Ольга Сергеева - Дочь Кузнеца

Только сейчас Занила, кажется, начала понимать, как должны выглядеть национальные дарийские танцы: танцевальное па, существующее в совершенстве своих линий всего секунду, и мгновенный переход в следующее, стремительный настолько, словно самого этого момента «между» и не существует вовсе. Будто человеческое тело — это вода, бесконечно изменчивая, с легкостью способная принимать любую форму, самую немыслимую, или язычок пламени, дрожащий и колеблющийся на ветру…

Конечно, суть танца была примерно той же, что показывала госпожа Дарина, но ритм был намного быстрее, к тому же это бесконечное движение по кругу… Как там говорил Мабек Дагар? «Она танцевала возле жаровни.» Да, именно ночью вокруг костра и должен плясаться этот танец, а то, во что он превращался на полированном мраморе придворных зал, не могло быть ничем иным кроме отдаленного воспоминания об истинной сути.

— Достаточно! — голос надсмотрщицы поймал девочку во время очередного прыжка, и она, словно выдернутая из транса, рухнула вниз. Села на колени, тяжело опираясь о плиты пола и пытаясь отдышаться.

Мабек Дагар подошел к ней, не скрывая довольной улыбки:

— Правда, она великолепна?

Госпожа Дарина промолчала, словно задумавшись о чем-то, ее взгляд, устремленный на рабыню, был, мягко говоря, странным.

— Растяжка хорошая, и двигается она, как надо, — наконец проговорила надсмотрщица. — Думаю, мне удастся научить ее танцевать так, как следует.

Эзра вскинула на Дарину непонимающий взгляд и медленно поднялась с пола. Заниле даже показалось, что она сейчас что-нибудь ответит надсмотрщице. Но рука Дарины уже вновь лежала на рукояти хлыста, а ее губы многообещающе улыбались:

— Нам предстоит очень много заниматься!

Занила знала, что суть представления, разыгрываемого Мабеком Дагаром и его помощницей для каждой новой девочки, состояла в том, чтобы сломить рабыню. Сразу и навсегда заставить ее понять, кто хозяин, а кому надлежит подчиняться. Но на этот раз все пошло по-другому. Почтенной Дарине не удалось отыграть свою роль до конца, и рабыня стояла перед ней, гордо вскинув голову, словно и не было на ее шее кожаного ошейника. Сегодня Мабек Дагар вмешался, но впереди еще много дней, и работа, за которую она получает деньги, должна быть выполнена.

Мабек Дагар был по-настоящему доволен своим приобретением. Никогда раньше он не позволял себе так вмешиваться в работу своей надсмотрщицы. Он считал ее настоящим профессионалом и доверял ей, но сегодня он изменил собственные правила и не собирался жалеть об этом. Тогда еще не собирался.

1275 год от Сотворения мира.

«Где же мне тебя искать?» — Занила закусила губу. Вредная привычка, от которой госпожа Дарина даже за прошедшие пять лет не смогла ее избавить. Ну должны же быть у девушки хоть какие-нибудь вредные привычки?!

Занила шла по коридору, поглядывая по сторонам и себе под ноги: не хватало еще просто не заметить и пройти мимо. Хотя эта мысль была, конечно, глупой: не заметит она, так заметят ее! Двери танцевального зала были распахнуты настежь. Занила вошла. Никого. Почему-то это помещение, вовсе лишенное какой-либо мебели (зачем занимать место?) в отсутствие людей всегда казалась не просто пустым, а какой-то чудовищно одиноким, будто брошенным. Не спасали даже роскошные розовые соцветия нартовых деревьев, заглядывавшие сквозь раскрытые окна.

Да кого она обманывает?! При чем здесь комната?! Нечего приписывать неодушевленным предметам собственное настроение! А оно было отнюдь не радостным. Занила еще помнила свою уверенность, непоколебимую и спокойную, возникшую в душе, как только решение было принято.

Сегодня, как только рабыни расселись по лавкам в столовой и приготовились ужинать, к ним вышел управляющий. Мабек Дагар заявлялся туда не часто. Только когда нужно было объявить какую-нибудь новость, не просто важную, но и касающуюся всех рабынь без исключения. Он и объявил. Занила, правда, не поняла, зачем было собирать всю школу, ведь касалось известие только девочек последнего года обучения. Может быть, он хотел, чтобы остальные завидовали им?

Вопрос пришел в голову Занилы и тут же был отброшен, как несущественный сейчас. Рабыня еще раз, на всякий случай, оглядела танцевальную залу и вышла в коридор.

Да, решение она приняла практически мгновенно, еще тогда, когда Мабек Дагар ушел, а рабыни принялись за свой ужин. И она тоже что-то жевала, не замечая содержимого тарелки: для того чтобы есть, не нужно было думать.

Решимость и сейчас никуда не пропала. Только, как пепел понемногу накрывает прогорающий костер, сейчас в ее душе поднималось раздражение. А еще нетерпение и тревога. «Куда же ты мог деться? Так не вовремя!» Она должна его найти. Потому что иначе весь ее план летит к Темным Богам! А на это она не согласна: она слишком долго ждала!

«Вы ждали этого события целых пять лет!» — так сказал Мабек Дагар сегодня перед ужином. Только он говорил о завтрашнем дне. А для Занилы все решиться уже этой ночью. Так она сказала.

Коридор повернул, но ничуть не изменился. Двери с обеих сторон. Занила заглядывала в каждую. Классная комната, еще классная комната, костюмерная. А точнее что-то вроде склада театральных костюмов. За прошедшие годы в школе не осталось, наверное, ни одного помещения, которое Занила не изучила бы. Это не было исключением. Она много раз бывала здесь, готовясь к очередному занятию. И до и после. Почему же сейчас, в свой последний вечер в школе, ей вспомнился именно тот день, который она автоматически воспринимала, как водораздел между «до» и «после»? Иногда события, запланированные как спектакль, слишком тесно сплетались с жизнью.

Лето 1271 года от Сотворения мира. (Три недели спустя.)

— Любимица управляющего! Расскажи нам, что ты для него такого делаешь! — голос, донесшийся из-за не до конца закрытой двери, заставил Занилу остановиться посреди коридора. Она возвращалась с ужина, направляясь в спальню, и собираясь пораньше лечь спать, но сейчас сон как рукой сняло. Занила повернулась на звук. За дверью с левой стороны коридора находилось что-то вроде костюмерной или склада. Там хранились различные наряды и аксессуары, которые использовали рабыни, разучивая всевозможные танцы. Конечно, рабыням первого года обучения было еще далеко до танцев в костюмах, они лишь пару раз брали оттуда большие расшитые шелком веера, но Занила прекрасно понимала, что сейчас, поздним вечером, когда все занятия уже закончились, там никому делать просто нечего. Тем не менее, из-под приоткрытой двери в темный коридор подал свет, и раздавались звуки.

Голос этот, резкий с пронзительными нотками, Занила узнала сразу же. Это была Ойя — рабыня одного с ней года обучения. Смуглая, с правильными чертами лица и пронзительно черными волосами и глазами, высокая, с великолепной осанкой. За прошедшие месяцы Занила уже успела порядком устать от постоянных причитаний Райши, что ей никогда не стать такой же красивой (то есть дорогой) рабыней, как Ойя. Сама же Занила заинтересовалась той лишь однажды, когда месяца три назад пожилая рабыня, преподававшая в школе вокальное мастерство, пыталась поставить Ойе голос. Многочасовые мучения так ничем дельным и не увенчались. Голос у рабыни был очень громким с резкими пронзительными нотками. Отчаявшись и махнув рукой, учительница посоветовала рабыне только одно: стараться говорить тише и медленнее. Ойя с тех пор старательно следовала указаниям. Так что сейчас, наверное, в первый раз за прошедшие месяцы ее голос звучал в полную силу, да еще и с таким выражением. Презрение и издевка просто сочились из каждого звука.