Людмила Гетманчук - Мир под крылом дракона

— Про молоко я пошутил. Прости, Марфа, — извинился я, — а теперь, дамы, оставьте нас. — Я правильно понял выразительный взгляд сына. — Пришло время утренних водных процедур.

Только через час я, наконец, вышел из ванной, оделся и зашел проверить Рона. Он спал под присмотром Марфы, в ловких пальцах которой рождалась очередная пара носков. Спицы мелькали с немыслимой скоростью. Вот что-что, а вязать я не умею. Научиться, что ли?

Как только я вышел, ко мне подбежал слуга. Его Величество король Левонии прибыл инкогнито и ждет меня в малой гостиной. Я направился туда.

Шон стоял у окна, прикрыв глаза и подставив лицо теплому ветерку. Я заметил, что он похудел. Не иначе, как от переживаний. Скучает по Этери, это понятно, но ему придется потерпеть — теперь все зависит от Альдинира — как он скажет, так и будет. Король услышал мои шаги и обернулся:

— Здравствуйте, мастер.

— Рад тебя видеть, Шон, — ответил я и встал рядом с ним у окна.

— Как Рон?

— Выживет. Сейчас спит, но уже шутит — и это хороший знак.

— Я смогу его посетить?

— Да, думаю, к обеду он проснется. Ты мне пока расскажи, как продвигается расследование?

Король повернулся ко мне:

— К моему великому сожалению, у меня плохие новости для Рона. Сведения о перемещениях Дмитрия собирала Катерина. Она же, по приказу эльфов, подкупила приходящую прислугу, обслуживавшую апартаменты принцев. Началось это давно, еще до знакомства с Роном. Бедной студентке из далекой деревни захотелось подзаработать. Информацию она передавала одному из эльфов-студентов, он тоже в тюрьме. Нанимал убийц его отец, прибывший недавно с приказом Советника убить Дмитрия. Причина? Это пусть Правитель Иллинадора разбирается. Я отправил ему результаты расследования с длинным письмом. Катерина и её помощница в городской тюрьме. Юлий позаботился о том, чтобы девушка не могла воспользоваться своими магическими способностями.

— Печально. Но, думаю, Рону пока это знать ни к чему. Ларсель помог вам?

— Собственно, он и провел все расследование. Граф Тунский от него в восторге, и просил узнать, нельзя ли взять тайла на работу в службу безопасности — настолько впечатлили его способности эльфа, как следователя, и его результативность.

Я засмеялся, молодец, Ларсель, утер нос самому Тунскому, которого я очень уважал. А у графа глаз наметанный, сразу разобрался, что из себя представляет Ларсель.

— Если он захочет, я препятствовать не стану. Но пока пусть побудет с Димой. Вдруг вы еще не всех обезвредили. А, кстати, что случилось с тем эльфом, который нанимал убийц?

— Ему не повезло — он напоролся на кинжал Ларселя. Понял, что провалился и пытался бежать, когда наши люди пришли в гостиницу, где он жил. Но Ларс предусмотрел такой вариант и ждал его под окном. Остальные эльфы временно высланы из страны. Нет, я не хочу разрывать дипломатические отношения с Иллинадором, просто альтернативой для них являлась городская тюрьма. Так что они дружными рядами, с почетным эскортом из моих гвардейцев, отправились на юг. Пусть Правитель с ними разбирается.

Я согласно кивнул, король правильно поступил, ни к чему оставлять у себя под боком потенциальных врагов. Вот только…. Судя по тому, что говорил отец, у Правителя сейчас своих проблем выше крыши. Хотя мне его совсем не жалко — во многом он сам виноват.

Дворцовые ворота скрипнули, открываясь, и вошла неразлучная троица: Кент, Дима и Серый, который прыгал вокруг Кента и пытался схватить за хвост рыбу, нанизанную на прут, лежащий на плече старшего рыбака. Дмитрия вооружили удочками, мокрая от пота, а может, речной воды, белая рубашка завязана узлом на животе, а на голове старая соломенная шляпа Марфы — это она проявила заботу, нахлобучив её не голову Димы вчера утром. И не догадаешься, что перед тобой принц, а не рыбак. Кент выглядел не лучше. Спасибо ему — он отвлек внука от грустных мыслей. То затеял сражение на шестах, то потащил на пляж, теперь вот — рыбалка. А по вечерам они играли в дурацкую игру в карты — и проигравший кукарекал, сидя под столом.

Дима снял шляпу и заметил меня в окне.

— Дед, а мы рыбу поймали на ужин.

Серый в кувырке обратился и тоже закричал:

— А моя самая большая!

Кент, смеясь, поднял голову, и я увидел, как медленно каменеет его лицо, как он ловит волчонка и отдает ему рыбу, посылая на кухню. Я почувствовал неладное и повернулся к Шону. Позеленевший король вцепился рукой в подоконник, наклонившись вперед. Узнал….

Кент своим единственным ярко-синим на солнце глазом посмотрел на брата снизу вверх, потом плюнул на землю и решительно отправился к дверям.

Зато появился Клим, освободил Дмитрия от удочек и что-то сказал. Дима тоже скрылся внутри.

Я положил руку на плечо короля. Не в силах ничего изменить, да и, не желая, собственно, эта встреча должна была состояться не сегодня, так завтра, просто хотел его поддержать. Для меня он был и останется ребенком, которого я когда-то учил ездить верхом, а детям свойственно ошибаться. Я видел, что он искренне желает искупить свою вину перед братом, но поймет ли это Кент? В тот момент я сомневался, что могу положительно ответить на этот вопрос.

Тяжелые шаги Кента на миг остановились у входа, но вот створки дверей разлетелись, и он вошел. Так, с таким лицом… ну-ну, сейчас начнется. Шон сделал несколько шагов навстречу брату, медленных, словно до сих пор не мог поверить, что это его брат, живой, а что еще обиднее, он его видел уже, но в качестве телохранителя Димы не узнал. Два года искал по всей стране — и не узнал, хотя на похоронах брат стоял на расстоянии вытянутой руки. Все это было написано крупными буквами на лице Шона — радость, недоверие, обида и надежда на то, что брат его простит. Кент подошел вплотную, без промедления со всей силы ткнул брата кулаком в живот, и, когда тот захрипел, нагибаясь, левой рукой ударил его в лицо. Шон обмяк и кулем свалился мне под ноги.

Я осуждающе посмотрел на Кента.

— Простите, мастер, но я давно мечтал это сделать.

Опустившись на одно колено, я приложил руку к шее короля, проверяя на наличие серьезных повреждений. Таковых не оказалось, а боль снимать не стал — пусть терпит. Оставив Шона стонать лежа на ковре, мы, не сговариваясь, направились к стоящему в углу бару.

Первый бокал, который оказался в руках разъяренного Черта, лопнул и острой крошкой осыпался на поднос. Он невозмутимо отряхнул ладонь от осколков, потянулся за другим. Я отобрал у него хрустальный графин — еще разобьет, жалко бренди, и сам налил ему, себе и, оглянувшись на Шона, наполнил до половины третий бокал. Кент залпом проглотил содержимое и протянул стакан мне, за добавкой. Я покачал головой, но налил.

С полным бокалом Кент пересек комнату и сел в кресло. Пока мы стояли возле бара, король уже пришел в себя и теперь сидел на полу, прислонившись спиной ко второму креслу. По скуле текла тонкая струйка крови. Он прикоснулся рукой к щеке и недоуменно посмотрел на изпачканные красным пальцы. Глаз заплыл и на скуле уже наливался синяк.