Татьяна Талова - Миротворец

— Колдовать будешь? — с интересом посмотрел Идэриус.

— Нет.

Ученые и маги долго мучались, когда решали вопрос, относить ли русалок и русалов к нечисти. Успокоились они только тогда, когда предприимчивый народ стал подрабатывать на сплавах леса по руслам рек и торговать рыбой по дешевке. Как всегда, решили все деньги и связи. И теперь они самая что ни на есть отдельная раса. Так что Зов к ним применять строго запрещалось. Но и мы, Зовущие, не лыком шиты. Всегда найдем, как заманить в ловушку.

Я, беззаботно напевая пришедшую на ум песенку, а в голове прокручивая коварный план, подошла к крутому-крутому берегу, скинула сапоги и, присев, потрогала ногой воду.

— Ты купаться собралась?

— Конечно! — убедительно кивнула я. — Ночка — блеск, вода — молоко парное.

Раздался глухой, неразборчивый голосок. Пробрал до дрожи. Умеют, хвостатые, заставить трястись от одного звука… По ступне, наполовину скрытой водой, скользнуло что-то ледяное. Попалась, голубушка! В лучших традициях страшилки я истошно завопила. Незамедлительно из воды показалась рука и вцепилась в лодыжку. Ага, вот и «руки синие». Я в свою очередь вцепилась в эту руку и, так как у меня в отличие от русалки были внушительные когти, вскоре искомая представительница подводного мира показалась над водой. Яростно извернулась… и тихо ойкнула, напоровшись на взгляд желтых звериных глаз.

— Вед-дь-ма-а, — с трудом, зло прохрипела она.

— И тебе привет, — не обратив внимания на тон, ответила я. — Негоже снова народ свой очернять. А то глядишь, поставят на вас клеймо «нечисть» и доказывайте потом колдунам да рыцарям, что вы тихие и безобидные.

Русалка зашипела в ответ.

— Идэр, Галеадзо, проследите-ка за водой, как бы сюда ее подруги не приплыли.

— Здесь они уже, — пробормотала русалка. — Сестры мои, ждут, что ты делать станешь.

— А ты ответь только, зачем людей доводить?

— А что дашь за ответ, ведьма?

— Ничего не дам, зеленая, — я презрительно скривила губы. — Неужто не ясно?

— Звер-рюга…

В ее огромные глаза я старалась не смотреть, сильнее сжимая ее руку и безошибочно чувствуя, как надо сдавить, чтоб причинить боль, но не сломать кость.

— Ну что нам еще делать, ведьма? — тут же сменила тон на плаксивое хныканье русалка, силясь вырвать запястье. — Как еще за себя постоять? Дом-то, он один, родной, а все вы, люди, маги, нигде от вас…

— Тихо-тихо! Какой дом, что случилось, при чем здесь маги? — я выпустила ее руку, а хвостатая удивленно заморгала и пояснила:

— Реку завалили.

— Кто? Зачем?!

— А я откуда знаю… — досадливо дернулась русалка. — Много вас сейчас, колдунов недоделанных… Может, силу проверял, может какие-то свои экс-с-перименты ставил…

— Глупость какая… — я нахмурилась.

Действительно, кому река помешала? Зачем заваливать?

— Да! — кивнула русалка. — Землей да камнями реку засыпало! А главное — откуда ни возьмись, вокруг ведь только трава да деревца! И как теперь мы без дома…

В девяноста девяти случаев из ста за этим следует… Русалка умоляюще посмотрела на меня.

— Что, водоросль, домой захотела? — вздохнула я.

Ужас, гномы у меня — «бороды», русалка — «водоросль», и там и там успеваю наняться на работу. Боюсь представить, как можно тогда назвать меня саму.

— Как сделаешь, я приплыву и заплачу! — заверяла русалка. — Только дом верни, ведьма!

— А ты пока берешь сестер и вы вместе тихо, без всякого баловства, меня ждете, — приказала я.

— Как скажешь, — покладисто согласилась та. — Сейчас же уплывем от деревни.

— Договорились.

Русалка нырнула и через пару секунд показалась уже за несколько аршинов от берега.

— Слово твое крепко, ведьма?

— Ты плыви, плыви давай, — отозвалась я, натягивая сапог. Не люблю всех этих сакраментальных фраз, надоедает.

Напоследок полюбовавшись ночной речкой, полная радости от выполненного дела, я бодренько вскочила на ноги и повернулась к наблюдавшим всю эту картину дроу.

— Ты собралась ей помогать? — трудно описать всю гамму чувств, отразившихся на лице Идэра.

— Конечно. Она заплатит, — пожала я плечами. — И вообще — вам же я вот собралась помогать!

— Ну…

— Да-да! А против вас, между прочим, и слава ваша темная говорит! И вы ничего не сделали, чтобы требовать с меня две трети от платы, — развеселилась я, угрожающе наступая на Идэриуса.

Тот шутки не понял и, плавно извернувшись, отступил в сторону. В тот же миг оба дроу переглянулись, и Идэр (с молчаливого согласия Галеадзо, не иначе) легонько толкнул меня. Этого вполне хватило, чтобы я заскользила по мокрой земле и бухнулась в воду. А место то я выбрала о-го-го какое! Успела с головой окунуться, прежде чем нащупала носками дно. Нет, ну неужели я им так надоела всего-то за день?! Обидно! Или за пауков до сих пор отыгрываются?..

Выплюнув воду и глухо зарычав, я молниеносным движением схватила плащ оказавшегося чуть ближе Галеадзо. Теперь мокрая была хотя бы не одна я. Удача, несомненно, порадовала бы, если бы не хохочущий Идэр. Галеадзо смерил приятеля хмурым взглядом и нехотя придержал меня за шиворот, видя, что я едва достаю ногами дно.

— Госпожа волшебница, — нарочито небрежно-вежливым тоном сказал Галеадзо. — Снова ваш ход.

Не успел он договорить, как вмиг помрачневший Идэр уже звучно плюхнулся в воду неподалеку. Да здравствует старая добрая силовая волна! Галеадзо пару раз хлопнул в ладоши и попросил «еще раз, а то не разглядел», за что немедленно подвергнулся покушению с целью потопления. Я радостно завопила, и тут же внимание переключилось на меня. Точно, это месть! Гады, как будто мне легко было в этих чертовых подземельях!

— З-зараза! — непонятно к кому обратилась я, поднимая тучи брызг…

«Ну вот, — думала я, когда мы вылезли из реки. — Идиотка ты, Аза. Зря тебя Йоргус воспитывал. Из-за дроу ты на смерть шла, а теперь вот воду в реке с ними замутила совсем… И не такие уж страшные… Да и топить вообще не умеют…»

Водичка хоть и была теплой, но как всегда воздух после «купания» показался ледяным. Увидев у своего порога две черные мокрые фигуры и мою посиневшую физиономию, староста осенил себя святым знаком и уважительно застучал зубами.

Я мгновенно выдумала душераздирающую историю о битве с синеруким чудовищем в реке. История, благодаря развеселившимся дроу, обрастала все новыми леденящими душу подробностями, так что позеленевший староста тут же предоставил нам все необходимое, чтобы быстро переодеться: мне — отдельную комнату, а дроу — другую, дабы их никто не видел, они ведь сохраняли «обет». Он даже уложил нас спать не на сеновал, а постелил в избе, в закрытой комнате, строго настрого запретив домочадцам туда входить.

А деревню мы покидали как настоящие герои — не оставшись пьянствовать в честь избавления честного люда от мерзкого чудища, а скромно забрав деньги и покинув ее наутро.