Джудит Тарр - Жребий принцессы

— Мы были в тюрьме в Шон'ае, — напомнил Хирел, с величайшей осторожностью подбирая слова. Лицо жреца, пытающегося вспомнить, пугало его, оно отражало такую боль, что Хирел не мог смотреть на него. — Ты дрался сначала с колдуном, а потом с колдуньей. Мы бежали и попали сюда, а затем ты упал и заснул.

Сареван дотронулся до перевязанного плеча. Его глаза немного прояснились, в них больше не было замешательства.

— Это… это я помню. Я сослужил тебе плохую службу, львенок. Думаю, теперь мы находимся еще дальше от твоего города, чем раньше. Я чувствую, что здесь Керуварион.

— Но не Восточные Острова? И не земли на границе с пустыней? И не крайний запад?

— Мы пока что живы, львенок, — сухо сказал Сареван, — и пусть даже источник моей силы иссяк, свою собственную страну я узнаю всегда. По моим соображениям, мы находимся где-то в районе Лунных Озер, хотя какое из них лежит перед нами, я сказать не могу. Моя сила перенесла нас с тобой как можно дальше на восток, а потом иссякла. — Его брови сдвинулись. — Нас… Жрица. Мне не следовало лечить ее. Я бросил ее… Я забыл… Хирел развеял его тревогу.

— Она умерла еще до начала вашей схватки. Она спасена, если, конечно, смерть можно назвать спасением.

Сареван повернулся на здоровый бок, подтянул колени к подбородку. Пот блестел на его лице и груди и струился по спине. Он был облеплен песком, и теперь его ярко-рыжая борода уже не блестела, как прежде, а волосы спутались и потускнели. Но в глазах отражалось яростное торжество.

— Она свободна. Я подарил ей свободу. А бог пусть подарит ей исцеление.

— Прибереги эту просьбу для себя, — язвительно сказал Хирел. — Ты-то жив, и тебе она больше пригодится. А Лунные Озера — это дикая местность или здесь живут люди?

— Здесь есть люди, родственные северным племенам. Они кочуют вместе с животными, на которых охотятся, разводят сенелей и поклоняются Аварьяну там, где считают удобным, ведь все храмы находятся слишком далеко отсюда.

— Очень хорошо, — сказал Хирел. — Будем их искать. Лежи здесь и не волнуйся, пока я не придумаю, как тащить тебя. — Я не калека и могу идти сам.

И Сареван доказал это. Он поднялся. Его губы стали почти белыми. Осторожно ступая, словно его путь пролегал по тонкому стеклу, а не по белому песку, он добрался до озера и вошел в него.

Когда колени безумца подогнулись, Хирел уже был рядом. Вода освежила Саревана, и он был в полном сознании. Хирел оттащил его от озера, усадил в тень и привалил спиной к пню. Хотя жрец вымок с ног до головы, дрожал он не от холода, а от переутомления.

— Сила, — задыхаясь, проговорил он. — Цена силы чрезвычайно высока.

После этого он уснул или же вновь провалился в бессознательное состояние. Хирел в отчаянии глядел на него. Без сомнения, сегодня он уже не сможет передвигаться. А Хирелу не под силу тащить его: слишком уж неудобная ноша.

Хирел встал и подошел к воде. Надо найти молодые деревца или длинные ветви и что-нибудь, чем можно связать их, — если нужно, он готов пожертвовать своими штанами.

Внезапно Хирел замер. Неужели он готов превратиться во вьючное животное? Ему даже не пришло это в голову, пока в его руках не оказался первый прямой сук, отломанный во время бури, который он проверил на прочность и очистил от мелких веточек. Он становился тем, на кого был похож, — простолюдином, слугой. Он докатился до того, что печется о спасении врага, даже более страшного, чем его братья, сына человека, поклявшегося своей властью объединить восток и запад, низвергнуть Асаниан и посвятить весь мир своему обжигающему богу.

— Нет, — произнес он вслух в тишине зеленых зарослей. Что-то в этом было. Истинно королевская утонченная месть. Долг за долг, жизнь за жизнь. До сих пор его руки были пусты, но теперь в них появилось оружие.

В конце концов Хирел раздобыл с полдюжины подходящих веток. Миновал полдень, и тени удлинились. Он перетащил ветки туда, где лежал Сареван, снял штаны и, усевшись на нагретый солнцем песок, принялся мастерить носилки.

Сареван что-то пробормотал и судорожно дернулся. Хирел дотронулся до него. У Саревана был сильнейший жар, от пота он был такой мокрый, словно только что выкупался в озере. Он не смог проглотить воду, которую принес ему Хирел. Пока юноша, пыхтя, подтаскивал, приподнимал и переваливал его тело на самодельные носилки, он задыхался, кричал и слабо сопротивлялся.

Опоясавшись последними лоскутками, оставшимися от его одежды, Хирел устроился между перекладинами своих носилок и отправился в нелегкий путь вдоль берега озера. Низкие деревца и заросли кустарника создавали помехи, ямы разверзались перед ним, а поваленные деревья преграждали дорогу. Медленно, но неуклонно продвигался он все дальше от воды, углубляясь в дикий край без дорог и тропинок. Перекладины носилок разболтались и грозили отвалиться, подстилка из папоротников и лиственных веток истрепалась. Ноги Хирела покрылись синяками, а на руках появились волдыри и ссадины. К этим мучениям прибавилась жажда. Но он угрюмо продолжал двигаться дальше.

Вокруг него простирался суровый скалистый край. Из его груди вырвалось рыдание. Он слишком мал и слаб. Он не в состоянии исполнить долг, возложенный на него Сареваном.

Но он не может и бросить этого безумца, не может позволить ему умереть. Он не сделает этого теперь, после стольких страданий. Юноша снова вцепился дрожащими руками в перекладины носилок. Сареван что-то бормотал в бреду; изредка Хирел различал знакомые слова, но в основном до него доносились обрывки речи, которой он никогда прежде не слышал.

Склон стал круче. Хирелу пришлось преодолеть небольшой подъем, затем спуститься и снова начать подъем. Ему казалось, еще немного — и сердце лопнет у него в груди. Границы его зрения сузились до пределов ограниченного яркого круга, стоявшего прямо перед ним и тускневшего по мере того как садилось солнце.

Носилки застряли. Хирел потянул их. Они не двинулись с места. Слишком изнуренный даже для того, чтобы выругаться, он обернулся. На него уставились дикие зеленые глаза, вес мощного серого тела придавил носилки к земле.

— Юлан, — прошептал Хирел с таким облегчением, что не стал даже удивляться. — Юлан!

Кот тихонько ворчал, обнюхивая Саревана и касаясь его лба кончиком шершавого розового языка. Его ворчание становилось громче. Челюсти Юлана почти нежно сомкнулись вокруг запястья Саревана, и кот с крайней осторожностью потащил его с носилок. Хирел закричал: — Нет!

Юлан замер, словно не понимая. — Нет, Юлан. Он болен. Не трогай его.

Юлан изогнулся подобно щенку, вцепившемуся в свой поводок, и медленно попятился. Тело Саревана соскользнуло с носилок на опавшие листья. Хирел рванулся было к нему, но когти Юлана заставили его отползти назад. Кот изогнулся, перевернулся — и вот уже Сареван оказался лежащим лицом вниз на широкой серой спине, а в глазах зверя появилось повелительное выражение. Хирел с опаской подошел к нему, затем более уверенно положил руку на его ношу. И они продолжали путь.