Кейт Ивен - Кварталы Нелюдей

Сдаётся. Как и любой другой девчонке. Теперь я понимаю, что они сходят по нему с ума оттого, что он даёт им почувствовать над собою власть. Какую-то элементарную, наигранную, примитивную, поверхностную, но всё-таки власть. И с удовольствием подчиняясь их мелким капризам, он твёрдо держит в руках нити своих марионеток, не позволяя им заходить слишком далеко. Это странно, это удивительно, но это так. Поэтому, не обольщайся, Кейни. Просто не обольщайся. Игра ещё не закончена, а до рассвета далеко.

Но он сказал „сдаюсь“. Я должна сказать: „Руки за голову, лицом к стене и без грязных шуточек“?

— Действительно сдаёшься? — я неожиданно сама шагнула к Эдуарду и коснулась пальцами его губ. На какое-то мгновенье мне показалось, что они не произносили такого. Что это была просто диковинная иллюзия.

Ага, про сон сказать, как про не сон, а про не сон сказать, как про сон.

— Да, сдаюсь, — шепнул несколько удивлённо белокурый парень и, взяв мою руку в свою, поцеловал мои синие от холода пальчики. Чёрт, я начинаю опять мёрзнуть, а он и впрямь сказал это разнесчастное „Сдаюсь“.

„Алиса со всех ног побежала за Белым Кроликом, который смотрел на огромный карманные часы и восклицал: „О боже, о боже, о боже! Я опаздываю! Герцогиня будет в ярости!“.

Вроде бы и отрывок из детской книги, а как трогательно!

Я улыбалась. Я напомню Эдуарду все его слова при первом же удобном случае. Тогда, когда он будет меньше всего этого ожидать. Подло? Но человек человеку волк. Или четверть-оборотень человеку тигр? Но я тоже совсем не…

— Только тогда… не как сейчас, — неожиданно признался белокурый парень, прижимаясь щекой к моей ладони, и посмотрел мне в глаза.

— Что? — я его, честно говоря, не поняла.

— Сейчас я говорю искренно.

— Да ну! — я рассмеялась так, чтобы это не оказалось издевательским хохотом. Один раз я уже чуть не оттолкнула от себя Эдуарда насовсем, тогда ещё, в баре. Второй раз мне что-то рисковать не хочется. Тем более, у меня что-то да выходит.

— Честное слово, Лэй, — с какой-то невероятной серьёзностью произнёс Эдуард. — И это меня пугает.

Я сумела пересилить себя и обнять белокурого парня только для того, чтобы скрыть гримасу торжества на своём лице. Мне очень хотелось шепнуть ему: „Меня тоже“: как-то всё просто выходит.

Яркий свет фонарей, витрин, пёстрые вывески, рекламные щиты, толпы разнообразнейших людей… Как я насмотрелась на всё это за сегодняшнюю ночь! Музыка улиц смешалась для меня со смехом и болтовнёй прохожих в один неразрывный гул. А это значит, что я потихоньку начинаю уставать…

Мы обошли, наверное, половину Чёрных Кварталов, когда мои ноги объявили бойкот, и я, споткнувшись, поняла, что больше не могу идти. Впрочем, проблема оказалась вполне решаемой. Стянув босоножки, я свободно пошла босиком, наплевав на возражения Эдуарда: мне ещё не хватало, чтоб он меня на руках таскал. Что я потом буду делать с манией величия?

Засовывать подальше в… Ладно.

По дороге мы разговаривали. Сначала о том, что видели: о вампирах, об оборотнях, людях. Потом белокурый парень начал рассказывать о Круге Поединков (меня, гадёныш, стервой помянул, хотя я сама выбрала эту тему), о нашей выпускной группе. Всё это я знала, но…

Но признаюсь честно: четверть-оборотня было интересно слушать. Просто слушать то, о чём он говорит. Он смотрел на мир как-то по-другому, не разделяя его на добро и зло, не делая между ними грани. Если для кого-то было чёрное и было белое, то для Эдуарда существовал лишь серый цвет. Цвет нейтрала. Я пыталась с ним спорить, но потом поняла, что против его природы не попрёшь. Он был отчасти человеком (белое), а отчасти — оборотнем (чёрное). Поэтому результат оказался цвета пасмурного неба. Признаю, я не философ, но я пыталась понять его взгляды на жизнь. И оказалось, что жизнь для него как… как губка, пропитанная смертью. То есть, что-то среднее.

— Смерть? — переспросил белокурый парень, обнимая меня за плечи. — А что ты подразумеваешь под смертью? Антоним, противоположность жизни? Но жизнь — это особая форма существования материи, при которой происходит рост, развитие, размножение и обмен веществ. Посмотри на вампиров, обладают ли они такими свойствами?

— Нет, — призналась я.

— Но в то же время назвать их мёртвыми тоже не получается, не так ли?

— Так.

— Поэтому однозначного понятия смерть не имеет. О каком именно ты спрашиваешь? — посмотрел мне в глаза Эдуард.

— О том, что будет, если тебе или мне пустят в висок пулю, — м-да, худших слов я, наверное, придумать не могла.

— Биологическая смерть, — понимающе кивнул четверть-оборотень. — Что ты хочешь услышать? Формулировку?

— Как ты к ней относишься?

— Милая моя! — рассмеялся белокурый парень и поцеловал меня в висок. — Я к смерти никак не отношусь, я отношусь только к разряду живых полукровок!

Улыбнувшись, я промолчала: сказывалась усталость. Всё, мне это надоело! Хочу домой! Хочу принять душ и упасть в постель, где меня ждёт Тэдди и… сворка маленьких кошмаров.

По моей спине прошёл холодок, стоило только вспомнить то кровавое озеро…

Нет, так дело не пойдёт. Просматривать кошмары и участвовать в них

— не моё любимое занятие. Но что же тогда выходит, мне совсем теперь не спать? Да я же так озверею и начну на людей кидаться! Впрочем, я и так на них кидаюсь, но это будет вообще караул!

Хм! И так, и эдак плохо. Что же тогда делать?

Вешаться.

Кстати, тоже мысль. Зверская, но мысль. Ну подумайте сами: кто будет плакать на моей могилке? Правильно, никто. Кроме, может, Киары и Саноте…

Саноте…

Я шумно вздохнула. Где же ты, Вэмпи Первая? Ты ведь не человек, и я теперь тоже. Как мне хочется расспросить тебя о том, что же теперь делать! Ты прошла через это всё, ты тоже видела, как меняешься, ты теперь знаешь… „Хм, поначалу я подумала, что всё окончено, только оказалось, что это не так… Как быть? Да как обычно, уж поверь“ — да, так ты и сказала. Но ведь сказать проще, чем сделать!

Чёрт возьми, ночь не вечна. Когда-нибудь я вернусь домой, когда-нибудь я засну и увижу кровь. И сколько она будет мне сниться? Сколько я буду терпеть то, что происходит со мной? Соприкасаясь с моей кожей, нагревается серебро, а я начинаю хорошо видеть в темноте, я победила в поединке полу-оборотня, я стала думать… Что это такое и как долго оно продлиться? Вечно? Но я так не хочу! Это моя жизнь, и я не желаю менять ни её, ни себя! Понимаю, быть может, все изменения пошли мне только на пользу, но это — не моё! Это не моя природа!!!

— Лэй, о чём задумалась? — спросил Эдуард, обнимая меня чуть крепче.

Господи, как мне уже всё это надоело! Может, снять маску и всего делов?! Вернусь домой, лягу спать… Если, конечно, до этого не подерусь с четверть-оборотнем. Просто в таком случае я окажусь где-нибудь в больнице. А то и в морге.