Рыжая Марика - Тяжело в учении

— Вот я и сам не понимаю, — Кар-Сэрс зло посмотрел на меня. — С таким ходячим бедствием как ты и блаженный не свяжется…

Обычно на подобные колкости я всегда отвечаю той же монетой. Но теперь… мне неожиданно захотелось плакать… Уткнуться носом в чье-нибудь плечо и плакать, плакать, плакать… И верить, что все будет хорошо…

И я завыла. Сначала зашмыгала носом, а потом заревела тоненько-тоненько, опустившись на колени и вытирая лицо о полушубок. Я знала, что он смотрит на меня и, похоже, только сейчас осознает, что только что сказал.

— Эй, ты чего? — в его голосе прозвучало недоумение, и его можно было понять. Кар-Сэрс никогда не видел, чтобы я плакала. — Чего ты?.. Ну, прости, вырвалось…

Я в ответ лишь поднажала. Было ужасно больно, обидно и горько. Я сидела на холодном полу и всхлипывала, абсолютно ничего не видя от слез. Поэтому я не увидела, как Чет опустился на корточки передо мной, зато очень даже хорошо почувствовала, как он неуверенно обнял меня за плечи и принялся тихонько раскачивать в такт всхлипываниям.

То, что потом произошло, никак мною не планировалось. Я просто увидела, как мы выглядим со стороны, и мне на миг стало жутко. Я вдруг представила, как дверь неожиданно распахивается, и кто-нибудь входит в комнату. Поэтому я попыталась как можно скорее избавиться от объятия Кар-Сэрса. Вырваться удалось не сразу, и как-то так вышло, что я неловко повернулась и… очень метко засветила ему локтем в глаз.

От неожиданности и резкой боли Чет отшатнулся и, не удержавшись на корточках, повалился на пол. В этот момент он выглядел так беспомощно, что мне захотелось его пожалеть. Вот так прижать к груди и погладить по всклокоченной голове. Испугавшись этого желания, я вскочила на ноги и попятилась к двери.

— Ты чего дерешься? — непонимающе спросил Кар-Сэрс, тоже неловко поднимаясь. Не выдержав, я распахнула дверь и пулей вылетела из комнаты.

В тот день в ИООО я больше не появлялась. Я сидела в своей холодной, со всех сторон продуваемой комнатушке. Сидела на кровати, тупо глядя в противоположную стену и раскачиваясь из стороны в сторону, как блаженная. Хотелось очутиться далеко-далеко отсюда, убежать в запорошенные снегом поля, в зеленеющий елями лес, с ветерком катиться по ледяной горке, все катиться и катиться, без остановки… Иногда мне и впрямь казалось, что я несусь куда-то вперед и вниз по скользкому склону, и ветер свистит в ушах ледяной дудкой…

Так прошел весь день, и очнулась я только поздно вечером — захотелось пить. На столике стояла кружка с холодным молоком, в котором плавали противные пленки и хлебные крошки. Поморщившись, я одним глотком выпила молоко и почувствовала, как засаднило горло от начинающейся простуды.

«Надо бы узнать, есть ли в этой деревеньке лекарь, — подумала я, обматывая горло колючим шерстяным платком. — Не пришлось бы в Куропатки топать за отваром от кашля…»

Постояв немного у окошка и поглядев на улицу, я задула свечу и залезла под одеяло. Мне казалось, что сон долго не придет ко мне, но отключилась на удивление быстро. Снилось мне что-то непонятное и страшное — Кар-Сэрс вдруг покрылся шерстью, кинулся на меня и принялся медленно и с явным упоением есть, отрывая от меня большие кровоточащие куски. На это я смотрела как бы со стороны, и больно мне не было абсолютно. Я пыталась образумить его, всячески обзывала «нечистью» и «волкодлаком», читала лекции о нравственности и его дурном поведении, но он и ухом не вел, не обращая на меня абсолютно никакого внимания…

Проснулась я от какого-то шума. Открыв глаза, я увидела как кто-то мечется по комнате, задевая стулья, стол, кровать и что-то невнятно бормоча себе под нос.

«Воры», — мгновенно подумала я, но тут же отвела эту мысль. Красть у меня абсолютно нечего, из ценного — только несколько монет на еду да полушубок с валенками.

Я резко села в кровати, опустив босые ноги на холодный пол. Горло уже не саднило, от начинающейся простуды не было и следа, но голос все равно прозвучал хрипло:

— Ты кто?! — рука машинально нашарила подушку — не Бог весть что, но хоть какое-то оружие.

Неизвестный мельком глянул в мою сторону, лунный свет упал на его лицо, и я с немалым изумлением узнала Кар-Сэрса. В его взгляде не было и намека на разумную мысль, руки и ноги дрожали, лицо блестело от пота, а губы беззвучно шевелились. Он был будто в бреду, и меня это, признаюсь, немало напугало.

— Кар-Сэрс, ты чего? — произнесла я испуганно, не особо надеясь на ответ. Чет продолжал метаться по комнате, бессвязно бормоча какие-то непонятные слова.

— Что с тобой? — я встала и попыталась схватить его за руки, но вдруг увидела его глаза совсем близко — они горели, а зрачки были черными и вертикальными, как у кошки. Испуганно отстранившись, я отступила к двери. Бежать? Почему бы и нет? Я толкнула дверь, впустив холодный ветер в и без того продуваемую комнату, но вдруг… Кар-Сэрс как-то жалобно, по-звериному, взвыл, шмякнулся на пол и принялся биться головой об пол. От увиденного я оцепенела на миг, но тут же, не раздумывая, бросилась к обезумевшему Кар-Сэрсу.

— А ну прекрати! — я попыталась схватить его и поднять, и снова наткнулась на взгляд Чета. На этот раз в звериных зрачках мелькнуло нечто осмысленное, и я увидела, как кривятся его губы, будто он силится мне что-то сказать, но не может… В неясном хрипе я разобрала лишь одно:

— По… моги…

Мысли лихорадочно теснились в голове. Не придумав ничего умнее, я рывком подняла его на ноги и обхватила безвольно повисшее тело под мышки. Удивившись такой странной перемене, я уложила Кар-Сэрса на кровать и плотно накрыла одеялом. Чет по-прежнему бормотал что-то несвязное, молотил в воздухе руками и ногами, пытаясь откинуть одеяло. В задумчивости почесав в затылке, я наткнулась взглядом на моток бельевой веревки, валяющейся в углу комнаты.

— Прости, Кар-Сэрс, это для твоего же блага, — бормотала я, связывая его по рукам и ногам. Чет рычал, порывался грызть веревки зубами, но лишь жалобно и с досадою скулил, не имея возможности убежать. Спустя некоторое время глаза его закрылись, и он задышал ровно и спокойно — уснул.

«Надо бы за лекарем послать, — думала я, сидя на табуретке и тщетно борясь с накатившей сонливостью. — Может, он траванулся чем?.. Белены объелся?..»

Мыслительный процесс постепенно замедлялся, жутко хотелось спать, и я решила, что лекарь может и до утра подождать. Расстелив на полу полушубок, я улеглась, накрывшись шерстяным платком. Было ужасно неудобно и жестко. Можно было, конечно, лечь на кровати рядом с Кар-Сэрсом, а утром поглядеть, как у него глаза на лоб полезут, но я опасалась, что утром он все еще будет невменяем и запросто может меня укусить или причинить еще какой-нибудь вред. Он сейчас-то едва меня узнал…