Татьяна Тихонова - Граница

Филимон молчал, только изредка кивал головой.

— Видишь ли, эльфы есть подземные, — продолжила Дава. — Им подвластны силы земли, они медлительны и выносливы, мудры и независимы, не обязательно они живут под землей, но — большие знатоки кузнечного, рудного дел. Небесные эльфы, наоборот, стремительны и неуловимы, им подчинены силы ветра, в бою они страшны своей молниеносностью, двигаются так быстро, что кажется, что они растворяются в воздухе… Ужасно справедливы, — проворчала гномица, — истина им открыта во всем, а поселения их обычно высоко в горах, только там могут пастись их чудесные лошади.

Пока Дава занялась чаем, я терпеливо ждала, я знаю, что она не любит, когда ее торопят. Но вот, выхлебав одно блюдце, и налив второе, дымящееся легким парком, она заговорила снова:

— Вообще-то, мы все можем почти все, только есть, то, что просто дается от рождения… Родился и все, и ты уже могущественный эльф или… гномица. — Проговорила она и скривила губы в усмешке.

— Зачем, Дава, мог приехать посланец Лансеола? Ты ведь, наверняка, уже слетала на центральную площадь? — вернула я ее к прежней теме, видя, как она помрачнела после последних слов.

Она хитро зыркнула на меня из-под густых бровей.

— Спрашиваешь! — хмыкнула Дава. — Только что толку, его все видели, все ахают, а никто ничего не знает… Он скрылся в доме Светлой, и все…

Сейчас, вспоминая этот утренний разговор, после которого я собиралась слетать в крепость Волка к Нестору Младшему, за некоторыми картами, и так и не полетела, потому что пошел густой снег, и было бы наглостью — заставлять дракона лететь в такую погоду, я почему-то не могла найти себе места. Я подошла к окну. Стало уже совсем темно, только свет от окон первого и второго этажей освещал поляну перед домом до самого леса. Скользнув взглядом по заснеженным деревьям, я вздрогнула. Какое-то движение привлекло мое внимание. Приглядевшись, я поняла, что у края леса кто-то лежит.

3

Медленно отвернувшись от окна, я встретилась с настороженным взглядом Филимона, высунувшегося из-под пледа, и тут же сорвалась с места бегом к двери. Выскочив на крыльцо и, сразу утонув по щиколотку в снеге, я все-таки побежала к темнеющей стене деревьев. Ледянной ветер пронизывал насквозь, но беличьи, высокие тапки не давали промокнуть ногам… Через пару минут я сбавила ход, вдруг осознав, что даже не представляю, что впереди… Уже близко… О! Он лежал лицом вниз… но я с первого взгляда поняла, кто это… Посланец Лансеола…

Осмотревшись вокруг, я наклонилась к лежавшему. Нащупав слабое биение сердца, я снова принялась вглядываться в темноту. Но должен же быть он где-то рядом… Или с ним тоже расправились, как с хозяином… — нож, торчавший в спине эльфа, не оставлял сомнений в том, почему он здесь лежит. Треснувшая ветка заставила меня взглянуть в свою сторону, и я, наконец, увидела его… Замечательное белоснежное создание стояло совсем рядом, сливаясь своей белой окраской со снегом. Лошадь, понимая опасность, замерла неподвижно.

— Он не пойдет к тебе, — проворчала неожиданно из-за спины Дава.

Конечно, на метле, а как же еще?! Иначе, я бы ее услышала. Гномица, попричитав над распростертым телом, тут же мастерски раскинула паутину, мы вместе перетащили эльфа на нее, и через пять минут он, привязаный к метле, уже летел к дому.

Дава осталась со мной. Она потихому стала приближаться к коню, который, занервничав, начал всхрапывать. Его глаза блеснули в темноте, и случайно встретились с моими, я подошла совсем близко и смотрела прямо на него. Мне, казалось, что он должен ответить как-то, но чуда не произошло. Конь испуганно отшатнулся, поднялся на дыбы. Наступив на упряжь и, быстро подхватив ее, я тогда несильно потянула поводья и сказала, стараясь говорить спокойнее, хотя меня уже трясло от холода.

— Ну, пошли, пошли, — показывая рукой, в сторону дома, я надеялась, что конь захочет пойти за хозяином.

Но он продолжал всхрапывать и вскидывать красивую голову, крылья его раскрывались при этом, и он был похож на огромную белую птицу, попавшую в силки. Дава что-то приговаривала на своем языке, но конь не реагировал на нее совсем, дико косясь в ее сторону. А что если… Лихорадочно вспоминая слова, я подбирала те, которые могут помочь сейчас.

— Раве, раве… — ну, что поделаешь, если из древнеэльфийского мне вспомнилось только «пошли».

Но этого хватило, чтобы конь замер и, прядая ушами, стал прислушиваться. Натягивая поводья, я стала повторять это слово и увлекала его потихоньку за собой. Он пошел. Ура! Гномица, покряхтывая и, переваливаясь из стороны в сторону, поплелась за нами, с опаской поглядывая на огромный силуэт впереди себя. Наконец, мимо нас просвистела уже опустевшая метла. Не выдержала старая Дава, усмехнулась про себя я, глядя, как с треском захлопнулась дверь за метлой.

Я, стиснув зубы, стучавшие от холода, вела коня за дом. Там была старая, полуразрушенная конюшня, кто бы мог подумать, что она мне пригодится. Повторяя как заклинание одно и тоже слово, мы, наконец, добрались до цели. Конь, полностью смирившись и, дрожжа крупной дрожью, остановился и потянулся к моей руке. Голоден… Ничего, сейчас…

Замок щелкнул. Фонарь включился без проблем. Хорошее начало. Осмотревшись, я поняла, что не так уж здесь и плохо. Крыша цела, сухо, стены не продуваются, а, значит, если чем-нибудь коня укрыть… вытерев насухо… О… Старая попона висела, забытая когда-то давно, на перекладине, наша бы уже сгнила, а эти вещи… Сена, конечно, нет и в помине, но это было бы уж очень хорошо, аж противно…

Не зная чем бы просушить промокшего и продрогшего коня, я стащила с себя плед, и осторожно прикоснулась к шкуре, вздрагивавшей под моей рукой. Бедное животное не шелохнулось ни разу, пока я вытирала его.

Оставив, наконец, коня, я побежала в дом. На кухню… К печке…

Здесь Дава раскочегарила печь так, что я попала словно в баню. Ворох сухой теплой одежды сразу полетел в меня. Гномица меня вертела из стороны в сторону, помогая, видя, что замерзшие руки плохо слушаются меня. Влив в меня какое-то пойло, обжегшее мне все горло, она на минуту остановилась, и я смогла сказать.

— Надо отнести на конюшню… Овса нет… Хоть хлеба… Как эльф?

— Овса нет? Да, есть овес! Филимон отнесет, на то он и домовой гном!!! А эльф… выкарабкается… Нож я вытащила, плохой нож — отравленный, — покачала она головой. — Но вовремя ты его заметила… Вытащим. — Заверила она, для верности опять кивнув головой. — Ты сиди здесь, тебе пропотеть нужно, если что надо, говори, принесу!

Я сидела, на лавке перед столом, замотанная в теплые шали, как капуста.

Прихлебывая горячее питье, я придумывала какие-то объяснения, кто мог напасть на посланника небесных эльфов, но у меня ничего не получалось. Здесь, вдали от границы, это, конечно, не просто нападение.