Роберт Сальваторе - Тогайский дракон

— Она повернула на запад, — доложил Шаунтиль ятолу Бардоху, получив очередное сообщение из Хасинты.

— Горы были ее последним прибежищем, — заметил ятол. — Теперь, когда мы обнаружили ее снова, ей ничего не остается, как возвращаться в Тогай. — Он злобно усмехнулся, — Нужно перекрыть все перевалы.

На лице чежу-лея возникло выражение неуверенности.

— Нам не перегнать тогайру — у них слишком хорошие кони.

— А зачем нам ее перегонять? Блокировать перевалы пошли тех, кто находится ближе к ним. И распорядись, чтобы они держали наготове баллисты на случай появления дракона.

Выражение лица Шаунтиля не изменилось.

— Единственный отряд, находящийся поблизости от плато, — тот, который мы оставили в Дариане, ятол. И если мы выведем его, город останется без защиты.

— Ну да, и Тогайский Дракон одержит последнюю победу, — сказал ятол Бардох. — Они окажутся заперты там, как в бутылке. Останется лишь подойти и уничтожить их. Что ты на меня так уставился? — закричал он, заметив, что сомнение так и не покинуло лица Шаунтиля. — Нужно прежде всего думать о достижении главной цели. Если Дариан пострадает еще раз, его можно будет потом отстроить, а вот Тогайского Дракона, после того как мы прикончим ее, заменить будет некем.

— Повинуюсь! — Чежу-лей вытянулся, про себя подумав, что в словах Бардоха, пожалуй, есть смысл: Дариан — не слишком высокая цена, чтобы избавиться от Тогайского Дракона.

— Если мятежники поймают меня с рабом-ру, то просто разорвут на части, — взволнованно сказал Мерван Ма, обращаясь к группе солдат, охраняющих подход к оазису Дадах.

Солдат из Хасинты здесь было более чем достаточно.

Стоя позади пастыря, Астамир низко склонил голову. Его руки были связаны за спиной — однако далеко не так крепко, как это выглядело со стороны.

— Оставь его нам, и все дела, — заявил один из солдат и рассмеялся, глядя на приятелей. — Мы зарядим им катапульту, когда будем драться с врагами!

Остальные тоже расхохотались, в том числе и Мерван Ма, хотя его пробрала дрожь, когда он представил себе это ужасное зрелище.

Двое солдат направились в сторону Астамира.

— Нет! — закричал Мерван Ма, и они остановились, с удивлением посмотрев на него.

— Пусть хоть как-то послужит Чезру, — сердито сказал солдат, стоящий рядом с пастырем. — Ты что, не доверяешь нам?

— В недавнем прошлом я был помощником Чезру Эакима Дуана. — ответил юноша.

— С какой это стати мы должны тебе поверить?

— Ты осмеливаешься подозревать меня во лжи? — возмутился Мерван Ма. — Я возвращаюсь в Хасинту с сообщением от правителя Дариана Карвина Пестля, тоже пастыря и моего близкого друга. Ты осмеливаешься бросить мне вызов, солдат? Не боишься навлечь на себя гнев Чезру Дуана и его чежу-леев?

Бехренец побледнел и отступил назад. Юноша, хмуро глядя по сторонам, повел Астамира через оазис.

Весь этот день навстречу им попадались колонны солдат, двигающихся по западной дороге, чтобы присоединиться к армии ятола Бардоха.

— Ты сегодня пошел ради меня на большой риск, — заметил мистик, когда они вечером остались одни.

— Никакого риска не было.

— Ты мог покончить со мной раз и навсегда. И таким образом, возможно, даже искупить грех в глазах Чезру.

— Искупить грех? — переспросил юноша, — Я вовсе не уверен, что нуждаюсь в искуплении грехов. Мы составили план, как пройти через оазис Дадах, и я придерживался его, как и обещал.

— Многие люди сочли бы, что их спасение дороже обещания, в особенности если оно дано врагу, у которого они находились в плену.

— Разве ты мой враг? — спросил Мерван Ма. Астамир пожал плечами, — Если бы я решил сейчас покинуть тебя, ты бы стал меня удерживать?

— Нет, — ответил мистик. — Но ты не покинешь меня, Мерван Ма. Ты хочешь окончательно разобраться во всем, и тебе это путешествие в Хасинту нужно не менее, чем мне.

— Даже более, — отозвался юноша с мрачной решимостью. — Ты говорил о спасении, и религия ятолов обещает нам его после смерти. Но чего стоит подобное обещание, если все остальное ложь?

— Почему ты решил, что все остальное — ложь?

— Возрождение — это чудо, на котором основана религия ятолов, — ответил пастырь, — Те, кто был свидетелем этого чуда, навсегда остаются под его впечатлением. Еще бы! Неразумное дитя, обладающее сознанием взрослого человека. Эти люди сошли в могилу счастливые, потому что верили, что Бог всемогущ и возьмет их к себе. — Дрожь в голосе молодого человека становилась заметнее с каждым словом. — Но если нельзя доверять самому Гласу Бога? И если этого чуда не существует, то чего стоит вся религия ятолов?

Астамир не знал ответа на эти вопросы и не мог даже найти слов, чтобы успокоить Мервана Ма. Если их догадка верна и нынешний Чезру один и тот же дух, на протяжении столетий завладевавший телами детей, что тут можно еще сказать?

— Когда мы разделаемся со всем этим, приходи в Обитель Облаков, друг мой, — предложил он юноше. — Там ты узнаешь истину о себе, осознав скоротечную природу физического тела и вечность энергии души.

Пастырь фыркнул.

— Мы не разделаемся со всем этим, друг мой, — сказал он, впервые обратившись к Астамиру подобным образом. — Мы войдем в крепость под названием Чом Дейру, но никогда не выйдем оттуда.

И снова возразить мистику было нечего.

— Тогда нужно прорываться! — заявил Таналак Кренк со свойственной ему обычно уверенностью.

— Ну да, а потом нас остановят и обратят в бегство, — заметил второй командир.

Этот спор у лагерного костра, где собрались Бринн и командиры подразделений тогайского войска, продолжался уже довольно долго. Судя по донесениям разведчиков за последние три дня, бехренцы знали, где находится Тогайский Дракон и куда она направляется. И сейчас противник явно готовился к решающему сражению, разделив армию на три неравные по численности группы. Меньшая из них устремилась на восток, самая большая — на юг, пытаясь не отставать от Бринн, а третья — на запад, где создала оборонительные позиции, блокируя все известные перевалы.

— Можно продолжать двигаться на запад, а потом дракон перенесет нас в степи, — высказался один из командиров.

— Они успеют захватить многих, прежде чем дракон успеет перенести всех, — возразил Кренк, явно воодушевленный идеей грандиозного сражения, — Бехренцы совсем рядом и настроены очень решительно.

— И все же большинство сможет уйти, — стоял на своем тот. — А остальные, и я готов быть в их числе, дадут бехренцам бой!

Многие вокруг одобрительно закивали. Но не Бринн. Последнюю ночь она провела в спорах с Аграделеусом. Его возбуждение возрастало день ото дня, и боя он жаждал не меньше Таналака Кренка, хотя, естественно, по другим причинам. Дракону смертельно наскучило выступать в роли снабженца, и девушка сомневалась, что удастся добиться его помощи при отступлении в Тогай. Не исключено, что, когда они доберутся до плато, Аграделеус самовольно ввяжется в бой и втянет в него остальных, нимало не заботясь о том, чем это может кончиться.