Джудит Тарр - Владычица Хан-Гилена

Взгляды облетели весь кружок. Их сменили улыбки. Рука встретилась с рукой; мужчины и девушки выстроились в круг. В центре стояла Элиан, лицом к лицу с Мирейном. Выглядел он по-королевски и улыбался. Уголки его рта слегка приподнялись, глаза сияли дрожащим мерцающим блеском. Элиан низко присела, утонув в своих сверкающих юбках.

Мирейн поднял ее. После этого первого взгляда он отвел глаза, не позволяя Элиан читать в них. Он смотрел на помост, где сидел князь. Мозг его был непроницаем.

Чувство гнева не могло бороться с желанием удовольствия. Это была охота на охотника, где преследуемый сам вел преследование. «Какое счастье для всех нас, что ты всегда выигрываешь битвы, — мысленно обратилась Элиан к неприступной крепости его разума. — Даже это маленькое поражение слишком велико для тебя».

Он напрягся, но не удостоил ее ответом. Плечо к плечу, шаг за шагом, они приблизились к князю. Свита следовала за ними. К одинокому прекрасному голосу присоединились барабаны, и их удары совпадали с биением их сердец; арфы и свирели вступили следом. Ослепительно сияли лампы.

— Леди Хан-Гилена, — нараспев произнес князь, следуя сложной мелодии, — и Сын Солнца. Элиан и Мирейн, плоть от плоти моей и дитя моего сердца, перед Аварьяном и перед всем народом этой империи, созданной нашим богом, я соединяю вас, тело к телу, душа к душе, да соприкоснутся они и соединятся во имя божье. Выражаю ли я вашу волю, произнося эти слова? — Да, — сказала Элиан.

Голос ее слегка дрогнул, и причина этого крылась не в ней самой. Ведь Мирейн все еще мог отказаться, все еще мог осрамить ее. Он был так же полон гордости, как она, и мог быть таким же законченным дураком.

— Да, — произнес Мирейн отчетливо, без тени колебания. — Моя воля такова.

Напряжение улетучилось из ее тела, колени чуть не подогнулись. Ей пришлось напрячься, чтобы не упасть. Мирейн подхватил ее. Князь простер над ними руки.

— Тогда слушайте и внимайте. В эту ночь обуздания богини между вами, стоящими так высоко на тропах мира, мы выковываем узы не только земного брака, но и могущественнейшей магии. И как богиню низвергли в бездну, так пусть эти двое вознесутся на вершину; как бог широко и свободно шагает по небесам, так пусть эти двое будут свободны в своей любви: двое да станут единым целым, вместе обретая могущество, недоступное одному. — Он поднял руки и возвысил голос: — Теперь ной, народ Солнца. Пой песнь оков, которые стали их освобождением.

Мирейн затворил дверь своей комнаты перед толпой участников пира и задвинул засовы. Через тяжелую панель глухо доносились крики и смех, сопровождаемые обрывками песен и ударами ног и кулаков. Элиан сидела там, где провожатые оставили ее, — на стуле, превращенном в свадебный трон. Его покрывала золотая ткань; редкостные благовония насытили его ароматом, который наполнял окружающий воздух. На ней было белое платье, простое до великолепия, прихваченное у шеи застежкой, единственным драгоценным украшением.

Король повернулся спиной к двери и исходящему от нее шуму и скрестил руки на груди. — Ну, моя госпожа? Не впустить ли нам их? Хор беспорядочных криков перерос в песню, признанную непристойной даже среди стражников князя Орсана. Элиан, которая привыкла петь эту песню без содрогания, почувствовала, как кровь приливает к ее щекам. Мирейну, кажется, это приносило истинное удовольствие, словно он безоговорочно покорился ее воле; но каким бы полным ни было ее торжество, она знала, что он никогда не отступает без боя. Мирейн был единственным, кто смеялся, не прекращая драться. Она сглотнула. Во рту у нее пересохло. — Выбор остается за моим господином, — сказала она.

«Поскольку моя госпожа выбрала все остальное?» Он криво улыбнулся.

— Согласно обычаю, мы должны дать им взглянуть на тебя и спеть тебе, а потом отправить тебя в мою постель. В Яноне двое избранных, мужчина и женщина, должны остаться и проследить, чтобы обряд был полностью выполнен. Кровь отхлынула от щек Элиан. — Но, — добавил Мирейн, помолчав, — ни одного из нас нельзя назвать яростным приверженцем традиций.

Он отошел от двери. Помимо воли Элиан напряглась. Мирейн прошел мимо нее, едва удостоив взглядом, снял свои украшения, убрал их в шкатулки. За ними последовал плащ, брошенный на сундук. Он снова прошел мимо Элиан, широкими шагами направляясь к ванной. По пути он расплетал свои косички.

Она в бешенстве зашипела, внезапно все поняв, и рванулась, чтобы преградить ему путь, забыв о своеобразном покрое платья невесты. Застежки с треском отлетели, и тяжелая материя упала на пол. Под платьем на Элиан ничего не было, кроме длинной золотой цепи с изумрудами, доходящей до изгибов бедер.

Мирейн резко остановился, словно натолкнувшись на стену. Если бы Элиан не злилась так сильно, она бы рассмеялась.

Он сумел совладать со своим лицом и прикрыл глаза. — Ты первая прими ванну, — сказал он, — а потом отправляйся в мою кровать. А я прекрасно высплюсь в твоей прежней постели. Элиан пронзительно расхохоталась. — О нет, Мирейн. Ты хотел меня, и теперь, когда ты меня получил, ты не сможешь так просто отделаться.

— Я хотел получить тебя в подходящее и подобающее время.

— Не бойся, — язвительно сказала она, — у моего отца не было намерения придержать мое приданое. — Мне не нужно твое проклятое… Он осекся и отпрянул от нее, с силой потянув свои косички. Нитка лопнула, и жемчужины рассыпались по полу.

— Ты злишься, — сказала она, — потому что хотел заполучить меня на твоих, и только твоих, условиях. А я взяла и обманула тебя. Я заманила тебя в ловушку, признаюсь. Ты простишь меня? Или ты слишком долго был королем, чтобы вспомнить, как это делается? Мирейн сверкнул глазами.

— Ты эгоистичная маленькая дурочка! Посмотри, что нас ждет. Неужели ты сама этого не понимаешь? Я отправляюсь в Ашан. И я не смогу обременять себя в этом походе присутствием жены, которая, возможно, будет вынашивать моего ребенка.

— Тем больше причин пожениться сейчас. Потому что тогда… если ты… умрешь…

— Если я умру, мир избавится от меня, вот и все. Если же останусь жив, то, клянусь могуществом моего отца, я устрою тебе такую свадебную ночь, какой доселе не знала ни одна женщина.

Элиан подошла к нему, мягко ступая, и положила руки ему на плечи. — Подари мне ее сейчас.

— Давай договоримся, — сказал он. — Я дам тебе то, о чем ты просишь. И даже больше того: подарю тебе целых три дня свадебных торжеств. После этого я отправлюсь в Ашан. А ты останешься здесь в безопасности. — Или?

— Или я отправлюсь в Ашан наутро и ты поедешь со мной, но будешь моей женой только по названию. — Я поеду с тобой в любом случае. — Если только я не прикажу связать тебя. — А ты сможешь?