Крис Вудинг - Нити зла

Она уже достаточно его изучила. Самое важное для них — разрушить колдовской камень. Все остальное для Тсаты отошло на второй план. Но, духи, разве он не понимает, что она только что сделала? Хоть бы слово благодарности, поддержки… Да ладно, пусть бы порадовался, что она еще жива. Ей же не нужно многого. Но он слишком сосредоточен. И он закостенел в своих ценностях.

— Шнуры запала мокрые, — проговорил он, заложив последнюю взрывчатку. — Они не загорятся.

До Кайку дошло не сразу. Злость, вызванная его невниманием, мгновенно улетучилась.

— Тсата, нет, — в ужасе простонала она. Кайку знала, что он задумал. Знала, что сделает истинный ткиурати.

— Иди. — Он пристально посмотрел на нее. — Я останусь и удостоверюсь, что взрывчатка сработает.

— Ты хочешь сказать, что останешься и умрешь здесь! — закричала она.

— Другого выхода нет.

Она крепко схватила его за плечи и развернула к себе. Его ярко-рыжие волосы мокрыми прядями липли ко лбу. Татуированное лицо оставалось странно спокойным. Разумеется, он спокоен, в бешенстве подумала Кайку. Выбор уже сделан за него. Его проклятая психология заставит его пожертвовать своей жизнью, потому что так надо для общего блага.

— Я не позволю тебе так глупо умереть, — прошипела Кайку. — Пять лет назад убили человека, который из-за меня сунулся туда, куда ему не стоило соваться. И его смерть все еще лежит на моей совести. Твоя смерть мне не нужна!

— Ты не отговоришь меня, Кайку. Все очень просто. Если мы уйдем, то не сможем разрушить колдовской камень, И тогда все это напрасно. Речь не о нас. Речь о миллионах людей. У нас есть шанс нанести удар, и моя жизнь ничего не значит по сравнению с теми, которые мы можем спасти.

— Зато для меня значит! — закричала Кайку и тут же об этом пожалела. Но сказанного не воротишь.

Она резко замолчала. Какая-то часть ее хотела сказать что-то еще, объяснить ему, что за чувства в ней кипят, что в нем она видит человека, которому может полностью доверять, который не предаст ее, как Азара, на которого она не боится опереться. Но раны на ее сердце еще не затянулись. Она не могла вынести того, чтобы он пожертвовал собой, но и сказать ему это тоже не могла. Он посмотрел на нее с нежностью.

— Нет времени, — проговорил Тсата. В его голосе слышалось что-то похожее на сожаление. — Иди!

— Я не могу идти! — Она сглотнула желчь: желудок реагировал на мерзкий камень. — У меня не хватит сил. Мне нужна твоя помощь.

Сомнение промелькнуло в бледных глазах Тсаты. Но он принял решение быстро.

— Тогда ты тоже должна остаться.

— Нет! — завопила она. — О духи, меня тошнит от твоего самопожертвования! Я не хочу сейчас взять и умереть, и ты не сделаешь этот выбор за меня! Ты единственный, кто может предупредить ткиурати об опасности, которую несут ткачи, в Охамбе не поверят сарамирцу. И если ты здесь погибнешь, это будет эгоизмом! Ты заботишься о моем паше , а не о своем, не о своем народе! Когда Сарамир падет, Охамба станет следующей! А ты — единственный человек, который может ее спасти! Мы не знаем, что будет, если взорвать этот камень, но знаем, что будет с Охамбой, если ткачи приплывут туда, а ткиурати будут не готовы! Они все умрут! Мир не черно-белый, Тсата. Есть много способов поступить правильно.

На лице Тсаты было написано колебание, но, когда он заговорил, Кайку заплакала от горечи и досады.

— Я должен остаться, — повторил он. — Шнуры мокрые.

— Я могу это сделать! — заорала Кайку. — Я — проклятая всеми богами искаженная! Я могу взорвать его на расстоянии.

Тсата всматривался в ее глаза. Он был достаточно мудрым, чтобы понять, что сейчас она скажет все что угодно, лишь бы увести его отсюда.

— Можешь?

— Да! — выпалила она. Но может ли? Она не знала. Она не знала ни предела своих возможностей, ни осталось ли у нее достаточно каны . Она никогда не пробовала ничего подобного раньше.

А сейчас измотана до крайности. Но она смотрела ему в глаза и лгала.

«Я тебя не потеряю. Как Тэйна».

— Тогда нужно торопиться. — Тсата вскочил на ноги и потянул Кайку за собой. Она ахнула — движение причинило ей боль — и позволила ему затащить себя в воду. Ей не хватало сил, чтобы плыть, но Тсата поддерживал ее одной рукой, а другой греб.

Ее не заботило, куда они плывут. Важно лишь то, что они выбираются. И что он ей поверил. Другой вопрос, сможет ли она выполнить обещание. Но пока Кайку не позволяла себе об этом думать. Она цеплялась за Тсату, и он держал ее.

Воркуны сражались на мостах с обезумевшими Мастерами. На срединном острове тоже завязался бой. Рев машин оглушал Кайку, он становился все громче и громче. Она подняла голову и поняла дерзкий план Тсаты.

В нескольких метрах от них опускались огромные черпаки и поднимались, полные воды, куда-то в темноту шахты. Тсата плыл туда.

— Не бойся, — прошептал он, заметив выражение ее лица.

Один из черпаков вынырнул из-под воды прямо перед ними и потащился вверх. Тсата подплыл туда, откуда только что зачерпнули воду.

Кайку обмякла. Она ему доверяла. Ей больше ничего не оставалось.

Она ушла под воду, потом что-то ударило ее снизу, она стукнулась рукой о металл… и выплыла. Она снова могла дышать. Их с Тсатой подхватила громадная железная колыбель. Они поднимались. Озеро удалялось. Через край черпака выплескивалась вода и падала вниз. За ними шли другие черпаки. Пугающее чувство подъема едва не бросило ее в панику, но она ощущала ненадежность своего положения и потому застыла.

Они скользили мимо паутины мостов, мимо Мастеров, которые дрались с хищниками, мимо ревущих машин, топок и огромных вращающихся шестерней. Сверху тихо упал Погонщик, налетел на перила и со сломанным позвоночником свалился в озеро. Воркун терзал гольнери: Погонщик погиб, и зверь вновь стал просто зверем. Посреди этого безумия никто не замечал людей в черпаке, которые двигались навстречу далеким огонькам газовых факелов.

Кайку ощутила на плече руку Тсаты.

— Давай, Кайку.

Она закрыла глаза. Она искала в себе хоть искорку энергии, истязала выгоревшее тело, собирала в комок кану .

«Ну, пожалуйста, только разочек… — взмолилась она и поняла, что обращается к Охе. К императору Богов, которому она приносила клятву. Эта клятва привела ее сюда. — Мне очень нужна помощь».

Вот оно! Кайку нашла ее, нашла маленькую искорку в своем лоне, она подняла ее к груди и исторгла из тела — скудную частицу энергии, которая причинила ей боль, проходя через опаленную плоть. Глаза распахнулись, она прерывисто вздохнула, и Узор вновь оплел весь мир. Она видела сплетение нитей в озере, завитки золотой волокнистой крови на мостах, клубы пара, испускаемые машинами. Кайку схватилась за ниточку и заскользила по ней — вниз, к озеру, к колдовскому камню.