Асия Уэно - Радужная Нить

— А тебе она приглянулась?

— Всего лишь хотел узнать, когда она принесёт… — я сделал попытку выкрутиться.

— Да понял, понял! Думаю, к тому времени мы уже отсюда уйдём.

— Обидно, — протянул я. — Так и уеду, глубоко несчастный, не испробовав столь восхваляемого тобой напитка в достойных его условиях. — Я снова зевнул, наверно, от огорчения.

— Не страдай, мы захватим его с собой.

— А девушку, — сонно поинтересовался я, — её тоже?

— Непременно, — успокоил меня будущий попутчик, и удовлетворённый ответом, я задремал, нежась в тёплой воде. Кажется, Ю ещё что-то произнёс, но его голос погрузился под тёмную поверхность и уже не вынырнул.

Жарко… так жарко, что и век не поднять — за глаза страшно. Кожа пылает, будто меня засунули в печь. Неужели это родной мир сикигами Пламени?

— Кай! Ты не забыл, с какой целью сюда явился? Если можно так выразиться…

Ну конечно! Не следовало расслабляться, когда рядом этот невыносимый…

— Ты где? — я сделал поворот и огляделся, почти не разлепляя ресниц. Алые круги и точки заплясали перед глазами, как если смотришь на солнце. Как если солнце повсюду! Голос юмеми тоже окружал меня, и это наводило на подозрения. — Почему тебя снова нет рядом? — требовательно спросил я.

— Привыкай, — в шелковистом голосе прозвучала издёвка. Легко говорить, его могущество здесь беспредельно! — Привыкай к самостоятельности.

Горло тоже печёт, но говорить могу. Надо пообвыкнуть, приспособиться. Выгадать время.

— Ты что, решил поделиться всеми знаниями? — со мной случился новый приступ детского любопытства. — И через несколько лет я буду таким же, как ты, о, мой наставник? Так вот, почему ты поведал мне столько…

— Размечтался! — сурово отшил меня тот. — Ещё чего не хватало, преемников разводить! Сначала учи их, затем лечи их…

— Жестоко…

— Ты собираешься выпускать свою птицу или тебе здесь понравилось? И хватит жмуриться. Это входит у тебя в привычку.

Пришлось повиноваться и открыть глаза. Раз юмеми убеждён, что это не опасно…

Сказать по правде, понравиться здесь могло только одному человеку. Моему слуге. Всё-то он жалуется, что его, старика, следует содержать в тепле и уюте, завёртывая в толстые покрывала и прикладывая нагретые кремни к больной пояснице. Вот тепла и чёрных кремней здесь было предостаточно! Я стоял на вторых, а первое изливалось на меня откуда-то сверху, куда я боялся посмотреть, вместе с потоками ярчайшего света. И всех звуков — едва слышное потрескивание вокруг, словно то один, то другой камень не выдерживает, раскалывается от жара. Но если бы это соответствовало действительности, я бы, наверно, давно уже…

— Что это за мир? — спросил я у невидимого Ю.

— Пограничный мир Юме, — по своему обыкновению, доступно объяснил тот.

— Пограничный между чем и чем?

— Между тем и этим. Мир, где существуют лишь две стороны, которые он разделяет и, в то же время, объединяет, и они могут являться чем угодно. Например, прямыми противоположностями, как огонь и лёд. Но в подобном месте ты бы, пожалуй, не выжил… Я выбрал относительно безобидное сочетание.

— Сочетание сторон? Тепло и камень? — догадался я.

— Не совсем. Твердь и то, что лишено твёрдости. Последнее ты ощущаешь как тепло и свет, согласно своему разумению. Но сейчас важнее поверхность между ними. Между тем, что имеет форму и материальное воплощение, и тем, что ими не обладает.

— Как заколка и сикигами Пламени! Чтобы их разделить!

— Ну надо же! Молодец.

— И что теперь делать?

— Скакать от счастья! — съязвил юмеми. — Попрыгаешь немного, авось с тебя заколка сама свалится. Смешной ты человек: о сложном догадываешься мгновенно, а простое в упор не замечаешь.

— А! — дошло до меня. — Понял. Да, я такой!

Заведя руку за голову, я не с первой попытки отстегнул застежку.

Выходит, надо положить её на землю — то есть, на поверхность между тем и этим. Разумно.

Я так и поступил. Спустил петельку с иголочки, напоследок погладив золотое плетение. Лети! Подальше от нашего мира, где нельзя доверять даже тем, кому служил столетиями. Улетай поскорее, малышка!

Отчего-то даже и не вспомнил, сколь большой и грозной казалась сики, восседающая на арке ворот.

— Ты бы отошёл, — посоветовал Ю, когда я постоял некоторое время, не отводя напряжённого взгляда от одиноко мерцающей среди камней вещицы.

Я вздохнул, но удалился на достаточное расстояние. Отсюда, если приглядеться, можно было заметить лишь слабый огненный отблеск.

Огненный? Я напряг зрение. Так и есть, заколка сияла, излучая непредставимое сочетание цветов от ярко-зелёного и голубого до различных оттенков красного. Пламя, пробивающееся из её глубин, становилось всё шире, мощнее и алее, постепенно принимая форму птицы, сначала размером с фазана, затем — величественно-огромной. Она трепетала и била крыльями, пытаясь оторваться от поверхности — и, наконец, ей это удалось. Фигура, сотканная из огня, взмыла вверх и обрела свободу. На меня она даже не взглянула. Полагаю, что к лучшему.

Я осознал, что всё это время стоял, затаив дыхание. Ю тоже молчал.

— Знаешь, — я сглотнул, — если умру, скажем, завтра — и то не будет обидно!

— У тебя есть возможность умереть сегодня, — в голосе юмеми сквозило холодное веселье. Словно ушатом воды окатил, насмешник высокомерный! Чтобы я хоть однажды расчувствовался в твоём присутствии! — Кай, я не шучу. Если ещё немного здесь проторчишь, это наверняка произойдёт. А ну, выметайся отсюда! Кыш, птичка! Заботишься о нём, а вместо благодарности…

И я проснулся, едва не захлебнувшись в воде, попавшей в рот и показавшейся ледяной. Аж сердце схватило. Ю, прильнув щекой к краю бадьи, зашёлся озорным смехом при виде моей растерянности. Ну разве так можно? Не предупредив, исподтишка, взять и усыпить… И как тебе после этого доверять, подлец ты эдакий? Постой-ка. А в руках у тебя что? Откуда кувшин? Ах, так ты действительно окатил меня холодной водой… да я ж тебя сейчас этим самым кувшином!..

Я потянулся к орудию справедливого отмщения, привычным движением отвёл от лица пряди, закрывающие поле будущего сражения, и тут…

— Ой! Заколка! — опомнившись, я спохватился и зашарил в воде. Полотенце припало ко дну, а волосы расплелись и плавали на поверхности, словно рыжеватые нити водорослей. Что за невезение, потом со всего тела собирать!

— Вылазь-ка наружу, — не выдержал Ю, оттеснённый к стеночке и увёртывающийся от моих шарящих движений. — Не найдешь, и не пытайся! Пограничные миры алчные и упрямые, каждая сторона на себя тянет. Что принёс — с тем можешь сразу распрощаться. Да и Мэй она не к лицу, девочка такие не носит, разве я не говорил? На примерку оставлял, хотел подготовить для одной покупательницы. Да выходи же ты, наконец! Сколько можно?! Нет её… там! Совсем перегрелся!