Ксения Чайкова - Ее зовут Тень

— С ума сошла! Уходим! — безнадежно крикнул Зверюга, дергая меня за руку. Как уходим? Бросить наших?

Ладонь Торина слегка дрогнула в моих пальцах. Да, клиент важнее, чем его охрана, его жизнь должна быть для меня на первом месте… Прикусив губу, чтобы не закричать от беспомощной боли, я развернулась и бросилась к дверям, оставив за спиной придавленных упавшей с потолка плитой близнецов — одного убитого наповал, а другого, кажется, еще живого, но сильно искалеченного и потерявшего сознание…

— Может, мы вернемся за ними! — крикнул Зверюга, явно сам не веря в слова, которыми пытался утешить нас. Я безнадежно кивнула и покрепче сжала руку Торина, вцепившегося в меня как утопающий не то что в соломинку — в паутинку. Зверюга на всякий случай держался за мою вторую ладонь. Правильно, не хватало еще потерять друг друга в этом филиале Мрака вековечного.

Внезапно что-то сильно и резко ударило в висок. В глазах помутилось, я качнулась и едва не упала в появившуюся под ногами огромную трещину в полу. Тьма на плече дико завизжала и взмахнула крыльями, силясь не потерять равновесие и помочь мне выправиться. Но ноги уже подогнулись, да тут еще каблук попал в какую-то щель… Стальные руки Зверюги мгновенно подхватили меня за талию и буквально пронесли несколько шагов, пока я не пришла в себя и не смогла продолжить безумный бег в попытке спасти свою жизнь самостоятельно. Я мельком благодарно кивнула, ощущая сбегающую по левой половине лица кровь, — видимо, меня задел свалившийся с потолка осколок гранита, один из тех, что сыпались вокруг подобно весеннему ливню. Вот только каменный дождик, в отличие от своего водного родственника, нес гибель.

Как мы ухитрились прорваться к выходу из агонизирующего в смертельной горячке зала — загадка. Моя память сохранила какие-то обрывочные, разрозненные видения, никак не связанные друг с другом, но составляющие целостную картину происходившего: гном, сгорающий в вихре изумрудно-зеленого пламени; человек, воздевший руки к видным через пролом в потолке небесам, столбы света, бьющие с его ладоней; растрепанная, мрачно улыбающаяся эльфийка, одной рукой прижимающая к груди любимый лук, а другой, вытянутой вперед, хладнокровно останавливающая несущуюся на нее волну черного огня; человеческая женщина, ползущая по полу в безнадежной попытке найти выход из этого кошмара; еще одна эльфийка, с диким хохотом буквально распадающаяся на части под действием сильнейших заклинаний, бьющих из ее тела бурными потоками; два гнома-шамана, ловко действующие в паре попеременно то тяжеленными секирами, то какими-то своими гномьими заклятиями; скорчившийся на полу мертвый эльф, даже после смерти не утративший гордого и надменного вида; хруст гранитной крошки под каблуками; ледяные пальцы Торина в моей ладони; острые коготки Тьмы на плече, струящаяся по руке горячая, липкая кровь; дикий грохот и треск трясущегося потолка, осыпающего сходящих с ума от обреченной предсмертной тоски существ камнями и обломками…

Толстенные двери из мореного дуба были просто разнесены в щепы. На петлях покачивались лишь жалкие остатки того, что когда-то было мощными створками, способными выдержать не один удар тараном. Проход в коридор казался тихой гаванью… которая на поверку оказалась далеко не такой мирной и безмятежной, какой гляделась из рушащегося зала.

Выскочив в коридор, я оглянулась на своих спутников, убедилась, что все трое, включая Тьму, более-менее целы и при мне, развернулась на каблуках, пытаясь вспомнить, где выход, и тут-то поняла, что наши приключения еще не закончились. Замок трясся, дрожал и грозил развалиться в любой момент. Каждое здравомыслящее существо, начиная от короля и заканчивая дворцовыми крысами и тараканами, тут же постаралось бы покинуть обреченное здание. Но в охрану всегда набирали немного сумасшедших, готовых по приказу без раздумий прыгнуть в огонь и в воду. Так что никто из стражи и не думал покидать разваливающийся на части замок. Наоборот, бравые вояки, преисполненные боевого азарта, неслись к самому эпицентру событий, потрясая мечами и арбалетами.

Конечно, вырваться из безумия, в которое превратилось заседание магов, смогли не только мы. Некоторые чародеи, обессилевшие, раненые, уже сгрудились в коридоре, дико озираясь по сторонам и пытаясь отыскать виновных. Которые и выскочили прямо к ним в руки.

Разумеется, нас, хоть и побитых и припорошенных каменной пылью, узнали. А узнав, тут же поняли, что виноватых далеко искать не надо — на ловца, как говорится, и зверь бежит. И Зверюга, и храна, и граф…

Я безнадежно огляделась, соображая, что делать. Через такой заслон стражи и магов нашими силами не пробиться, это ясно. У графенка рапира (с которой он наверняка даже обращаться как следует не умеет), у Зверюги меч и пара-тройка метательных кинжалов, у меня тайтра, стилет и боевой нож, у Тьмы когти и зубы… Чтоб вам во Мрак вековечный провалиться всем скопом! Мы же шли на заседание магов, я даже клинки с собой брать не стала, уверенная, что там-то графенковой жизни ничто не будет угрожать! Нет, не с нашими силами воевать со стражей и чародеями, уже постепенно приходящими в себя… Остается только погибнуть героями. Как глупо! После того как мы прорвались через вышедшие из-под контроля заклинания и потоки энергии, сложить головы под мечами дворцовой охраны…

Я глянула в побелевшее, припудренное гранитной пылью лицо Торина, стремительно присела, побудив к тому же его, пропуская над нами просвистевшее из зала заклинание, и сделала глубокий вдох, заставив себя искать пути к спасению. Ну нет, так просто наши жизни я им не отдам!

Торин посмотрел на свою храну, и даже в такой пиковый момент смог изумиться потрясающему спокойствию ее темных глаз. Тень пристально посмотрела на дверной проем в зал, откуда еще доносились отголоски сильнейших боевых заклинаний, потом на медленно подступающую стражу и внезапно улыбнулась. Да так, что Торин невольно передернулся и поскорее отвел глаза. Неужели эта безумная храна с залитым кровью лицом не понимает, что из гибнущего замка уже не выбраться?! Не выбраться даже ей, такой спокойной, равнодушной, красивой, измазанной своей и чужой кровью, наряженной в дорогое вечернее платье и шелковые туфельки…

Тонкие девичьи пальчики затеребили шнуровку на корсаже. Зверюга, уже понимающий, что сейчас будет, криво ухмыльнулся и вытащил свой меч. Вонато развернула крылья и хищно зашипела, хлеща хвостом и размазывая по плечу хозяйки кровь, в которую расцарапала фарфоровую кожу. А Тень, еще раз улыбнувшись (нежный оскал на окровавленном лице не просто пугал — повергал в панику), шагнула вперед, сунула руку за корсаж и выдернула сразу же тонко и высоко запевшую тайтру. Пробный замах был легок и неуловимо изящен, как танец редких снежинок в ледяном дыхании зимнего ветерка.