Влад Вегашин - Черный Путь

Он еще в самом начале первого кона решил, что будет делать, и как объяснять свои действия. Подошел к столу, не глядя взял широкий тяжелый нож, примерился… и совершенно случайно поймал взгляд мужчины. Полубезумный, и полный лютой ненависти. Сергаал едва заметно покачал головой, примеряя замах — точно в сердце.

На миг глаза мужчины наполнились надеждой. Сергаал коротко, резко швырнул нож — жизнь юноши оборвалась мгновенно. Его отец благодарно опустил ресницы.

А по трибунам прокатился глухой ропот. Распорядитель, помрачнев, жестом подозвал непокорного кандидата.

— Тварь, как ты посмел лишить господ развлечения? Почему ты убил жертву быстро? — строго спросил он, едва сдерживаясь — голос дрожал и едва не сбивался на яростное шипение.

— Скучно, — громко, чтобы все услышали, ответил Волчонок. — Они привязаны. Они не сопротивляются. Они могут только кричать, и то не по-настоящему — давно уже передохли от страха на самом деле. Это скучно. Я не хочу тратить на это время.

Распорядитель, казалось, опешил. Через мгновение, справившись с вызванным такой непредставимой наглостью шоком, он поднял было руку — сорвать с кандидата ошейник, и отдать остальным желающим стать кровососами команду «фас» — но в этот миг с одной из трибун раздались негромкие, но уверенные аплодисменты.

— Великолепные слова, юноша, — проговорил просто, но очень дорого одетый вампир, жестом останавливая распорядителя. — Господин Кольенер, я бы хотел, чтобы для этого человека сделали исключение, и перевели его во второй кон несмотря на невыполнение первого условия.

— Как прикажете, мой господин, — вампир Кольенер поклонился, и махнул рукой, указывая Сергаалу на широкую скамью, где уже сидели предыдущие восемь претендентов.

Второй кон для трех кандидатов оказался смертельным.

Мускулистый раб, впряженный в тяжелую повозку, выволок на арену стальную клеть на колесах, в которой бесновалась смутно знакомая Хранителю тварь. Напрягшись, он вспомнил — такие водились в том самом лесу, через который им с Сигурни с таким трудом пришлось пробираться на пути в Элерту.

Со своего места поднялся еще один вампир, коротко подстриженный, и явно немолодой. Он поднял руку, проговорил несколько странно звучащих фраз — и над ареной едва заметно замерцал прозрачный защитный купол.

Раб отомкнул засов на клети, и тут же бросился бежать. Некоторые зрители даже привстали на своих местах — успеет спастись, или нет?

Успел. По трибунам прокатился разочарованный вздох, кто-то, поставивший на то, что раб уцелеет в первый раз, довольно хмыкнул, опуская в карман выигрыш.

Распорядитель объявил первого претендента.

Схватка была короткой и кровавой — Грак был сильным человеком, и великолепным воином, и разделался с тварью достаточно быстро. Второму тоже повезло.

А вот третья тварь получила неплохой обед из воющей и дергающейся человечины. Сергаала замутило, когда он заметил, с каким удовольствием на это мерзкое зрелище взирают вампиры… да и кандидаты — тоже, хотя должны были бы понимать, что и сами могут оказаться в хрустящей костями пасти.

Сам Хранитель со своей тварью разобрался быстро — просто вскочил ей на спину, и свернул шею, после чего по совету Меча ногтями разорвал шкуру на горле, где не было жесткой чешуи, и сделал несколько глотков, преодолевая отвращение. Эстаи как-то выяснил, что кровь твари обладала специфическими способностями — например, выпивший ее на какое-то время не чувствовал боли. В принципе, Сергаалу это не особо-то требовалось — но любой подготовившийся к турниру кандидат обязательно использовал бы возможное преимущество, потому пришлось.

Следующие два часа запомнились очень смутно. Были еще поединки и какие-то жертвы, боль и страх в глазах медленно задыхающегося Грака, одобрительный гул трибун. Потом — торги, где несколько вампиров состязались за право обратить столь способного человека, потом победитель торгов — тот самый, что похвалил Сергаала за слова о скуке — повел свое приобретение куда-то, где несколько рабынь омыли его и переодели в чистую одежду. Потом его отвели в комнату, где была широкая кровать, и уложили. Усталость была настолько велика, что Волчонок отключился почти моментально.

Некие вольнодумцы-моралисты однажды спросили меня: как же так? Мы — прогрессивная, развивающаяся страна, мы так многого добились и так многого еще добьемся, мы служим примером этому погрязшему во тьме незнания и жестокости варварства миру, мы — лучшие из представителей рода человеческого. Почему же тогда мы дозволяем существовать на наших благословенных землях столь ужасному, негуманному и подлому явлению, как рабство? Я горько рассмеялся — почему эти прекрасные дети нашего народа позволяют себе быть столь неграмотными и попросту неумными? Они же продолжали настаивать. И тогда я ответил им: видели ли вы в Алеарте хоть одного человека-раба? Видели ли вы на закрытом, доступном только магам выше пятой ступени, рынке хоть одного представителя нашей расы, выступающего в роли товара, а не распорядителя торгов? Младшие из пришедших ко мне замялись, но их предводитель, вскинув голову, дерзко ответил: да! Я видел человека-раба. И мне стало еще горше — неужели и вправду, не понимает? Но и тогда я сдержал свои чувства, и пояснил: есть лишь одна раса Людей — маги. И в основном это уроженцы нашей родины, прекрасного Алеарта. Нечасто можно встретить существо, владеющее истинной Силой, рожденное в иных землях и представителями иного народа. Все же остальные представляют собой недоразвитых существ, и для них принадлежать кому-то из избранного народа — великое благо, ибо рабам не запрещено размножаться, а дети их, в большинстве своем, рождаются уже магами, таково божественное свойство нашей земли. Предвидя следующее возражение, я тут же добавил: что же касается магов иных рас, кроме человеческой — так те рождены, чтобы стать либо нашими рабами, либо нашими врагами. И если мы не желаем погибнуть от рук тех же эльфов, то наш святейший долг — сделать их своими рабами, а силу их подчинить и забрать себе.

Если бы посторонний человек оказался в этом помещении, едва ли он подумал бы, что находится в доме для подготовленных на продажу рабов. Небольшие теплые комнатки с кроватями, столами, и комодами для личных вещей — невольникам разрешалось иметь что-то свое, разумеется, это не относилось к магическим предметам выше первого уровня. Общая столовая с длинными, узкими столами — в которой, надо признать, кормили не хуже, чем в недорогой, но и не самой дешевой таверне. Две врачебных комнаты, где круглосуточно дежурили молодые ведьмы-целительницы, способные справиться почти с любой мелкой болячкой, и имеющие возможность при необходимости вызвать квалифицированного опытного врача. Просторный внутренний двор с садом и чем-то вроде тренировочной площадки — правда, обнесенный высокой, в три человеческих роста, оградой.