Янина Жураковская - На краю времени

Но у реальности на этот счет были иные планы. К надоедливому голосу внезапно присоединилась рука, которая весьма бесцеремонно потрясла её за плечо.

Шэрди руку проигнорировала.

— Вы так, да? Так? — возмутился обладатель голоса и руки, не получив ожидаемой реакции. — Хорошо. Прошу прощения, ар-лейтенант, но я вынужден так поступить. Что-то холодное прижалось к коже запястья; легкий укол — и тьма, окружавшая Шэрди, начала истончаться и редеть. Это уже был не непроглядный мрак: в нем проступили какие-то расплывчатые, неясные тени, а вверху и слева обозначилось тусклое пятно света… Нет! Нет! Не хочу! Оставьте в покое! Отстаньте!

Она не знала, в самом ли деле она выкрикнула эти слова или только подумала о них. Должно быть, все-таки выкрикнула: световое пятно неожиданно поменяло своей расположение одновременно с одной из теней. Та склонилась над женщиной, приблизив источник света почти вплотную к её лицу, издала довольный смешок и произнесла голосом, который Шэрди, наконец, узнала — голосом Лоорта:

— Добро пожаловать в страну живых, энорэ ар-лейтенант. Как видите… или не видите, а вернее, почти не видите, даже треснувшие шлемы иногда оказываются полезнее целых. Потому что если бы не шлем, я бы получил не одну-единственную ментальную затрещину, а два пальца иттийской стали под ребра. Но, слава Создателю, что хранит всех ардражди, несправедливость не свершилась. У семьи есть наследник, у Вселенной — надежда, а у вас — рядовой. Счастливы?

Между тем, лоортово 'я вынужден так поступить' действовало более чем качественно. Ноющая боль в мышцах прекратилась, к рукам вернулась чувствительность, ослабла невидимая петля, захлестнувшая горло, и в голове заметно просветлело. Давление на разум, на которое Шэрди не обращала внимания и присутствия которого даже не сознавала, ослабло, думать стало легче — и перед глазами непрерывно, словно черно-белые слайды пошли картинки этого 'дежурства'. Дымящаяся рация, лампа, осыпающая её дождём искр и мелких осколков, гибкая, подвижная, словно ртуть фигура мужчины. Лоорт, прижимающий ладони к лицу. Слабость, пронзительный взгляд знакомых темно-лиловых глаз, затягивающий, словно водоворот, на дне которого кружатся мерцающие звезды — и пустота.

Мир перестал расплываться и обрел знакомые очертания. Лампы почему-то не горели, и единственным источником света служил ручной фонарь Лоорта. Но даже плохое освещение не могло скрыть, что юноша бледен до синевы, обведенные темными кругами глаза покрыты густой сетью лопнувших капилляров, а в углах рта резко обозначились складки. Шэрди была уверена, что сама выглядит ничуть не лучше своего рядового: ментальная затрещина от тэй ара не относилась к тем вещам, которые хочется испытать снова. Женщина недовольно оттолкнула пытавшуюся поддержать её руку (Лоорт имел наглость хмыкнуть), попыталась приподняться, но не смогла и снова обмякла. Боль перекатилась в голове колючим шаром, толкнулась в виски, и Шэрди зажмурилась от неожиданности. Лоорт, умница, заметил и немедленно вколол ей ещё и обезболивающее с глюкозой. Через несколько нирсов Шэрди пришла в себя настолько, что смогла сесть самостоятельно. Напряженно щуря утомленные глаза, она огляделась, но оценить диспозицию не смогла. Сумеречное зрение сильно упало: должно быть, сказывались последствия ментального удара или влияла смесь препаратов, растекавшаяся по её венам, и мрак за пределами освещенного фонариком круга казался почти непроницаемым.

— Все не так страшно, как кажется сначала, — проговорил Лоорт, видимо, пытаясь её ободрить. — Руки и ноги на месте, голова на плечах, сердца бьются ровно, а зрение — побочный эффект, восстановится. Выживем.

'Зачем?… — про себя произнесла Шэрди, а вслух спросила:

— Что с освещением?

Вместо ответа Лоорт встал, одновременно поднимая руку с фонарем, и глазам Шэрди предстало жутковатое зрелище: все до единой лампы превратились в хаотичную смесь из обрывков разноцветного провода и потеков пластика, похожих на размазанные по потолку сопли. Подобный эффект не могли вызвать выстрелы из любого известного Шэрди оружия. Это сделала мысль, обращенная в грозную, разрушительную силу волей ментата . Тэй ар, значит, правда, вы… и Зелгарис учил не только своему вселенскому всепрощению… почему вы тогда не?…

— Это началось уже после того, как они ушли, — без обиняков проговорил Лоорт, снова присаживаясь рядом с ар-лейтенантом. — Я очнулся, вы ещё были без сознания… выбрался из-под… выбрался. Да. Вас вытащил, приступил к реанимационным мероприятиям, а светильники начали лопаться, как орехи в орехоколке… слово ара, я все делал по инструкции! Как мигало, так и лопалось. Когда шестая разлетелась вдребезги, отключился весь коридор. Неприятно, но срастется. Всегда же срастается.

Лоорт — и по инструкции? Шэрди недоверчиво приподняла бровь. И… почему 'уже после'? Кто же тогда?… Что 'срастётся'?!

— Мм-хмм, — мальчишка рассеянно указал фонариком на противоположную стену. — К тому времени, как это произошло, я уже бегал по облачкам за радужными фейками, но не находите, что эта проплавлина должна быть на порядок шире и длиннее?

Машинально приглядевшись, Шэрди была вынуждена признать, что он прав. 'Громобой' Ойрега, знакомый ей не понаслышке, оставил бы на стене проплавленный след вчетверо шире и в два раза длиннее. Лоорт медленно повел фонариком вправо, влево, как-то по-особенному наклонил — и по грязно-черному 'шраму' заскользили едва заметные алые искры. Тонкая паутина огненных нитей разбегалась во все стороны, пульсировала, словно живая… Луч фонарика дрогнул, и она исчезла.

— Ничего не напоминает, энорэ ар-лейтенант?

— Самовосстановление, ускоренная регенерация… Нанозонды? Восстанавливают всю неорганику?

— Предметы из иттийской стали обращаются в пыль, стоит только покинуть эти гостеприимные стены — так что не только восстанавливают. Но все же цель поражена, энорэ ар-лейтенант, примите поздравления!

Спрашивая, Шэрди была уверена, что не ошибается. Как на учебных стрельбах, когда пробная серия уже окончена, и ты стоишь в ожидании, пока компьютер обрабатывает данные, но уже знаешь, что норматив выполнен. Стыд ледяной змейкой вполз в душу: как она раньше не увидела этого? Почему не обратила внимания? Почему никто другой не обратил внимания?

Последние слова она машинально произнесла вслух.

— Кто говорит, что не обратил? — удивился Лоорт. — Обращали. Разные люди, в разное время, в разных местах, независимо друг от друга — и при сдаче отчетов немедленно знакомились с циркуляром Циски. Сами знаете: неразглашение государственной тайны под угрозой смерти через отсечение головы. Вы разве не читали периодику?… Проклятье. — Он замер, как мальчишка, которого поймали в тот момент, когда он запустил руку в банку с конфетами. — Энорэ ар-лейтенант, я буду вам очень признателен, если вы никому не расскажете об этом инциденте, забудете мои слова и позволите сделать своему 'звонарю' небольшую чистку. Если ар-генерал узнает, что я опять, он… Хотя это не сравнится с тем, что сделает мой отец, когда новость достигнет его ушей.