Татьяна Талова - Миротворец

Ага, вот он… Ковыряется в миске, словно бы и ничего не случилось. Ну, силен! У меня после обновления таких щитов, самое меньшее, испарина на лбу выступала и руки дрожали. Поднял голову. Я поняла, что ему уже ясно, что я его распознала, тем более что я сглупила самым простым образом — слишком долго я на него смотрю, застыв с кружкой в руке. Теперь отворачиваться и делать вид, что ничего не случилось, было бы слишком нелепо. Я ограничилась тем, что немного склонила голову в знак уважения. Маг помедлил и повторил мой жест.

Конечно же, колдун был сыном Гварко, слишком явно он был на него похож — точно тот же квадратный подбородок, большой нос и густые брови. Бороду, как у отца, сын, видимо, отращивать не собирался, да и до широченных отцовских плеч ему было далеко, а волосы были совсем светлые, — и все равно сходство было заметно даже при беглом взгляде.

А пока я размышляла, как попроще найти повод для знакомства, и дожевывала последние куски рыбы с тарелки, познакомиться захотели со мной. По крайней мере, мужичок, будучи в изрядном подпитии, если судить по сопровождающему его запаху, зигзагообразному движению и помятой морде, направлялся как раз ко мне. Я несколько напряглась — не хотелось привлекать к себе внимание, — и… Едва не рассмеялась. Мужичок миновал мой столик, даже не глянув в сторону худощавой растрепанной девицы, и прошел дальше, прямиком к недовольной подавальщице. Я заметила, что многие заинтересовались действиями выпивохи, а чей-то выдох: «Ну, сейчас опять начнется!» убедил меня в том, что объяснения здешнего завсегдатая и чернокудрой красавицы тут событие частое.

— Оллайрушка, — проникновенно начал пьянчужка, пытаясь захватить ручку женщины. — Ну что ж ты опять на меня… ик!.. ни глазком даж… Ты ж знаешь, я еть для тебя… и-ик!

— Шел бы, Улле, а то вон, Нортин уже руки потирает, — буркнула подавальщица, кивая в сторону местного вышибалы. — Опять полетишь с порога…

— Не-е-ет! — истово замотал головой Улле. — Я хоть тогда выскажусь… Оллайрушка… Ик! Ненаглядная моя!

— Пошел вон, работать не мешай! — прошипела женщина, не без труда отодвигая навязчивого поклонника, и двинулась к одному из столиков, чтобы забрать пустые тарелки и кружки.

— Как идет-то, как идет, — восхищенно поцокал языком Улле. Оллайра гневно обернулась и красочно, в выражениях, объяснила наконец-то приставале, чтоб не заглядывался на то, что ему, с его пропитой рожей, никогда не видать.

— А я брошу, — обиженно пробормотал Улле, опираясь рукой на стену, чтоб не упасть. — Сегодня повод — я друга провожаю, Клайку моего! А завтра — как есть брошу!

Кое-кто усмехнулся, большинство уже вернулись к еде, оставив парочку разбираться. Я поболтала остатки настоя в кружке и допила, морщась от горечи.

— Да Клайка ни с кем, считай, уже два года не общается, — фыркнула Оллайра, собирая пустую посуду. — В доме заперся, нелюдим, рассудок последний растерял…

— А пока общался, мы с ним вместе пил… дружили мы с ним, в общем!

— И куда ж он поехал? — встрял в разговор унылый трактирщик, протирающий стойку.

— Дык помер он, — пожал плечами Улле. — Утречком труп нашли…

Под рукой что-то хрупнуло, я с удивлением посмотрела на оставшуюся в ладони ручку глиняной пузатой кружки. Бросила косой угрюмый взгляд на сына Гварко, тот точно так же посмотрел на меня.

— Как? — ахнула Оллайра, застыв с подносом в руках и невольно привлекая внимание к вопросу.

— А так, — воодушевленный интересом, Улле присел на подвернувшийся стул и потер руки. — Клайка наш как с ума-то сошел… Э-э, пусть ему на том свете хорошо живется… И-ик!.. Ну, помните, частенько на него жаловались, что по ночам стал бродить, словно упырь какой?.. Хоть и не делал вроде ничего такого… Ну а сегодня утречком и заметили его, — Улле закрыл глаза. — Страше-е-енного! И прямо в городе, правда, в трущобах самых, но и все равно…

— Страшенного? — осторожно поинтересовался трактирщик.

— Ровно звери его потаскали, — заверил Улле, а я вцепилась пальцами в столешницу. — Так мне племяш мой, который сержантом служит и Клайку видел, сказал…

Я негнущимися пальцами развязала кошелек, бросила рядом с тарелкой пару монет, кивнула трактирщику и стрелой вылетела на улицу.

— Стой! — только сейчас я поняла, насколько подозрительно выглядели мои действия в глазах другого Хозяина. Развернулась я, положив руку на эфес одного из мечей, припоминая возможные боевые заклинания.

Хозяин посмотрел на меня и выразительно скривился.

— Идем вместе? — медленно проговорила я. — Или ты знаешь еще Хозяев в городе?

Он покачал головой и сказал вполне миролюбиво:

— Удосужилась бы поинтересоваться у Улле, где именно нашли труп.

Я нерешительно убрала руку от клинка.

— Но ты ведь спросил?

— Иначе выбежал бы быстрее тебя, — маг пожал плечами. — Значит, ты и есть новая знакомая моего отца?

Мой ответ ему вряд ли требовался.

— Значит, я не ошиблась… — я задумалась. — Раз ты знал обо мне и об убийстве в Агренце… Ведь знал же?.. Тогда…

— Я бы тебя нашел, — просто сказал колдун. — Чтобы убедиться. Так же как ты нашла бы меня. Пойдем…

— Назовешь имя? — четко, по-деловому поинтересовалась я. В Агренце, как я поняла, знали о необычных магических способностях сына кузнеца. Похоже, мы оба были одинаково заинтересованы в поимке убийцы: он — потому что тень и так уже падала на отца, а я… А просто тянет меня на всякую ерунду, как высказался бы Идэр!

Нет, конечно же, не так. Я просто слишком люблю себя, и хочу быть в себе уверена.

— Марий, — парень сдержанно кивнул. — Ты — Аза, я знаю. А где… отец сказал, с тобой еще какая-то девчонка постоянно.

— Ученица, — гордо поправила я и вздохнула. — Но ее ты уже не увидишь, она… э-э… вернулась домой.

— Тем лучше, — невнятно отозвался Марий, хватая меня за пояс и дергая за собой — в какой-то темный закуток между таверной, где мы только что сидели, и хлебной лавкой.

— Какого…

— В конце улицы стража, — коротко, предупреждая мою реакцию, произнес Марий.

— Мы уже прячемся?

— На всякий случай — да.

— И ты думаешь, что стража не заметила, как резко мы пропали? — возмутилась я.

— Конечно, заметила, — Марий спокойно огляделся. Три стены, ящики с мусором, несколько кирпичей… И что мы будем делать?

Сын кузнеца многозначительно посмотрел вверх.

— Крыша? — изумилась я, внутренне содрогнувшись. Нет, высоты я не боялась, просто как-то это по-бандитски… А что, если нас действительно заметят? Будет гораздо труднее объясняться.

— Подсадить, или все же превратишься и сама запрыгнешь? — нетерпеливо фыркнул Марий, а я вдруг почувствовала, что мне трудно пошевелиться. Я как завороженная смотрела на Мария, отмечая, как быстро меняются его руки, как хищно загибаются пальцы, мало похожие на человеческие — с кривыми когтями… Как тело, мгновение назад бывшее стройным, гнется к земле — как будто какого-то маленького движения, толчка не хватает, чтобы человек упал на руки, как на лапы, окончательно теряя привычный облик… А какие у него глаза!