Роман Парфененко - Другое имя зла

– Да!!! Да, все что захочешь!!!

– Нет. Не так. Ты должен сказать, согласен или не согласен. У каждой игры есть свои правила.

– Согласен! Черт тебя дери!!! – Криком пытался остановить боль.

Он махнул рукой. Другой багром зацепил цепь и потащил меня прочь от смердящей смолы. Цепь ослабла. Я с грохотом обрушился на пол с двух метров. Упал по касательной к смерти. Плакал, сил ни на что не осталось. Я жив! Все остальное неважно. Мне опять удалось стряхнуть холодную ладонь с плеча. Все нормально. Все позади!!! Меня расковали. Малах Га – Мавет подошел, склонился и провел над моими ногами рукой. Боли не стало. Она была миражом. Демон помог подняться и усадил в свое кресло. Протянул откуда – то возникшую белую эмалированную кружку. Я, не глядя, выпил и задохнулся. Это была водка. Высокое напряжение смерти растворилось в ней. Зарыдал, содрогаясь всем телом. Он стоял рядом и гладил по голове. Уткнулся ему в живот, захлебываясь слезами. А он все гладил и гладил, едва касаясь моих волос. Стало легко и прозрачно. Я откинулся в кресле. Он тронул мое плечо и предложил еще водки. Выпил. Комната потеряла стены и стала подвижной. Пытался, зацепиться за что – ни будь взглядом, но незыблемого не было. Все куда-то уплывало. И я кружился, улетая вместе со всем. Демон провел перед моим лицом ладонью с распростертыми пальцами, и когда его ладонь опустилась, наступил мрак.

– Просыпайся, просыпайся. – Кто – то тряс за плечо, выволакивая из сна. Я открыл глаза.

– Кто ты?

– Азазель. Давай, поднимайся, приводи себя в порядок, ешь. Тут Малах Га – Мавет прислал новые сапоги и носки. Твои – то спеклись совсем.

Он издал, какой – то звук, отдаленно напоминающий хихиканье. Видя растерянность, помог мне подняться с постели. Я опустил ноги на пол, они были целы и невредимы, но фантомная боль притащила воспоминания о том, что произошло. Помнил все, кроме одного, – почему еще жив?!!

– Почему я жив? – Пришлось выдавливать это из себя по буквам.

– А ты что не помнишь? Ты же заключил с Пыльным Ангелом сделку. Подписал кого – то, вместо себя. Теперь его завалят, а ты будешь цвести и пахнуть.

– Кто будет вместо меня? – Слова вылезли с большим трудом, чем предыдущие.

– Ты же не со мной договаривался. Давай побыстрее. Малах Га – Мавет ждет. Он все объяснит.

Я не мог двигаться. Слабость сделала тело непослушным. Качнулся и опять сел на кровать. Азазель вздохнул и принялся надевать мне носки. Я инстинктивно поджал пальцы.

– Что я тебе денщик что ли? Не ломайся, натягивай носок. Ничего с твоими ногами не случилось. Угораздило же на старости лет натягивать носки смертному параноидальному шизофренику.

Он обул меня. Помог подняться и подвел к столу. При одном виде пищи меня замутило. Осторожно замотал головой.

– Что есть не хочешь? Ну, как знаешь. Умывайся, но я не потащу. Я тебе ни нянька. Меня это унижает.

Я добрел до умывальника. Долго мыл холодной водой лицо. Это не помогло прийти в чувство. Пришлось подставить голову под упругую струю. Стало легче.

– Накось вот, щетку и пасту. Зубы почисть. – Сварливо сказал Азазель, окончательно войдя в роль старого, заботливого денщика. Я почистил зубы. Все понемногу возвращалось на свои места.

– Готов? – Я кивнул. Вышли из комнаты. Оказались в длинном коридоре, освещенном неровным светом факелов. Я был в Доме, рядом с Волковым кладбищем. Вспомнил название улицы. Расстанная. Символично. Очень скоро дошли до покоев Малах Га – Мавета. Тот стоял и причесывался у зеркала. Жестом отослал Азазель. Демон вышел и плотно закрыл за собой дверь. Пыльный Ангел приветливо кивнул.

– Проходи, устраивайся поудобнее, – сказал, вновь возвращаясь к своему занятию. Исчез Ангел Смерти, уступив место радушному хозяину. Который ждал тебя для продолжения прерванного вчера интересного разговора. Теперь не показывает вида, что торопится продолжить его, из боязни, что слова утратят свою привлекательность.

– Вот, вроде бы и все. – Сказал, отойдя от зеркала.

– Выпьешь?

Я в который уже раз мотнул головой.

– Тогда и я не буду. – Расположился в своем любимом кресле.

– Что меня больше всего угнетает, так это половое бессилие. Среди вас всех, людей, был только один великий. Маркиз де Сад. Мы прямо таки аналоги. Он сидел в Бастилии и предавался дерзким мечтам о полной сексуальной свободе. Унижение, боль, страх и конечная цель – мучительная смерть. После революции декларировавшей свободу всем, его поместили в больницу для душевнобольных. Она мало чем отличалась от тюрьмы. Его уделом были мечты. И книги, в которых он давал волю необузданной стенами и решетками фантазии. Это ужасно, мечтать и не иметь возможности воплощения. Но кто из смертных знает, каково это, иметь возможность и не иметь мечты? Ваши богачи страдали от отсутствия фантазии, а не от скуки. Скука – симптом, пустота – болезнь. Но роднит меня с великим маркизом отсутствие возможности проявить потенцию. Правда, тому разные причины. У него неволя. У меня Божья воля. Если бы мог подчинять свои действия сексуальным мотивам!!! Какой же это был бы гимн! А так… рутина. – Он горестно вздохнул.

– М-да… потенция… – побарабанил пальцами по подлокотнику.

– Если бы была потенция, как бы я трахнул твою подругу!!!

Мое сердце подскочило к потолку. Наташа! Сейчас он говорит о ней! Коснулось черным, предчувствие страшной разгадки.

– Знаешь, у меня там, в заточение, столько красивых девок. Есть даже официальные победительницы разных конкурсов красоты. Для коллекции собирал. Все не то. В ней, Наташке твоей, какой-то внутренний стержень. Святая жертвенность. Я ведь с ней, после вашей попытки уйти на рывок, имел продолжительную беседу. М – да… – опять забарабанил пальцами по обтянутому кожей дереву. Звук нечеткий, приглушенный.

– Так вот она, значит, ни на какие компромиссы не шла. Делайте, мол, что хотите, а Юрию, – это тебе то есть, вреда, пожалуйста, не причиняйте. Мне даже стало завидно. Она, честно говоря, среди вашей человечьей породы, реликт. Смела, чиста, готова к смерти ради любимого человека. Такая редкость, знаешь ли… Тебе повезло.

– Что с ней?!!

– Пока ничего… – Он встал. Держа руки за спиной, прошелся по залу. В этот момент был похож на цаплю, расхаживающую по болоту в поисках лягушек. Прервать его задумчивость я не решался. Боялся услышать то, что был готов уже услышать.

– Ты помнишь, о чем мы договорились?! – Демон остановился напротив меня, скрестив руки на груди.

Я кивнул и замер, прилепив взор к носкам его ярко начищенных сапог.

– В двух словах позволю себе напомнить о сути нашего гешефта. Тебе было предложено выбирать. Поменять смерть на смерть другого человека. Или умереть самому и подарить жизнь человеку. Так?!