Игорь Недозор - Закон абордажа

Вот уже крутой бок корабля навис над головой, закрыв собой половину небосвода. Сверху сбросили веревочную лестницу, и грубый голос властно приказал:

— Быстрее взбирайсь!

Сопроводивший его гогот дюжины мужских голосов наводил на самые невеселые подозрения.

— Эй, на лодке! — угрожающе рявкнул высунувшийся из-за планширя бородач на скверном лингва марис. — Есть кто живой?

— Есть, как не быть, — только и ответила она.

— Суши весла, а то ко дну пойдешь!

Стоя по щиколотку в воде, Кармиса обреченно взялась обеими руками за колючий канат штормтрапа.

В одно мгновение девушку затащили на борт.

Первым, кого она увидела, был сильно смуглый мужчина с непривычными чертами лица и крючковатым носом. Узкие, далеко поставленные друг от друга, его глаза округлились, когда он окинул девушку взглядом.

— Тебе нечего бояться, — постарался он ее успокоить.

Но вот глазки его блестели в сумерках столь сально и недвусмысленно, а штаны у окружающих оттопырились уж столь заметно, что даже и не чародейка поняла бы, что за мысли родятся в головах у команды этого непонятного корабля.

Похоже, прикинула Кармиса, деваться некуда, и либо ложись и терпи, когда все это кончится, либо шевели мозгами.

Она вспомнила рассказ старой Софи. Еще в бытность ученицей одной из Великих Маммбо, ее в порту Кадисты поймали подвыпившие матросы с фризского галеона, всего их было восемь человек, а она одна и притом без оружия…

Следуя заветам старухи Софии, Кармиса подняла на капитана безумный взгляд сквозь выбившиеся из хвоста на лицо волосы и широко улыбнулась-оскалилась:

— Пр-р-рокляну, — прорычала она страшным голосом, — ко дну пойдешь при первом же жалком шторме. У меня бабка ведьма, мать ведьма, а я… — она ткнула пальцем в лицо капитану, — седьмая дочь седьмой дочери! Тронешь меня — кровью умоешься, немочь нападет страшная — тело иссушит, душу вынет, разум загубит!.. А-а-а, вижу, как на дно опускается тело твое, и рыбы гложут кости твои! — взвыла она под конец анафемы и с удовлетворением заметила, как матросня в ужасе шарахнулась от нее на шаг.

Еще бы — лохматая, глазищи горят, завывает да руками страшно машет. Суеверный морской народ с такими предпочитал не связываться.

— Так ты колдовка? — пробормотал смуглый. — Так бы и сказала!

— Я морской маг поселения Эль-Котуи! — отчеканила она.

— Ежели ты маг, то почему ж в море болтаешься? — недоверчиво осведомился кто-то, вызвав пробежавший по толпе смешок.

— Ха, а ты много магов видел, что летний южак усмиряют? — бросила Кармиса.

— Эй, какого Змея? Капитана разбудили!

Распихав матросов, появилась новая участница происшествия.

И вот при виде ее суеверно оробела уже Кармиса.

Высокая крепкая темнокожая девушка — года на два, на три постарше самой чародейки, в безрукавке на голое тело, широких матросских штанах в пятнах смолы, и абордажным тесаком за кушаком дорогого пурпурного шелка, расшитого золотой нитью.

— Это кто?

— Да вот, это… ведьма, говорит, морская! — произнес смуглый, явно оробев. (Вскоре Кармиса поймет, почему: боцман Гвенн боялся своей жены больше, чем даже капитана.)

Дальше Кармиса сама не поняла, как оказалась в довольно роскошно убранной каюте, где на койке сидела молодая и миловидная женщина чуть старше рыбачки, на которой был лишь короткий камзол на голое тело.

И первой мыслью девушки была не вполне здравая: что, пожалуй, пиратский капитан, а это были, несомненно, пираты (у кого же в каюте будут золотые подсвечники и зеркала в полный рост?), мог бы найти себе любовницу и получше.

И лишь когда притащившая ее сюда мулатка пригнула Кармису с возгласом: «Кланяйся капитану, дура!» — та все поняла да почти упала на пол.

Ибо, как знали даже на ее острове, ровным счетом было на Изумрудном море три пиратских вожака-женщины. А фрегатом командовал только одна…

— Донна Игерна… — жалобно пискнула Кармиса.

— Вообще-то — донья, — облизнула розовые губки хозяйка каюты. — Но мы вроде не встречались?

— Так я, это… чародейка все-таки… — нашлась магичка и вымученно улыбнулась.

Потом был разговор-допрос, где Кармиса без утайки рассказала все — и даже то, что маг она слабый и неумелый, а селение выкуп за нее не заплатит, ибо золота почти не имеет.

Игерна о чем-то думала с минуту, а потом с улыбкой позвонила в колокольчик.

В дверях появилась Хор'Тага (так звали мулатку, оказавшуюся корабельным коком).

— Какие будут приказы, леди?

— Нужно ведро морской воды…

— Будет сполнено, леди! Сюда?

— Нет, на палубу!

Кармиса сидела, не на шутку встревожившись, а ну как чертова баба захочет утопить ее в этом самом ведре, засунув голову туда — как топили у них в деревне свиней для кровяного жаркого? Может, у них так принято расправляться с ведьмами, чтобы те не причинили вреда?

Затем капитанша выволокла девушку наверх, на бак, где собрались уже все свободные от вахт и отдыха.

— Значит так, ребята, — сухо сказала Игерна. — У нас не было мага — теперь он есть. Звать Кармиса Сиргиль. Первые три плавания — две доли добычи, потом — будем смотреть. И чтоб не обижали, — она продемонстрировала небольшой, но крепкий кулак. — Ежели кого-то евнухом не сделает она, того я и без всяких заклятий охолощу.

Народ сдержанно засмеялся.

Признаться, больше всего поразило тогда Кармису не то, что Игерна Бесстыжая так просто и легко решила ее судьбу, сколько вот эта забота о женской чести новоявленного подчиненного.

— Теперь… — Игерна приняла из рук кока объемистую кружку и флягу.

Набрав воды из ведра, плеснула туда терпко пахнущую бурую жидкость.

— Пей, — протянула все еще не соображающей Кармисе.

— Зачем это?

— Обычай такой у вольных мореходов. Для тех, кто первый раз идет в плавание. Выпьешь, станешь одной из нас! — произнесла Альери.

— Давай, причащайся, — бросила с белозубой жестокой улыбкой Хор'Тага, беря литую медную кружку у капитанши и суя ведьме под нос.

И с того мгновения, как «кровь базилиска» обожгла ей горло, Кармиса вдруг ощутила, что и в самом деле стала одной из тех, кто сейчас собрался на баке фрегата — тем самым чутьем, что отличает мага, даже самого плохонького, от обычного человека.

С тех пор минул уже год с лишним.

И если первые месяцы мысль при удобном случае сойти с палубы пиратского фрегата и вернуться на Эль-Котуи и посещала ее, то теперь она куда-то исчезла.

И дело было не только в том, что никто в Стормтоне не знал, где в лабиринте Архипелага искать этот крошечный остров.

Просто ей понравилась эта жизнь.

Вкусная еда в любом из трактиров, шикарные платья, вина, какие пьют только придворные дамы. Ну и мужчины… Кое-какие знания, переданные ей Софи, позволяли развлекаться с парнями без опасений каких-нибудь последствий, а любовные чары, каким та же старая маммбо обучила ее под страшным секретом, — легко завлечь приглянувшегося мужчину. Впрочем, те и без всяких чар были не прочь поволочиться за пригожей колдуньей.