Игорь Пронин - Зеркало Грохашша, или Отраженные

Седовласый исчез. Хозяин уселся в кресло, недовольно поерзал, чувствуя чужое тепло.

– Как все нехорошо получается. Разве можно бросать Алексу, когда ей так плохо? Эх, Белка…

Максимович снова поднес к пламени свечи пузырек. Ему предстояло это сделать еще не один раз, но отозвался друг только утром.

Рыков с товарищами прибыли на Октябрьское поле к рассвету. Возле Управления жгли костры бойцы спецбатальонов: похоже, успели объявить общий сбор. К Рыкову сунулись несколько посыльных, но он лишь отмахнулся. Для хоза дела полицейские не слишком важны, даже самые тайные, при желании он может очень быстро с ними справиться. Отослав своих помощников устроить где-нибудь в неприметной камере китаянку, Рыков с Оямой прошел сразу в кабинет Войцеховского, куратора всего Северо-Западного округа.

– Можно к вам, Михаил Петрович?

Хоз не ответил, лишь сердито зыркнул глазами: он совершал руками пассы, изменяя реальность на низшем плане. Гости, переглянувшись, подождали, пока начальник закончит.

– Дура эта где? – спросил Войцеховский, как только освободился.

– Какая? – не понял Рыков.

– Камера внизу сидит! – проявил сообразительность Ояма. – Все хорошо.

– Ладно. А у нас тут вот – дела… Наперекосяк пошло кое-что, дорогие товарищи. В общем, оперативная обстановка требует вашего участия. Ояма, ты тут у нас человек новый… В общем, если ты предпочитаешь пока не влезать в тонкие игры, то можешь отойти.

– Я любить тонкие игры, – улыбнулся японец. – Люблю.

– Ну, тогда и отвечать будешь по полной программе, учти. Короче так: наверху приняли решение и мы здесь его исполняем. Поэтому вопросы «зачем», да «как же так» я от вас слышать не хочу. Итак, идет война. Все, как известно, решается на высших планах, но сейчас у нас появился реальный шанс отрезать кремлевских от нулевки, погнать их к чертовой матери…

– К атлантам! – вставил Рыков.

– Туда, – согласился Войцеховский. – Вытеснять их наверх план за планом. Это – стратегия… А что касается тактики, то здесь, на первом плане, мы эту мразь подрубили хорошо. Но если бы у них были зеркала на нулевке, то сюда приходили бы новые и новые бойцы, и, что куда более важно, эти бойцы оказывали бы магическое влияние на Москву-0, не отдали бы ее нам до конца. К счастью, зеркал на нулевке у кремлевских больше нет. Мы долго шли к этой цели, и мы ее достигли… Хотя есть трудности, пока дело не сделано до конца, всегда есть трудности… – хоз потер виски. – Совсем недавно разбирался там с одной старушонкой из нейтральных. Вот, кстати, с этой китаянкой. Наводка оказалась ошибочной, они там самодеятельностью занялись, и конечно, зеркала Грохашша создать бы не смогли, но нервы мне потрепали. И рядом крутится другая странная хоза, тоже нейтральная, да почему-то там же оказалась русалка, которая молчит, а происходит все это в непосредственной близости от зоны особого внимания… Бродник, который совсем и не бродник, насколько я понимаю… Ох, устал я, ребята.

– Я понимаю, – вставил Рыков, а Ояма сочувствующе покивал.

– Ни хрена вы не понимаете, молодые еще. Возвращаясь к нашему делу: кремлевские проигрывают нулевку. И тогда они пошли ва-банк – пригласили сириусян.

– Глупо как! – рассмеялся Рыков. – Столько раз им по роже били, и…

– Ты, что ли, бил? Били, конечно, но кремлевцы подсказали этим горе-воякам атаковать не здесь, а на первом плане. Позволили тут, у нас под носом, сконцентрировать силы, которые сириусяне собирались двинуть вниз. Ну а там – кремлевские ослаблены, да и вообще обещали не противодействовать, мы в Москве все же недостаточно хорошо закрепились. Могло выгореть дельце у семипальцевых уродцев. И вот, ко всему прочему, я этой ночью узнаю, что на моей территории Армия Вторжения разворачивается!

– Я немножко не понимаю! – поднял палец Ояма. – Как можно пойти на нулевой план с первого? Разве сириусяне – бродники?

– Нет, конечно. Каким-то образом они собирались пробить туда туннель. Вот поэтому наверху и принято решение: не уничтожать сириусян, а смотреть, что у них выйдет. Пока мне известно, что тоннель существует. Но пройти через него они не могут… – Войцеховский опять потер виски. – Что-то не заладилось. А жаль, потому что если создание таких тоннелей возможно, то мы должны узнать об этом первыми. Сейчас я не могу понять: работает тоннель, или нет… Что-то нашим сириусянам мешает. Поэтому приказ такой: сейчас всех наших поставить в оцепление вокруг района. Всех, потому что жителей полно, утром они этот кошмар увидят и каждому надо подчистить память! По возможности аккуратно – утечки потом придется латать. К тоннелю не приближаться, чтобы не спровоцировать столкновение. Но следить: как только они начнут туда втягиваться – уничтожаем их к чертовой матери.

– К атлантам! – опять встрял Рыков.

– Не к атлантам, а совсем. Вот такая установка. Ояма, ты теперь много знаешь, и с потрохами наш, понял? Контракт контрактом, но никакие ваны для тебя больше не закон. Я – закон.

– Хорошо, начальник. Я приехал сюда наниматься служить долго, – Ояма поклонился. – Дома мой клан погиб. Теперь я с вами совсем.

– Надеюсь, что так, – смерил его долгим взглядом Войцеховский. – Обо всех новостях сообщать мне сразу, но только о важном! Ояма, ты старший по северному направлению, а ты, Рыков – по южной дуге. Не ленитесь, чистите память. У меня не сто голов, могу что-то и пропустить – помогайте, вам зачтется. Свободны.

Выйдя из кабинета, Рыков и Ояма снова спустились во двор. Здесь поднятые ночью по тревоге батальоны понемногу расходились по домам – официально ничего подозрительного поблизости не происходило, сигнал оказался ложным.

– Тоннель вниз! – восхищенно прошептал Рыков. – Вот это да! Это же хлеще, чем… Чем почти все! Представляешь: спускаешься на план и там себя находишь!

– Мало зачем это может пригодиться, – усомнился Ояма. – Хозам не надо. Если бы было зеркало, отражающее вниз – тогда хорошо. Тоннель – зачем? Чтобы атланты вернулись?

– Может, ты и прав, – пожал плечами Рыков. – Но тогда почему наши не уничтожат эту Армию Вторжения вместе с их тоннелем? Нет, все-таки это здорово: спуститься и встретить себя! И, например, его потом отправить наверх, а самому… Нет, какая разница, я же все равно один…

Полицейский запутался, стал на ходу загибать пальцы, что-то представляя. Зато просветлел лицом японец.

– Точно-точно! Тоннель не только вниз, он и вверх! Тоннель вверх – хорошо! Можно ходить без зеркала!

– А без зеркала какой смысл?

Они вышли со двора и увидели построившихся хозов. Несколько десятков – все, кого смог выделить на оцепление Войцеховский. Команды им уже успели передать, теперь хозы лишь дожидались начальников. Ояма предпочел выжать, а Рыков еще только подходя к бойцам, создал на траве перед ними большую карту района. Потом провел над картой мечом – появились пульсирующие красные точки, подписанные фамилиями.