Крис Вудинг - Нити зла

— Кседжен… — начал Баккара, но осекся. Однако Мисани не могла позволить ему подчиняться Кседжену. Не здесь и не сейчас. Страх не мешал ей видеть: вопрос о том, в чьих руках власть, решается в эту минуту. И пришло время качнуть чаши весов.

— О боги, Кседжен, пусть он делает свое дело! — отрезала она жестким, презрительным тоном. — Он — человек, который должен вести этот бой, а не вы!

Баккара удивленно вскинул брови, переводя взгляд с Мисани на Кседжена.

— Идите в бункер. Здесь вы ничем не сможете помочь, — сказал он.

— Я должен быть здесь! — тут же запротестовал Кседжен.

Но теперь это был вопрос чести. Мисани все верно рассчитала. Отдает Баккара себе в этом отчет или нет, но в присутствии своей женщины он не даст слабину. Даже если определение «его женщина» — очень неточное.

— Если вас сейчас убьют, этим вы не послужите Люции! — рявкнул Баккара. — Это и вас касается, госпожа Мисани. Это не ваша битва. Если вас поймают, то убьют, не посмотрят на знатное происхождение.

— Лестницы! — кто-то закричал вдалеке. — Они ставят еще лестницы!

Начальник караула требовательно смотрел на Баккару.

— Ты нам нужен, — повторил он. — Они штурмуют стены!

— Идите же! — заорал Баккара Кседжену, потом повернулся и побежал вслед за другим солдатом.

Кседжен и Мисани стояли под навесом. Дождь стекал с него, капли разбивались о мостовую, ноги обдавало брызгами. Баккара не оглядывался. Кседжен, казалось, мгновенно утратил чувство направления. Заметив выражение его лица, Мисани поняла, что если они переживут эту битву, то все изменится. Баккара, сам о том не подозревая, сделал большой шаг, чтобы стать лидером Айс Маракса. А Кседжен многое потерял. Это должно сослужить Мисани хорошую службу.

— Нужно сделать, как он сказал. — Мисани сама удивилась, как спокойно звучит ее голос, хотя все, чего она хотела — это забиться в какую-нибудь щель. Баккара еще раньше упоминал о бункере, небольшом помещении из нескольких комнат под землей. Айс Маракса наткнулись на его описание, когда рылись в бумагах поверженного наместника. Там можно скрыться от снарядов.

Раздосадованный, Кседжен сплюнул на землю и зашагал туда, откуда они пришли.

— Идите за мной! — бросил он Мисани.

Они торопливо шли по мрачным улицам Зилы. Высокие дома угрожающе надвигались на них. Кседжен и Мисани удалялись от главных артерий города, пробирались узкими переулками, соединявшими радиальные улицы. Полыхающие груды камня во многих местах преграждали путь, из окон домов вырывались языки пламени. Толпа людей стремилась в противоположном направлении. Кто-то узнал Кседжена. К нему обращались с мольбами о помощи, будто он мог это остановить. Он велел им подняться на стены и сражаться, если у них есть хоть капля гордости. На него недоуменно посмотрели и поспешили прочь. В происходящем они видели только безнадежность.

Даже страх не мешал аналитической части сознания Мисани изучать Кседжена. Такой поворот дел взбесил его. Его предали малодушные горожане и Баккара. Но по его манере поведения Мисани видела, что он все еще свято верит в свой план: не важно, насколько все плохо, стены Зилы выдержат в любом случае. Он сыпал проклятиями на ходу, бормотал что-то гневное, видя, как люди уводят свои семьи подальше от горящих домов. Горожане не видели спасения в том, чтобы сражаться за свой город, а он искренне этого не понимал.

И тут Мисани ясно поняла — вера в свою правоту ослепила его. И он потерпел поражение. Айс Маракса несла в себе опасность не только для империи, но и для Либера Драмах. Заэлис знал об этом с самого начала. Эти люди, ведомые энтузиазмом, не думали об осторожности и тщились совершить невозможное. Удача привела их в город, готовый к свержению недальновидного и жадного наместника. Однако ни сил, ни опыта, которые помогли бы с этим городом управиться, удача им не подарила. И Айс Маракса столкнулись с двумя сведущими в военном деле Бэраками и проверенными генералами.

Мисани разыгрывала партию, чтобы повернуть эту ситуацию в свою пользу, но события разворачивались слишком быстро. Где Зан? Решил проигнорировать сообщение? О боги, неужели он не понял, как это важно? Мисани пообещала себе, что если переживет эту ночь, то обязательно найдет возможность выбраться из Зилы живой. Если переживет ночь…

Она обдумывала, как бы это сделать, когда бомба со страшным ревом угодила в ближайший дом, и весь фасад обрушился на улицу.

Если бы не молниеносная реакция Кседжена, Мисани бы не спаслась. Он заметил снаряд за мгновение до того, как тот ударил в стену, и, схватив Мисани за рукав, метнулся в открытую дверь дома напротив. Оглушительный грохот. Слепящая вспышка. Сильнейший удар. Мисани отбросило бы назад, но Кседжен затащил ее внутрь. Участок улицы, на которой она стояла мгновение назад, превратился в мешанину камня и древесины.

Вся комната заполнилась пылью. Она забивалась в легкие И не давала дышать. Глаза слезились, и Мисани едва могла различить силуэт Кседжена.

А потом раздался треск ломающегося дерева, и зловещий стон прокатился по дому. Мисани только-только успела понять, что была на волосок от смерти и чудом спаслась, когда услышала, как что-то страшно трещит сверху, и поняла, что еще не спасена. Живот болезненно сжался…

Последние балки не выдержали, и потолок рухнул на нее.

Меч Баккары прошел по дуге, рассек ключицу врага и почти отрубил голову. Руки убитого, цеплявшиеся за лестницу, разжались, и он рухнул на своих товарищей. Несколько солдат с воплями полетели вниз, на поднятые щиты своих соратников. Баккара вместе с другим солдатом схватился за край приставной лестницы и оттолкнул ее от парапета. Она качнулась и опрокинулась на головы войскам, штурмовавшим южную стену Зилы. Люди сыпались с нее, как спелые фрукты. Нескольких бедолаг лестница придавила собой.

— Ну?! Где же вы?! — яростно прокричал Баккара и побежал туда, где другая лестница уже зловеще клацнула о парапет.

Все, на что были способны оставшиеся защитники, это не позволять противнику подняться на стены. Где-то на краю сознания проскочила мысль, что артиллерия Зилы замолчала. Войска Бэраков теперь атаковали безбоязненно.

На невысказанный вопрос ответил человек из Айс Маракса, такой же усталый и опытный, как и сам Баккара.

— Эти трусы покинули стены, — возмутился он. — Кто-то побежал к семье, кто-то захотел капитулировать. Они намерены прятаться, пока все не кончится, будь они прокляты всеми богами.

Баккара выругался. Катастрофа. Горожане уже сдались. Вид своих горящих домов и явное превосходство противника полностью лишил их присутствия духа. Можно было бы выстоять — вместе. Для этого требовалось единство и дисциплина. В армии оборванцев, набранной Кседженом из крестьян, остро не хватало и того, и другого.