Рамиль Юсупов - Паутина противостояния (сборник)

Когда-то это был оживленный торговый район – многочисленные шасские лавочки, предлагающие самый разнообразный товар, веселые таверны флямов… Терга отлично помнил разномастные толпы на улицах, разноязычное многоголосье… Он любил бесцельно бродить здесь, не обращая внимания на расступающихся в стороны прохожих. Эта опасливая почтительность была привычна и нормальна. Раньше, когда империя еще жила.

Подошел Альга, присел рядом. Похоже, ему тоже было плевать на разводы копоти на стене.

– Знаешь, – не открывая глаз, сказал командир арната, – здесь неподалеку была очень неплохая таверна. «Перо феникса» называлась. Хозяйствовал там старый флям, забавный такой, любил о жизни побеседовать… А вино у них какое подавали… Не бывал?

– Нет, – вяло ответил Альга.

– Жаль.

– От нее, наверное, и не осталось ничего, – равнодушно произнес нав. – Хорошо, если твой забавный старичок вообще выжил.

Район действительно сильно пострадал. Дома вокруг еще нельзя было назвать руинами, но и на роль жилья они уже не годились. Как и почти весь город. Величественный и грозный когда-то Уратай теперь превратился в скопление полуразрушенных домов, где-то опаленных огнем, где-то снесенных взрывами и ветрами. И только Цитадель по-прежнему возвышалась над гибнущим городом, как всегда бесстрастная и неприступная.

– Хороший день, правда? – вдруг спросил гарка.

Терга открыл глаза и внимательно посмотрел на него:

– У тебя было видение?

Несколько тягучих мгновений нав продолжал отстраненно рассматривать улицу перед собой, потом повернулся к своему командиру и коротко улыбнулся.

– Да нет, с чего ты взял? Просто погода хорошая. – С этим поспорить было трудно: тучи, два последних дня поливавшие город непрерывным дождем, с утра разошлись, и яркое нахальное солнце затопило Уратай щедрым светом, придавая разоренным улицам нереальный налет праздничности.

– Не рискуй зря, – тяжело произнес Терга. – Остался всего один день. Ты слышал, завтра обещали начать эвакуацию.

– Разве я недостаточно осторожен? – чуть приподнял бровь Альга.

– Это приказ.

– Хорошо, – согласно кивнул нав. Злая усмешка на миг исказила правильные черты лица. – Всего один день… Это будет даже весело.

Враг надвигался потоком лавы, грозным и неостановимым, – кряжистые дружинники в доспехах и изящные ведьмы в кожаных одеждах. Нескончаемые удары, чередующиеся с заклинаниями, а то и сопровождаемые ими. Солнце клонилось к западу, за спиной неприступной громадой высилась Цитадель. Оставалось совсем немного, всего чуть-чуть…

Они держались. Таков был приказ, и гарки, безотказные воины Темного Двора, выполняли его ценой собственной жизни. Черные навские катаны, такие привычные и удобные, казались неподъемными сейчас, и Альга уже сам не понимал, откуда берутся силы. Раз за разом сталь встречалась со сталью и плотью. Хлестала кровь, звенел металл, и люды никак не могли обойти их арнат.

Видение пришло неожиданно – прямо в горячке боя. Яркое, почти неотличимое от реальности – распростертое на плитах мостовой тело командира в луже черной и тягучей крови. Альга уже видел такое – в Хоре, когда его товарищи гибли под ударами людских мечей, открылась тогда его дару точно такая же картина, она мелькнула смутным призраком возможного и не сбывающегося…

Сегодня линии вероятностей были упрямы – как ни верти, как ни просчитывай, а сплетались в один клубок с четким финалом – смертью нава. И это будет Терга – командир, старший… последний из прежнего арната. Единственный, кто сумел пробиться сквозь невольное отчуждение нежеланного дара.

Смерть ухмыльнулась в лицо Альге из следующего мгновения. Она уже выбрала свою жертву и не собиралась уходить. Еще чуть-чуть…

…Кажется, его ранили, но Терга даже внимания не обратил – ничто сейчас не было важно, кроме ленивого солнца, вальяжно ползущего по пронзительно синему небосклону. Солнце не понимало, что отсчитывает последние минуты их затянувшихся, вопреки всем шансам, жизней, и никак не хотело ускорить свой ход. Бой длился, тянулся, распадаясь на отдельные бессмысленные фрагменты – смешение лиц и доспехов, шум выкриков и лязг металла… и все это не кончалось.

Терга краем сознания уловил движение сбоку и сразу понял, что это было. Альгу понесло. Нав опять решил, что он бессмертен, или увидел очередной шанс покончить счеты с врагами. Не важно. Безумным черным вихрем он врубился в ряды людов, и те дрогнули на миг, но не отступили, а лишь плотнее сомкнули строй и усилили напор. Казалось, Альга только обрадовался. Движения его стали еще быстрее, размылись в единое, брызжущее во все стороны алым пятно. Терга сумел оценить технику – хорошо дерется, стервец, уверенно так… Не зря натаскивали, не зря… Все это молнией мелькнуло на дне сознания, а потом командир понял, что он не успевает. Этот сумасшедший, нахальный, не видевший еще толком жизни щенок сейчас все-таки добьется своего и принесет свою дурную голову в жертву своей не менее дурной вине, а он, Терга, ничем не сможет помочь. Ни защитить, ни остановить.

Внезапная ледяная ярость накрыла его, и Терга впервые в своей долгой воинской жизни выпал из боя. Он перестал видеть врагов, перестал ощущать свои мечи. Была только родная, напитанная воинским безумием Тьма вокруг – и одинокий гарка где-то впереди.

Очнулся он уже возле изломанного, изрезанного тела. Позади раскрывался темный портал, люды то ли отступили, то ли были отброшены, засыпав улицу телами воинов и ведьм – дорого, очень дорого заплатили зеленые за эту атаку! – и было поздно. Альга валялся на земле в луже собственной черной крови. Катана отлетела в сторону, и пальцы его, похоже, пытались перед смертью найти знакомую рукоять. Глаза мертвеца невидяще смотрели в небо, словно укоряя медлительное светило. И он улыбался. Впервые со времен битвы за Хор Терга видел эту свободную, счастливую улыбку.

Он наклонился и бережно поднял легкое, почти невесомое тело. Марга, один из гарок, остававшихся в Цитадели, осторожно тронул его за плечо, разворачивая к порталу.

– Пойдем. Сейчас начнется эвакуация.

Терга молча кивнул и двинулся к порталу – в Цитадель, а потом туда, дальше…

Какая разница, куда? Ведь жизнь продолжается… Гарка вспомнил ночной разговор и усталое, встревоженное лицо эрлийца.

Ты прав, Вертус. Жизнь продолжается. Вот только не для всех.

Жил да был в стародавние времена Таурега-кузнец. И такие чудеса в мастерской творить он умел, что ходила молва, будто нет ему равных во всех мирах ведомых и неведомых. Говорили еще, что ему сам Спящий тайны свои по ночам нашептывал.

Да только спал Спящий крепким сном, а Таурега рад был тому, что всех превзошел. И так ему нравилось быть самым лучшим кузнецом на свете, что хранил он свои секреты, ревниво закрывая двери кузницы ото всех.