Анатолий Юркин - Пророк

Слова дерзкого мальчишки привели старух в неистовство. Одна из самых старых женщин успокаивала соплеменниц:

— Не всем мальчикам дано пройти обряд посвящения. Мальчик-Которого-Родила-Женщина-Не-Боящаяся-Воды никогда не смог бы пройти посвящения и стать взрослым сыном Каменной Праматери. Он — представитель рода, отступившего от новой веры племени. Мы не помним, почему его отец не прошел обряда посвящения. Но оскорбления Каменной Праматери Мальчику-Рожденному-На-Воде мы не простим! Отныне ты не имеешь права общаться с девочками и мальчиками речного племени.

— Я не такой, как вы! Я — сын озерного мужчины и женщины неизвестного племени. Вы заблуждаетесь, веруя в Говорящий Камень, и губите озерный род моей бабушки, но я смогу вас остановить. У меня будет… У меня есть имя! Я… я… Лориан! Мое имя Лориан. Я сын Матери Воды, как и все остальные мальчишки северного берега.

Неслыханно! В нарушение многовековой традиции продумать себе Имя! Его, видите ли, отныне зовут Лорианом! Некому звать-то таким дурацким именем Мальчишку-Который-Отныне-Будет-Жить-Вдали-От-Прибрежных-Шалашей!

Завидев перстень на руке маленького наглеца, женщина, исполнявшая шаманские обряды, злобно закричала:

— Знайте, люди, своенравный юнец скоро встретится с самим Китовласом!

Обряд посвящения оказался окончательно сорван. Бессчетные звезды, толпившиеся на черном небе, осуждали провинившегося мальчишку. В тот вечер синеглазый впервые ощутил, что прочие мужчины разительно отличаются от отца. Он вновь ощутил верность отцовской любви, в которой никогда не сомневался. Скандал при посвящении заставил отца отметить в сыне новую черту характера, говорившую о том, что мальчик резко повзрослел. Своенравие было семейной чертой рода синеглазой старухи. Эта особенность характера принесла столько же неприятностей их малочисленным семьям, сколько стихии и чужаки. Новая черта в, характере сына состояла в исконном признании права человека на поступок, права думать и чувствовать по-своему. Лориан вступил в противоборство со старухами, заявив, о неотъемлемом праве на участие в судьбе племени. Пробуждение в мальчике родовой черты заставило взрослых членов рода с беспокойством думать о его судьбе. Мальчик поступил как мужчина. Проявленная им мужская воля могла привести к появлению в племени нового вождя. Поддерживая отпрыска, род синеглазой старухи мог рассчитывать, что спустя годы тот станет достойным вождем, С подобным возродить угасавшую жизнь племени. С момента провала обряда содействие Лориану готовы были оказать помимо членов малочисленного озерного рода также и порволаны — смельчаки северного берега Миссии.

Он был готов к худшему. К тому, что к нему отныне будут относиться как к мальчику Не-Уважающему-Запреты-Всех-Женщин. Он думал о Пухлогубой. Даже она, когда-то поцеловавшая его под водой, будет показывать на него пальцем и говорить: «Смотри, подружка, это Тот-Кого-С-Позором-Изгнали-Из-Становища-За-Смех».

Или: «Вон по реке плывет порченая икра!»

Он ошибался.

Ночью они встретились. Она пришла к нему, не убоявшись последствий такого свидания. У них состоялся почти взрослый разговор. Она была маленькой девочкой; но девочки племени в отличие от мальчиков могли распоряжаться будущим на собственное усмотрение.

— Хочешь, я буду жить с тобой на острове? — спросила Пухлогубая..

— Хочу. Но ты должна получить имя. Без имени тебе трудно будет жить вдали от остальных.

— Нет. Мне не нужно имени. Я запрещаю тебе при^ думывать мне имя. Я буду как все.

— Тогда ты останешься одураченной старухами и их глупым Камнем.

— Ну и что? А тебе хочу посоветовать: смотри не давай по два имени тем, кто тебя об этом сам не попросит. В имени есть колдовская сила. Почему ты не хочешь быть просто мальчишкой и просто мужчиной?

Она внимательно посмотрела на него:

— Твое холодное имя… Неужели оно тебе самому нравится?

Он не понял вопроса. При чем здесь «нравится» или «не нравится»? Разве это важно? Главное, у него есть имя, которое он не украл и не выклянчил у старух или у шамана чужого племени, нет! Он сам себе его присвоил!

— Почему оно — «холодное»?

Его молчание изменило весь ход их разговора.

— Прощай, Мальчик-Придумавпшй-Себе-Водное-Имя.

— Прощай, — ответил он.

Совсем не по-детски посмотрела она на него:

— У тебя красивые глаза. Они как две капли утренней речной воды.

Испытывая ранее неведомое чувство восторга, он закрыл свои глаза цвета утреннего неба. Но на этот раз девочка его не поцеловала.

Девочка застыла в нерешительности. Мальчик с закрытыми глазами притягивал девичью душу. Но пересилило ощущение опасности. Да, когда-то он спас ее от перума, но сильный и своевольный мальчик мог привлечь Китовласа. Сила пугала. Ах, если бы синеглазый нуждался в жалости и в сострадании! Она подавила робкий внутренний порыв.

Ушла.

К происшествию на обряде посвящения эти двое отнеслись спокойно. Отец по обыкновению отмолчался. А шаман хихикнул в кулак со словами:

— Не стоило по такому пустяковому поводу поднимать ор.

Их троих и наказали. Мальчишку — за смех. Отца — за неправильное воспитание. А шаману досталось за явное потворство мальчишеским проказам. Втроем их отправили жить на остров, расположенный посреди реки. Туда они добрались без особых трудностей. Отец связал камыш, и шаман ухватился за связку. Отец тянул тростник, не успевший намокнуть. Шаман, не умевший плавать, держался за связку и за плечо друга. Благополучно доплыли до северного бока огромной каменной рыбины. Стали жить на острове втроем: отец, козлоногий шаман и Мальчик-По-Имени-«Лориан».

Ночью на острове темно и сыро.

Отец и сын спали в одном шалаше. По вечерам спросонья синеглазый ласкался к отцу: «Отец, твои волосы на груди хорошо пахнут». Смущенный мужчина высвобождал локоть из-под мальчишеского затылка. Бывало, задерживался до темноты на плавниках каменной рыбы и тогда мальчик был предоставлен самому себе. Утро будило их прямыми лучами небесного тела, наделенного именем «Солнце». Отец выбирался из шалаша и принимался за привычную работу. Мальчик редко задерживался в шалаше или спал дольше взрослых. Что ему сон? Он спешил оставить место сна для новых приключений. Плавание и беседы с шаманом были самым интересным времяпрепровождением.

— Когда-то давным-давно в озерном племени было принято наказывать именем. Если тебе дали имя, значит наказали. Если бы старухи вспомнили этот обычай, они бы так и сделали. Но ты сам себе дал имя. Можно сказать, ты поспешил с наказанием.

— Нет, я бы ни за что не согласился, — протестовал Лориан. — Они дали бы мне неправильное имя. Имя, которое бы ничего обо мне не рассказывало. Ни о чем бы не говорило.