Ева Никольская - Мастер фиолетовых идей

- Знаю, - коротко ответила Женя и, захлопнув дверцу, направилась в сторону мотеля.

- Так-с, дорогая, посмотрим, куда ты на самом деле направилась, - пробормотал Стикс, запуская поисковую программу.

Его длинные пальцы легли на клавиатуру, отстукивая негромкий ритм по матовым черным клавишам с расположенными на них латинскими символами. Быстро набрав несколько известных ему одному комбинаций, Стикс с интересом уставился на экран. Крошечное пятно вживленного под кожу Жени "маячка" увеличивалось на глазах, обретая форму маленького угловатого человечка, который, не останавливаясь, двигался по направлению к схематично изображенному на экране зданию. Не доходя до парадного входа, девушка свернула и отправилась в совершенно противоположную сторону, мимо стоянки машин, туда, где располагалась заправочная станция.

- Как любопытно, - тонкие губы Стикса скривились в самодовольной ухмылке. - Я все-таки не ошибся: вопреки всем моим предостережениям, ты решила сбежать, - он устало вздохнул, продолжая неотрывно следить за траекторией движения безликой фигурки, которая однообразно передвигала конечностями, шагала вперед навстречу пролегающей неподалеку магистрали. - Ах, Женя, Женя, ну кто же переходит скоростную трассу в неположенном месте? - брови его сдвинулись, а в глазах появился тревожный блеск.

Когда человечек, не сбавляя скорости, перемахнул через ограждение, вышел на шоссе и остановился посреди него, Стикс не поверил собственным глазам. Он бросил ноутбук и, высунув голову из машины, взглянул туда, где по данным программы должна была находиться Женя. Девушка стояла зажмурившись метрах в ста от него, посреди широкой, хорошо асфальтированной дороги на пути мчащегося ей навстречу огромного грузовика, который истошно сигналил, оглашая тревожным воем некогда спокойную обстановку обычного, летнего дня.

С молниеносной скоростью, недоступной ни одному земному человеку, Стикс выскочил из машины и несколькими гигантскими прыжками пересек разделявшее их расстояние. Сильный удар твердого мужского плеча пришелся как раз в живот бледной как мел девушки. Секунды полета показались ей вечностью. Перед закрытыми глазами шустрой вереницей пронеслась вся ее недолгая двадцатипятилетняя жизнь. Наконец она почувствовала спиной прохладную поверхность покрытой травяным ковром земли, куда плавно опустилось ее онемевшее от боли и страха тело.

"Вот ты какая, Смерть", - губы Жени растянулись в умиротворенной улыбке, она глубоко вздохнула и… открыла глаза.

Стикс молча курил, сидя рядом с ней на обочине дороги, мимо пролетали ничего не подозревающие автомобили, легкий ветер колыхал высокую траву, зеленая стена которой скрывала их от посторонних глаз, а в воздухе витал мягкий аромат абсолютно реальных полевых цветов.

- Значит, я все-таки в коробочке, - окончательно осознав, что она не умерла, пробормотала девушка и, закрыв лицо руками, тихо всхлипнула. - Господи, я стала батарейкой.

Несколько секунд Стикс удивленно смотрел на нее сквозь белую пелену дыма его собственной сигареты, затем лицо мужчины начало меняться: в глазах появился веселый блеск, а на губах заиграла понимающая улыбка.

- Железная логика, - насмешливо произнес он, - значит, либо в коробочке, либо в гробу? Ну и методы ты подбираешь для проверки своего состояния.

- Какая разница, теперь я знаю правду! - воскликнула Женя и попыталась сесть.

Живот ее сильно болел, и она невольно застонала, схватившись за него. Подарив собеседнику испепеляющий взгляд, девушка мрачно проговорила:

- Черт! Ты меня ударил!

- Действительно, - он покачал головой. - А ты, наверное, предпочла бы, чтобы это сделал грузовик?

- Замолчи! - она разозлилась. - Я не могу погибнуть, ты сам сказал…

- Не хочу тебя разочаровывать, дорогая, но очень даже можешь, потому что… ты не в коробочке, - спокойно произнес Стикс, выпустив изо рта большое белое кольцо густого пахучего дыма.

- Врешь! - сквозь зубы процедила собеседница, яростно сверкнув потемневшими от бешенства глазами. - Засадил меня в свой проклятый серебряный ящик, а теперь нагло отрицаешь это! Я знаю, что я в коробочке. Я прекрасно помню, как ты открыл ее на кладбище.

- Хм, - собеседник задумался. - Да, я хотел забрать тебя, но…

- Вот видишь! - она сжала кулаки и, не найдя в себе сил сдержать подступившие к горлу слезы, расстроено отвернулась. - И потом человек не может двигаться с такой невероятной скоростью, как делаешь это ты.

- А кто тебе сказал, что я… человек? - спокойно осведомился Стикс. - И кстати, ты действительно в "коробочке", только не в моей, - он немного помолчал, прежде чем снова начал говорить, все это время Женя неотрывно смотрела в его холодные, светло-серые глаза, пытаясь разобраться, где истина, а где ложь. - Ведь твое тело тоже своего рода ловушка, только не серебряная, а органическая, но функции у нее те же. Ты движешься, общаешься, существуешь, ты постоянно вырабатываешь энергию. Кто-то делает это лучше, другие - хуже. И ты не можешь оставить свое тело, выйти из него, выбрать и занять новое, потому что твой контроль над ним недостаточно велик. Понимаешь, о чем я? Ты находишься в самой коварной из всех возможных ловушек, Евгения, и имя ей - твое тело, которое, получив слишком много власти, начинает отстаивать приоритет материального над духовным, постепенно подменяя тебя собой. Ясно? - он слегка приподнял ее подбородок и заглянул в глаза.

- Да, - сказала Женя, вздохнув. - А ты случайно не можешь переписать мою программу так, чтобы я стала женой принца?

Вечернее солнце мягко припекало спину шагающего вдоль высокого, железного забора человека. Полы его длинного светло-серого плаща развевались на ветру, как и слегка растрепавшиеся русые волосы, от утренней укладки которых не осталось и следа. Облаченные в тонкие кожаные перчатки руки слегка придерживали поднятый воротник, который под натиском сильного ветра то и дело падал на плечи, открывая прохладному воздуху закутанную белоснежным шарфом шею. Местный климат был слишком холодным для него, но ради достижения намеченной цели он стойко сносил любые невзгоды, даже температурные. Звук его легких шагов отчетливо слышался в тишине погруженной в дремоту округи. Когда-то здесь во всю кипела работа: гудели экскаваторы, галдели рабочие, но по тем или иным причинам строительство было заморожено и теперь о нем напоминали лишь бесхозные железные ограждения да пара глубоких котлованов.

Человек в сером плаще остановился в нескольких метрах от проделанного в заборе лаза и внимательно осмотрелся по сторонам. Никого вокруг не было, лишь где-то высоко на дереве, под покровом изумрудной листвы, заливалась тоскливой песней одинокая птица. Не тратя времени даром, он ловко нырнул в дыру между двумя железными прутьями и очутился на территории бывшей стройки. Расправив плечи и сильнее сжав непослушный воротник, Дабор-Лэш, как звали его немногочисленные знакомые, перечень которых был столь невелик, что порой возникал вопрос: "А есть ли они у него вообще?", уверенно двинулся в сторону огромного котлована, дно которого было залито мутной водой. Подойдя к обрывистому краю гигантской ямы, он, не останавливаясь, шагнул в нее и… мелкими шагами засеменил по воздуху над грязно-коричневой поверхностью воды. Лицо его с застывшей печатью бесконечной муки, на которую он обрек себя, явившись в этот город, по-прежнему оставалось непроницаемым. Ничто не причиняло Дабор-Лэшу столько неудобств, как проклятые климатические условия средней полосы, ничто, даже тот тип на роскошном автомобиле фиолетового цвета, следуя за которым, несколько месяцев назад он прибыл в Москву.