братство и оказаться под защитой могучей организации и церкви, чем воевать самостоятельно или под знаменами своего сеньора. Единственное ограничение – монашеские обеты.

– «Пьет и ругается как тамплиер», – припомнил Славик цитату из школьного учебника истории. – Подозреваю, что с благочестием у монахов-рыцарей дело обстояло далеко не лучшим образом.

– В позднейшие времена – да. Сам понимаешь, закрытый коллектив – будь он мужской или женский, – всегда змеюшник. Но первые десятилетия Орден держал марку: строжайшая дисциплина, устав, неугасимое пламя искренней веры. Это и было привлекательно, постоянно находясь на войне по-другому нельзя. А когда мусульмане выбили европейцев из Палестины, храмовники остались не у дел. Конечно, была реконкиста в Испании, натиск турок на Византию, но масштаб другой, да и главное потеряно – Святой Гроб и Иерусалим. Идеологический стержень выпал. Что оставалось делать?

– И что же?

– Как сказали бы в наше время, система остановилась в развитии, став работать лишь на поддержание имеющегося статуса. Эволюция прекратилась, началась фаза стазиса, а потом и разложения. Высокие цели остались в прошлом, победил менкантилизм. Больше денег. Больше земель. Больше влияния. Титул великого магистра слал равен по статусу королевскому. Теперь представь, что сейчас в России появляется многочисленная, абсолютно независимая от власти и придерживающаяся своих взглядов на политику военизированная структура с собственной разветвленной банкирской сетью и претензиями на влияние в светском государстве? Причем, интересов такового государства зачастую не разделяющая?

– ЮКОС, – моментально провел ассоциацию Славик. – Ходорковский и компания.

– Близко, но все равно не то. Не сравнивай зарвавшегося нувориша-бизнесмена, пусть и обладающего своей маленькой армией в виде службы безопасности корпорации, и насквозь милитаризованное сообщество с двухсотлетними традициями, способное при мобилизации немедленно выставить многотысячное войско и попутно придушить неугодное правительство экономическими методами. Впрочем, господин Ходорковский теперь там же, где и тамплиеры. Разве что не сожгли, эпоха излишне гуманная.

– Главное я понял, – кивнул Славик. – Как всегда разногласия возникли из-за денег и собственности.