Барб Хенди - Мятежный дух

Вопль кровососа оборвался сдавленным всхлипом, однако он все еще извивался, пытаясь отбиться от волков когтями.

Не раздумывая, Сорхкафарэ бросился на помощь волкам.

Один из зверей отскочил в сторону. Зубами и лапами он прижал к земле руку кровососа. Другой последовал его примеру, и пока они таким образом удерживали противника, первый волк поглядел на Сорхкафарэ.

Он явно хотел, чтобы эльф что-то сделал, но — что?

Горло кровососа было разодрано в клочья почти что до позвоночника — и тем не менее он извивался всем телом, пытаясь вырваться. Черная жидкость хлестала из его разинутого рта и заливала зубы, оскаленные то ли в рычании, то ли в крике.

Невозможно, чтобы он был еще жив. Никто не мог бы оставаться в живых после того, что с ним сотворили эти волки… разодрали горло почти до позвонков, как будто хотели…

Сорхкафарэ опустился на колени и свободной рукой ухватил кровососа за волосы. На изорванной шее осталось так мало мышц, что удержать голову в неподвижности было легко. Сорхкафарэ приставил лезвие кинжала к черному месиву, в которое превратилось горло, и нажимал на кинжал до тех пор, пока металл не наткнулся на кость.

Эльф выпустил волосы врага и всей своей тяжестью налег на верхний край лезвия.

Кинжал заскрежетал, разрубая шейные позвонки.

Бледный хищник тотчас прекратил извиваться и обмяк в полной неподвижности, превратившись в подлинный труп.

С шумом втянув в себя воздух, Сорхкафарэ поднял взгляд на первого волка, чья морда, как и его руки, была густо вымазана черной жидкостью. Эльф смотрел в глаза волка, и в голове его, внезапно опустевшей, осталось только две мысли.

Лес не пропустит в себя вражескую орду. А если кто из бледных тварей и проберется сюда, его учуют волки.

Сорхкафарэ с трудом поднялся на ноги и, все еще тяжело дыша, побрел к границе леса, чтобы еще раз взглянуть на холмистую равнину.

Черные фигуры бегали, прыгали, катались и ползали в траве. Другие уже едва двигались, превратившись в бесформенную массу, которая издавала во тьме хриплые звуки. Бледные хищники охотились друг на друга… терзали и кромсали друг друга.

Сорхкафарэ стоял и смотрел, не в силах отвести взгляда. Все те твари, которых он мог разглядеть своим ночным зрением, были людьми.

Он не видел ни одного эльфа. Ни одного гнома. Ни гоблинов, ни гигантских чешуйчатых ящероподобных локатанов или других чудовищ, которых посылал против него враг.

Только люди.

Сорхкафарэ развернулся и, спотыкаясь, двинулся назад, к Первой Прогалине. Волки не отставали от него ни на шаг.

Он увидел, что Снехакроэ, встав на колени за спиной раненого юноши-человека, поддерживает его за плечи, а Лиишиара между тем трудится над ногой юноши. В последнее время эти двое проводили друг с другом все больше и больше времени.

Лиишиара закрыла глаза, и в горле ее родился рокочущий гул. Вновь и вновь она легонько проводила кончиками пальцев по голени юноши, почерневшей от ушибов, и наконец смолкла. Открыв глаза, она наложила свежую повязку.

Поднявшись и обнаружив, что за ней наблюдает Сорхкафарэ, Лиишиара нахмурилась.

— Пойдем со мной, — сказал он.

На лице Снехакроэ мелькнуло беспокойство, и он пошел следом за Сорхкафарэ и Лиишиарой.

Они вышли на середину прогалины.

На открытом пространстве высилось громадное дерево, подобного которому не было в этом мире. Ствол этого дерева был обхватом с крепостную башню, а ветви, начинавшиеся высоко над головой, простирались насколько мог видеть глаз.

Эти ветви уходили, истончаясь, в зеленые, лиственные и хвойные, кроны деревьев — и тех, что обступали прогалину, и тех, что росли дальше. Мягкое сияние исходило от коричневато-желтого ствола и веток, лишенных коры, но тем не менее бурлящих жизненной силой. Могучие корни, точно гребни гор, пробивали у комля дерн прогалины и вновь уходили глубоко и далеко в почву.

Сорхкафарэ положил ладонь на сияющий ствол Хармун — «Убежища», как перевели бы это имя люди.

— Нам надо взять у Хармун черенок, — сказал он Лиишиаре. — Сумеешь ты сохранить его живым в долгом путешествии?

Она побледнела и ничего не ответила.

— Что ты задумал? — спросил Снехакроэ, переступив поближе к Лиишиаре.

Сорхкафарэ взглянул на своего последнего офицера.

— Орда пожирает самое себя. Тварям больше нечем кормиться… но такая пища не идет им впрок. Вероятно, за считаные дни их останется так мало, что мы сумеем ускользнуть отсюда.

— Нет! — раздался резкий выкрик. Сорхкафарэ знал, кому принадлежит этот голос, еще прежде, чем повернул голову.

На краю прогалины стояла Хойллхан, а вокруг нее расхаживали три странных рослых волка. Все четверо были заляпаны черной жидкостью. Все четверо не сводили с него напряженного взгляда. Хойллхан воткнула широкое длинное лезвие своего копья в землю, и Сорхкафарэ смотрел, как с его острых краев сбегают на траву черные капли.

— Где ты была? — жестко спросил он.

— А ты как думаешь?! — взорвалась Хойллхан. — Прислужники врага рыскают у самых наших границ, а ты хочешь удрать?

— А что проку вечно прятаться здесь посреди зачумленных земель? — отпарировал Сорхкафарэ.

— Я сказала — нет! — выкрикнула Хойллхан, проводя рукой по белым, слипшимся от пота волосам. — Я не дам врагу отнять у нас то, что осталось! Я больше не брошу тех, кто мне близок… чтобы, удирая, слышать, как они кричат перед смертью!

— Хватит, — предостерегающе бросил Снехакроэ.

— Это была не просьба, — твердо проговорил Сорхкафарэ. — Я пока еще ваш командир.

Хойллхан тяжело дышала, стискивая пальцами древко своего копья.

— А с каких это пор ты один говоришь за весь наш народ? — негромко спросила Лиишиара, шагнув к Сорхкафарэ. — Ты не входишь в совет Первой Прогалины, и мы давно уже отвергли древние обычаи разрозненных кланов. Подобные решения могут приниматься только мной и другими членами совета.

— Совета больше нет! — выкрикнул ей в лицо Сорхкафарэ. — Из всего совета осталась только ты… значит, ты одна и будешь выбирать путь для всего нашего народа? Точь-в-точь какой-нибудь людской монарх?

— Я совсем не об этом, — огрызнулась она. — Здесь слишком много тех, кому нужна наша помощь.

Сорхкафарэ покачал головой:

— Что, если именно благодаря им Враг сумеет добраться до нас? Те, что рыщут за пределами нашего леса… ходячие мертвецы, кровососы… все они когда-то были людьми, как и те, что и теперь среди нас!

— Ты же не знаешь, как их сделали такими, — проворчала Хойллхан. — И не знаешь, сможет ли Враг дотянуться до тех, что прячутся здесь, с нами.

Снехакроэ вздохнул, неотрывно глядя в глубину леса, как будто пытался отсюда разглядеть его границы. Лиишиара молчала, закрыв глаза, и Сорхкафарэ почудилось, что она вдруг разом обессилела и состарилась.