Шон Макмуллен - Прозрачные Драконы

— А как же я? — негодующе воскликнул Уоллес. — Я должен быть главным евнухом?

— Только если ты желаешь, — засмеялась Уэнсомер, хитро улыбнувшись. — Дамы, господа, пройдем в тронный зал?

Оставшись один, Уоллес быстро утратил остатки хладнокровия. Он уставился на черный шар, лежащий на ладони, затем поглядел на вершину башни, где Эндри все еще смотрел вслед Веландер.

— Значит, ты то, что изменит Уоллеса, то, чего хочет Уэнсомер и то, что восстановит Уоллеса, — сказал он, поднося шар к глазам. — Почему же она сразу не воспользовалась тобой?

Уоллес перевел взгляд на Эндри.

— Она хочет переспать с нашим невинным и галантным молодым гвардейцем, а потом предаться развлечениям со мной, — решил он. — Ну, если справлюсь, то не буду больше проводить ночи в компании Уилли. Заклинание, следуй моим инструкциям! Я хочу получить то, что изменит Уоллеса, то, чего хочет Уэнсомер, и то, что восстановит Уоллеса!

С этими словами шар выцвел до светло-голубого и слегка засветился.

— Да! — победно прошептал Уоллес и оглядел двор, объятый огнем. Неподалеку стояли скамейки — на них сидели стражники, ожидавшие, пока их лошади поедят. Туда и поспешил Уоллес.

— Надеюсь, я не упаду в обморок и не разобью нос, ведь тогда юный невинный красавчик Эндри станет бесспорным любимчиком Уэнсомер, — сказала он, садясь и снимая тунику. Не произнося больше ни слова, Уоллес со всей силы прижал шар к груди.

Уэнсомер и ее спутники вошли в тронный зал, в котором никого не было. Однако лампы ярко горели, и повсюду были разбросаны остатки пира. Взяв себе бокал вина и куриную ножку, Уэнсомер направилась к трону, села на него и взвалила ногу на подлокотник. Она осушила бокал и вгрызлась в курицу.

— Клянусь, это Игоньер предложил пытку со свиньей… — начал Селфорд, но замолчал, когда Уэнсомер кинула в него свой бокал. Но Селфорд стоял слишком далеко, и бокал попал в Парчена. Тот согнулся, потирая макушку.

— Эй, нам нужно поговорить, — сказала Жустива.

— Селфорд, я хочу другой бокал вина и одно из тех больших блюд котлет с орехами и травами, — заявила Уэнсомер. Селфорд поспешил выполнять ее приказ.

— Это не шутка, — предупредила Жустива.

— Я собираюсь превратить свинью в свиные сосиски, — заявила Уэнсомер. — И я хочу устроить пир, где все будет из свинины. Если наследный принц не одобрит, я буду очень, очень злой.

— Особых проблем не возникнет, — сказал Селфорд. — На самом деле, я уверен, наследный принц будет счастлив согласиться со всем, что вы скажете.

— Познакомьтесь с принцем, — произнесла Жустива, жестом указывая на Селфорда, Парчена и Флез.

Уэнсомер села и заморгала:

— Но я видела наследного принца пять лет назад. А это придворный певец, придворный счетовод и служанка принца.

— Наследный принц подавился клубникой в шоколаде, приготовленной Флез, а ягодами жонглировал Селфорд во время одного из скучных финансовых отчетов Парчена, — сказала Жустива. — Принц мертв уже пять лет. Его набальзамированное и мумифицированное тело в этом мешке.

Уэнсомер медленно встала, спустилась по ступенькам тронного возвышения, взяла кувшин вина с одного из столов и вернулась на трон. Она снова закинула ногу на подлокотник и поднесла кувшин к губам. Через некоторое время, показавшееся остальным вечностью, Уэнсомер поставила кувшин на другой подлокотник.

— Думаю, я смогу вам помочь, — объявила она. — Продолжайте.

— Это все, — сказала Жустива.

— Но принц был известен своей худобой, — возразила Уэнсомер.

Селфорд согнулся в подобострастной позе, поднял руку и покачал пальцами.

— Он был мастером маскировки и талантливым шпионом. Кажется, его уши слышали все.

— Вы удивитесь, если узнаете, сколько тайн люди обсуждают за чашкой чая, — произнесла Флез, тоже подняв руку.

— И, полагаю, этим и объясняется тайна, почему, при всей расточительности принца, финансовые дела в Альберине шли так хорошо, — сказала Уэнсомер, поворачиваясь к Парчену.

— Ну да, но перед сном я обычно пью бокал шерри, — добавил Парчен.

Уэнсомер дрожащим пальцем показала на мешок.

— И я должна выйти замуж за это? — спросила она. — Тогда первая брачная ночь оставляет желать лучшего.

— О нет, вы просто выходите за него замуж, а потом мы относим его в башню и поджигаем. Затем объявим, что он умер, защищая вас от дракона — то есть Вильбара.

— Он должен хорошо гореть, — сказала Флез.

— Я могу устроить свадьбу, — предложила Жустива.

— Но почему? — спросила Уэнсомер.

— Этот образ становится уже трудно поддерживать, — объяснил Селфорд. — Люди говорят, что на принца оказывают слишком сильное влияние его певец, счетовод и служанка. Другие хотят видеть его, так сказать, вживую.

— Мы можем объявить, что развлечение со скармливанием деликатесов свиньям было всего лишь шутливой предсвадебной церемонией, чем-то вроде холостяцкой пирушки, — предложил Парчен. — Если бы вы смогли заменить принца, все наши проблемы решились бы.

— При условии, что мне дадут клубники в шоколаде, — заявила Уэнсомер. — Очень хорошо. Не тяните.

Парчен взял одну из рук принца и поднес ее к трону. Затем протянул ее Уэнсомер. Жустива прокашлялась.

— Уэнсомер Каллиентор, вы согласны выйти замуж за принца Альберина? — спросила она.

— Да, — ответила Уэнсомер, положив палец на мумифицированную руку.

— Принц Далзори, вы согласны взять в жены Уэнсомер?

— Да, — сказали хором Селфорд, Парчен и Флез.

— Тогда объявляю брак заключенным.

Парчен и Селфорд поспешили выйти из тронного зала с мешком. За ними последовала Флез с кувшином масла для ламп.

— И если вы увидите гвардейца Теннонера, велите ему явиться сюда, — крикнула Уэнсомер после того, как допила остатки вина из терракотового графина. — Принцесса Уэнсомер, — пробормотала она. — Звучит так, словно я худая, болезненная девственница, которая не может пить даже слабый чай без того, чтобы не упасть в обморок. Ты знаешь, насколько я презираю королей, титулы и весь тот мусор, который съедает наши налоги? Это не слишком абсурдно?

— Абсурдно не более, чем то, что случайно выжившая бывшая проститутка стала старейшиной уцелевших в Скалтикаре Метрологов, — сказала Жустива, оформлявшая документы о заключении брака на одном из пиршественных столов.

Через двойные двери в зал вошел большой черный кот и неторопливо направился к трону по богато украшенному ковру. Он тут же привлек внимание Уэнсомер, поскольку как и любой другой кот, шел неторопливо, словно прогуливаясь. Кот остановился у самой низкой ступеньки тронного возвышения и сел, уставившись на Уэнсомер.

— Я думал, вы сказали, что в заклинании Наблюдателя не было никаких шуток, — произнес голос Уоллеса.