Михаил Ардин - Райское Местечко

В общем, когда эпидемии закончились, на Земле осталось менее трех миллиардов человек, и среди них – очень мало представителей рас, которые теперь называют «малые расы». А в чем была причина эпидемий – в бунте ли природы, в нечеловечески ли злом деянии людей,- точно установить так и не удалось.

Вот почему среди селферов представителей малых рас чрезвычайно мало. И Сэм – самый известный из них.

Тем временем Сэм устало говорил:

– Мелисса, пойми, этот идиот просто вышел из-под контроля. Он заявил, что лично решит возникшую проблему и не даст произойти катастрофе. Он назначил на среду экстренное заседание Всемирного Совета и собирается там выступать. А прямо сегодня он хочет дать интервью во Всемирных Новостях, чтобы, по его словам, «оповестить человечество об угрозе, нависшей над базой на Альбине с целью сплотить его перед лицом огромной беды и возглавить всеобщую борьбу за ее предотвращение». Что мне делать? Он на увещевания не поддается и рвется выступать, решать и управлять.

– Сэм, нам с этим всепланетно избранным мучиться еще одну тысячу триста девяносто восемь дней. Деть мы его никуда не можем, поскольку при нас Президенты никуда не деваются. Поэтому я не просто разрешаю, а настойчиво тебе рекомендую объяснить Гарри все открытым текстом…

По традиции все избираемые должности занимали обычные люди, причем сроки пребывания на всех постах равнялись четырем годам. Селферы же оставались в тени, на вторых и третьих ролях, причем ролях постоянных. Когда я вернулся из рейса и увидел и услышал в Новостях свежеизбранного красавчика Президента, мне сразу показалось, что он – не самый удачный вариант всенародного избранника.

– …Во-первых,- продолжала Мелисса,- ты извинишься перед Гарри за то, что ты из-за личного недосмотра допустил его избрание на столь высокий пост. Во-вторых, доведешь до сведения Гарри, что ему не положено ничего решать, поскольку на Земле все решают совсем другие. В-третьих, объяснишь Президенту, что его святая и единственная обязанность – сохранять лицо перед человечеством, что бы ни случилось, и уверенно произносить те и только те слова, которые ты ему продиктуешь.

– Лисса, я его хорошо изучил, после таких слов он патетически воскликнет: «Выходит, я простая марионетка?» – и ударится в истерику.

– Тогда ты ему скажешь: «Да, ты простая марионетка, но это твоя работа, и, если будешь слушаться и хорошо выполнять свою работу, наша благодарность будет безгранична, конечно, в разумных пределах».

– Лисса, это все хорошо. Но ты пойми, он о себе уже возомнил. На какие меры я могу пойти, если он закусит удила?

– Знаешь, Сэм, мне кажется,- задумчиво произнесла Мелисса,- что его жена – очень разумная женщина…

– Понимаю, Лисса.

– И еще. Сэм, ты же его изучал очень тщательно. Чего он боится? На подсознательном уровне?

Сэм подумал.

– Он из Флориды. Там много земноводных.- Сэм помолчал.- И еще он боится Катрин, это точно.

– Ну, все понятно! Видно, он уже успел достать Кису, и она показала ему аллигатора. Или каймана. Если ее разозлить, это у нее получается почти автоматически. Так что у тебя проблем нет. Если он заартачится, пригрози вызвать Кису.

Я представил себе, как прелестное тонкое лицо Шемаханской Царицы искажается яростью и стремительно тянется к Президенту мордой каймана. Да… Мне стало даже жалко Гарри. С другой стороны, ежели у него не хватало ума понять правила игры…

И большое спасибо Мелиссе за то, что она показала мне только игуанодонову лапку. Даже учитывая мое детское увлечение палеонтологией, я мог бы опозориться просто от неожиданности.

Моя мудрая мама нередко мне повторяла, что женская внешность очень обманчива. Как часто, оказывается, она бывала права! Надо бы напрячься и вспомнить, что еще она пыталась до меня донести, а я по глупости своей пропускал мимо ушей…

– Лисса,- не успокаивался Сэм,- но ведь Катрин вместе с вами улетает через две недели, а я остаюсь один и с транспортами, и с Гарри.

– Сэм, не расстраивайся. У меня для тебя есть хорошая новость: Киса остается. И транспорты полностью берет на себя.

– Боже! Какое счастье! Как тебе это удалось?

– Ну, тебе лучше не знать.

– Мелисса, спасибо! Спасибо за помощь. В ситуации с Гарри виноват только я. Я недооценил воздействие его внешности на женщин, особенно на женщин-универсалов. И то, что сейчас многие специалисты далеко от Земли. Казалось бы, такие очевидные факторы. Наверное, я старею.

– Сэм, в конце концов, это – первый твой прокол за шестьсот сорок лет.

– Второй.

– Я понимаю, что ты не можешь забыть Маргариту, хотя прошло уже столько времени. Но это был совсем другой случай. Ведь Маргарита безукоризненно отработала два срока и только потом решила, что в награду мы должны сделать ее селфером. Что ты мог изменить? Она так и не захотела понять, что селфером можно только СТАТЬ. Не бери ответственность за ее необратимую смерть на себя, она так решила, и ты не мог ей помешать. Марго была максималистка и жила по принципу «все – или ничего». Кому, как не тебе, это знать?

– Я же не просто ее изучал, я ее любил и должен был предвидеть.

– Нет, Сэм. Никто этого не смог бы предотвратить. Не вини себя.

– Но с Гарри я точно подложил всем свинью, и только сейчас понимаю, какого размера. Простите меня.

– Сэм, о чем ты говоришь? Бог с ним, с Гарри. Не верю, что ты всерьез опасаешься с ним не справиться. Я думаю, что тебя выбила из колеи эта мелкая неприятность только потому, что тысячу лет ты все делал безошибочно и слишком привык к своей непогрешимости. И потом, вспомни, кто спас и меня, и Кису, и Бориса с Майклом, и вообще все человечество? Мир существует благодаря тебе…

Тут я, наконец, обратил внимание на одну странность: изображение Сэма в голокубе едва заметно мерцало. Такое мерцание означало, что включена акустическая защита. А я все слышал. Вот так фокус! Видимо, при этой мысли я дернулся. Мелисса бросила на меня взгляд и включила полную защиту связи.

«Так, похоже, молочно-апельсиновое «вино» из синей бутылки действует». Я прислушался к своим ощущениям в голове. Нет, ничего особенного. Интересно, а способность слышать через акустозащиту теперь у меня останется навсегда, или это только на время действия «вина»? Я вспомнил, как пытался мысленно по памяти разглядывать листы, которые мельком видел, когда собирал их с пола в приемной, и решил, что это тоже результат действия «вина». Но технические способности и то, что Мелисса назвала проскопией, у меня были и раньше. Интересно, как «вино» повлияет на них? Тут я сообразил, что ближайшие годы,, а может, и десятилетия, мне предстоит постоянно прислушиваться к себе, анализировать себя, переделывать, развивать… «Боже, как это скучно,- подумал я,- бедные селферы!» Понятно, что я не мог так быстро привыкнуть к тому, что теперь я тоже принадлежу к их числу.