Крис Вудинг - Нити зла

В облике Сарана Азара отправилась в Охамбу. Отчасти по привычке, а еще так легче набрать команду для полного опасностей путешествия: не будет стоять вопрос взаимоотношения полов ни во время подготовки, ни во время экспедиции. Мужчины либо неприязненно относятся к готовым на риск женщинам, потому что те якобы соперничают с ними, либо покровительствуют и оберегают, что еще хуже. Они предсказуемы, как смена дня и ночи.

Была и еще одна причина, более важная. Для физической трансформации требовалось насытиться, получить вдоволь чужого дыхания и душ. За метаморфозы отвечает орган между брюшной полостью и позвоночником. Он представлял его себе как завиток или кольцо, хотя в традиционной анатомии и сравнивать-то не с чем. Так вот, этому органу необходимо много топлива, чтобы провести процесс превращения. Много человеческих жизней.

Саран не чувствовал вины за то, что брал себе это необходимое. Убийства вызывали у него лишь мимолетное сожаление. Забивающий банати мясник тоже ведь не плачет над жертвами. Но восемьдесят шесть лет он прожил, соблюдая величайшую осторожность. Десяток смертей, идущих одна за другой, вызывают страх и подозрения среди уцелевших. Кого-то списывали на таинственную чуму, Спящую смерть, о которой когда-то слышали, потому что жертв находили без единой раны. Как если бы они просто перестали дышать. Но другие искали козла отпущения. И он понимал, что если его найдут в период трансформации, то просто разорвут на части. Обычно он менял не все тело, а только то, что было крайне необходимо. Этот раз стал исключением.

Его охватило глубокое отвращение. Это обличье, эта кожа отныне испорчена. Он сбросит шкуру Сарана Иктиса Марула. Возможно, с ней уйдет и часть воспоминаний.

Откуда ему было знать, что они пошлют ему навстречу именно Кайку? Столько народу вокруг, а выбрали ее? Их разлука длилась пять лет, но проклятое влечение осталось, оно не зависело от формы, которую Саран принимал. Между мужчиной и женщиной оно еще сильнее… Он уже пожалел, что когда-то спас ей жизнь. Цена оказалась слишком высока для человека, который превыше всего ставит собственную независимость.

Поначалу казалось, что удача ему благоволит. Зачем ей рассказывать, думал он. Он ничего ей не должен. Его привилегия — менять облик, когда захочется, и врать о своем прошлом в таком случае не есть предательство. А потом Кайку рассказала ему про Азару. И он принял решение. Лучше начать все сначала. Кайку никогда не узнает.

А потом наступил момент слияния. И тело предало Сарана, как когда-то предало Азару. Желание обладать ею, быть внутри нее просто секс не удовлетворил бы. Он хотел ее поглотить. Вернуть потерянную часть себя и слиться с самой ее сутью. Он снова потерял контроль над собой.

И на этот раз разрушил все. Он слишком хорошо знал Кайку; она упрямая и этой обиды не простит. Его обман прежде казался оправданным, но теперь, отраженный в глазах Кайку, выглядел чудовищно. Какой-то жалкий паразит, меняет форму, чтобы сбежать от самого себя, новой маской исправить старые ошибки… Существо без сердца, без души, пустое внутри, которое просто крадет чужие жизни.

Он пошел к Кайлин, и они обсудили новое задание. Сарану потребуется новая форма. И он был этому только рад.

Выносить себя прежнего стало невозможно — пришло время перемен.

Заэлис увидел Люцию, укрывшуюся вместе с ровесником под скалистым выступом. Стоял полдень, око Нуки жгло немилосердно, опаляя мир ослепительно яркими лучами. Люция и мальчик лежали в тени скалы, он — на спине, она — на животе. Люция читала какую-то книгу и рассеянно болтала ногами. Неподалеку суетились поразительно беспечные мелкие зверушки. Пара белок рыскала в поисках орехов, они быстро скакали с места на место, но не отходили далеко. Ворон использовал уступ как наблюдательный пост. Взволнованная черная лисичка сидела, обернув лапы пушистым хвостом, и время от времени поглядывала на расслабившихся под ее защитой подростков.

Заэлис остановился в нерешительности, глядя на ребят снизу вверх. Открывшаяся картина согрела сердце. Мгновения идиллического детства. Он никогда не видел таких поз и жестов у Люции. Она повернулась к мальчику и что-то сказала по поводу своей книги, а он звонко расхохотался, спугнув белок. Она в ответ улыбнулась беззаботной, искренней улыбкой. Заэлис сначала порадовался, а потом опечалился. В жизни Люции нечасто бывают такие моменты, и вот он пришел, чтобы все разрушить. Он едва не повернул назад, решив поговорить с ней позже, но напомнил себе, что на карту поставлено больше, чем его или ее чувства, и похромал вверх по склону.

Заэлис подошел ближе и узнал паренька. Флен. Отец его, один из немногих в Провале профессиональных солдат, работал на Либера Драмах. Заэлис встречал его раз или два. Люция проводила с ним больше времени, чем с другими знакомыми. Так говорили шпионы Заэлиса. Осторожность побудила его не спускать глаз с бывшей наследной императрицы.

Заэлису паренек уже не нравился. Он предупреждал Люцию, что нельзя афишировать свои способности, чтобы не обнаружить себя раньше времени. Никто не знал, что наследная императрица из рода Эринима жива. Никто не знал о ее странной близости к природе. Слишком велик риск. Но от Флена она своего дара не скрывала. Только от Флена. Что выделяло его среди ее друзей?

«Осторожно, Заэлис, — сказал он сам себе. — Ей уже четырнадцать. И она больше не маленькая девочка. Не имеет значения, как ты привык о ней думать».

Флен только сейчас заметил его. Животные — и, следовательно, Люция — сделали это гораздо раньше. Они не разбежались, как следовало бы ожидать, напротив, гордо охраняли свою территорию.

— Мастер Заэлис… — Мальчик встал и торопливо склонился в неуклюжем мужском поклоне — со сцепленными за спиной руками.

— Флен. — Заэлис легко кивнул. — Могу я поговорить с Люцией наедине?

Флен взглянул на Люцию, будто спрашивая ее согласия, и это почему-то раздосадовало Заэлиса. А она все еще читала книгу, будто бы ни одного из них тут и не было.

— Конечно, — ответил мальчик. Он вроде бы хотел попрощаться с Люцией, но потом передумал и неуверенно отошел, видимо, не решил до конца: остаться ему или уйти. Потом все-таки принял решение и помчался в город.

— Привет тебе, Заэлис, — сказала Люция, не отрываясь от книги. Они еще не виделись сегодня — она ушла, пока он еще спал. Потому приветствие оказалось уместным.

Он сел подле нее, вытянув вперед больную ногу. Заэлис мог в случае необходимости принимать и традиционную позу со скрещенными ногами, но от этого колено болело. Его взгляд скользнул по сморщенной, с ямочками, коже на шее у Люции: коротко постриженные волосы открывали ужасные шрамы от ожогов. Она прищурилась от яркого солнца и взглянула на него через плечо. Ждала.