Анатолий Юркин - Пророк

— Кикур и Барбо — это примеры тупика, в котором оказывается человек, если он идет на поклон к Китовласу, — сказал Фантазист.

— Пророк всегда создатель новых образов, — категорично заявил Дергач. — А что мы услышали от тебя, кроме бессвязных выкриков? Что молчишь, Гомлотина?

Лориан попросил воды. Напролик подал пророку родниковую воду в деревянном сосуде, вырезанном в форме рыбы. Пророк сделал несколько глотков.

— Бросьте болтать! — выкрикнул Гомлот. — Ведете нас, сами не знаете куда и зачем, и отговариваетесь абракадаброй! Ах, ах, пророк, ты такой весь непогрешимый, а что есть твои комены? Показать тебе? Показать? Вот я тебе и показьюаю.

Извиваясь и принимая самые странные позы, Гомлот натужно пытался изобразить двадцать три фигуры, отдаленно напоминавшие круги и палочки букв из лорибуки.

Пророк внезапно разгневался:

— Соборию будут строить люди с чистыми помыслами. Тебе там не место. Вон! Не потные усталые люди идут в Трехморье, но идея Собории в пламенных сердцах. Вон из Собории!

Лориан выпрямился и выплеснул воду изо рта. Вокруг него стояли друзья-исполины, но даже над ними он возвышался гигантским ростом. Обрызганный бесчисленными каплями воды, Гомлот повалился на землю. В припадке неизвестной болезни есорах забился головой о подножие трона.

Мураявры и конаны, до этого момента еще терпевшие дерзкое поведение есораха, схватили его за руки и за ноги и понесли за границу походного лагеря. Из слушателей никто не вступился за смутьяна и не возмутился грубостью водочерпиев. Фантазист приставил ладонь ко рту, прошептав Дергачу на ухо:

— Выжги ему железом комену на заднице. Чтобы помнил, как повышать голос на пророка.

— Какую именно комену? — не догадался конан.

— «Хоронить».

— Почему именно эту?

— Потому что она похожа на крест Воляпута. Она станет для Гомлота печальным предсказанием.

— А, — догадался Дергач. — Ты думаешь, с этим ублюдком покончено?

— Действуй.

На ночь расставаясь с мураявром, Фантазист сказал:

— До Балхана не дошли, а в общине уже немало ревностных приверженцев Решето и Гомлота. Спроси у них, как выглядит седьмая гласная комена? Какому животному и человеческому характеру соответствует? Не скажут. А имя Воляпута знают. Напролик, я думаю, не написано ли нам с тобой на роду стать основателями Первой потаенной религиозной общины в истории человечества?

За пологом походного хорама Лориан остался наедине с Дождинкой.

— Китовлас с Илобисом не столь опасны, как Кричащий Колдун, одноглазый Кикур и его родичи, древлянские жрецы, Решето, Гомлот. Не знаю, всех ли назвал? Нет им конца, — печалился пророк.

— Придем в Трехморье и возведем вокруг города стену, похожую на Оплот, — попыталась успокоить Лориана Дождинка.

— За стенами от дурного слова и острой мысли не спрячешься. Откуда Гомлот мог узнать о предсказании Белохвоста? Как поступили бы с есорахами в Язо-че или Древолюбске? Несут ли Решето и Гомлот угрозу всему человечеству? Откуда у алоборов и есорахов тайное знание? Сколько вопросов! И хоть бы один ответ!

Изгнав есораха из общины, предводители оядроновцев собрались на холме у костра.

Лориан смотрел с холма на поле, залитое светом звезд, и думал об ответственности, возложенной на его плечи друзьями, поднявшими народы в дорогу к Трех-морью.

Обращаясь к жене и единомышленникам, он говорил:

— Я не обещал дать новых богов соплеменникам и обеспечить процветание ондроновского народа. Я хотел понять мир. Вместе с пониманием у меня возникло сострадание к людям, задавленным суевериями и страхами. Я никогда не говорил: «Идите за мной». Зачем вы меня сделали царем? Разве можно наделять человека властью над людьми, если он этого не хочет?

Вокруг костра возлежали мураявр, Фантазист и Дождинка. Вернорук был далеко на западе, а конан обходил ночные дозоры.

— Мне всего двадцать лет, но я о многом передумал и немало испытал. Мои взгляды менялись. Я верил в Большую Рыбу, в Яр-Ярика, в Достика. Сегодня я мечтаю построить город в том месте, где великая река Миссия впадет в Соленый океан. Верю, в городе будет много красивых картин на стенах свиткохранилищ и скульптур у входа в театры. Но люди, что идут за мной… Они не знают о моих мечтах и надеждах. Почему они-то уверены, что не ошибаются?

Дождинка ответила:

— Люди доверяют зову своих сердец.

— А если завтра их сердца ожесточатся?

— Лориан, у тебя же есть волшебные перстни. С их помощью ты можешь двигать тяжелые каменные плиты и перекрывать реки. Никто не сомневается, что даже в одиночку ты способен создать прекрасные хранилища свитков, которые по сути будут храмами Ондрону, — попытался одобрить друга Фантазист.

— Как просто было воевать со злом. Огнем сжечь ко-нанов, камнем придавить шохотонов, огненными шарами напугать лорсов. И сколь трудно найти пуповину, соединяющую тебя с народом! — Лориан продолжал вести нескончаемый диалог с самим собой. — Возможно ли сосуществование разных племен на крохотном пятачке Трех-морья? На месте, продуваемом ветрами четырех материков, придется жить лорсам и древлянам, челам и дровосекам, кочевникам и векам. Уживутся ли?

Глядя на яркое пламя костра, Фантазист думал: «Весь мир состоит из одного крохотного атома, который везде поспевает и поддерживает столь сложные картины мира, наблюдаемые нами от рассвета до заката. Что если Ондрон по духу близок человеку? Не в приступе ли слабости и сомнений небесный покровитель Лориана опустил на планеты мироздания Занавес Вселенной? Не рассыпется ли сей мир в прах, если что-нибудь случится с огненным шариком по имени Ондрон?»

С течением времени споры не потеряли прежнего накала. Кто-то из друзей так и остался при своих убеждениях, но всех привлекала перспектива стать созидателями нового мира. Им нравилось открывать неизвестные миры и придумывать новое. Сомнения первооснователя Собории не отпугивали от желания воплотить мечту в действительность.

— Я подсчитал, — признался Фантазист, — мы пережили ровно восемьдесят одно приключение. Причем, заметьте, я старался учитывать самые значительные.

— Любопытные цифры, — согласился Напролик.

— Э, нет, — покачал головой Дергач. — Пока на моей голове количество седых волос не сравняется с числом наших приключений, я не буду считать себя пожилым мужчиной. Седовласые старцы редки среди конанов.

— А, — рассмеялись друзья, — быть тебе, Дергач, рыжим дураком до старости.

— До встречи с Лорианом я жил как в тумане, — признался Дергач. — Теперь у меня есть цель в жизни.

Фантазист называет это самосознанием. И я с ним согласен. Мы должны не щадить себя в борьбе за души человеческие. Чтобы предсказания, составленные из пророческих комен, дошли до людей, каждый из нас должен рано утром вставать в окружении соплеменников и поздно вечером ложиться спать с оружием под головой. Пророк силен коменами и поступками друзей. — Расправив пышные усы, Дергач спросил: — Что опаснее для нас? Безверие или поражение в спорах с гомлотами?