Анна Клименко - Принцип высшего ведовства

Он отодвинул ящик стола, достал оттуда мобильник и протянул его мне. Черт! Неловко-то как… Если бы он убил Джейн, стал бы предлагать телефон? Или знал, что я не буду звонить?

Я осторожно взяла сотовый, полистала телефонную книгу – там действительно значилась некая Джейн Файерхилл.

– Звони-звони, – процедил Эрик, – мне вовсе не нравится то, что ты мне не веришь. Если мы будем некоторое время работать вместе, то было бы недурственно друг другу доверять.

Я пожала плечами. И позвонила.

Последовало тягостной ожидание, а затем откуда-то из Англии донеслось:

– Эрик? Что тебе нужно?

– Это я, Лера, – забормотала я и почувствовала, что краснею, – Джейн, это правда ты? Ты… живая?

– А, день добрый, – бойко отозвалась бывшая горничная, – ну разумеется, я жива и здорова. Как ты себя чувствуешь? К сожалению, мне пришлось уехать до того, как ты окончательно пришла в себя.

– Я только хотела узнать, все ли у тебя в порядке. И я… я тоже в порядке.

– Ну и прекрасно. Fine! Передавай привет Эрику.

Теперь мне стало по-настоящему стыдно. Я вернула телефон, пальцы Эрика показались холоднее льда. Черт, как некрасиво получилось.

– Еще вопросы? – улыбнулся инквизитор, сверля меня тяжелым взглядом. Лучше бы обругал, ей-Богу, чем вот так…

– Да… сейчас…

Я все-таки нашла в себе силы смотреть ему в глаза. И на самом деле это оказалось не так уж сложно – все равно, что смотреться в черное-черное зеркало. Свое отражение видишь, а что там, дальше… Неизвестно. То ли пустота и пропасть, то ли бушующее пламя.

– Расскажи мне про этого… убийцу. Кто он?

Эрик скривился, вздрогнул болезненно.

– Я тебе вот что скажу, Лера. Это очень старый колдун, еще более старый, чем я. И на его руках… Тысячи, тысячи жизней. Вот поэтому он живет до сих пор.

– Но если и ты жив, то, значит…

– Я куда моложе, – улыбка Эрика стала кровожадной, – но никогда не забуду, какую лепту этот ублюдок внес в мою судьбу. Но сейчас я могу жить, никого не убивая. Он, скорее всего, нет. Привык, знаешь ли, не может без крови. Это же так скучно, если некому выпустить кишки!.. Я твердо уверен, что это он тебя «подставил». К тому же, семь убитых весьма наглядно говорят о том, что убийство было ритуальным. Знаешь, как у нас говорят? Хочешь прожить еще век, добавь одну жертву к прожитым предыдущим. Точно также я знаю, что для того, чтобы успешно копировать твой ментальный след, ему нужна была постоянная с тобой ментальная связь. Она и сейчас крепка, под ребрами-то побаливает?

Я кивнула. Там, куда ударил треклятый приворот… Вернее, это я раньше думала, что приворот – а теперь, выходит, что я болтаюсь на крючке особо опасного маньяка.

– Взять хотя бы то, как я заменил тебя на суккуба. Я скопировал твое поле, отдал его в пользование Виль’атам. Но для этого у нас должен был быть физический контакт.

– А что, другие меня не могли подставить? – на всякий случай уточнила я.

– Не могли. Я не знаю никого из ныне живущих, за исключением самого себя, кто способен на такие фокусы с ментальными полями. Это… как бы сказать… приходит с возрастом. Да и потом, нынче утеряны старые знания. Некому учить новые поколения колдунов, драгоценные книги сгинули навеки.

Угу. Понятненько. Хотя, если честно, мало что понятно.

– Так как… мы его будем ловить?

– Все просто, – Эрик пожал плечами, – ваша связь – она со временем будет только крепнуть.Не исключено, что ты, возможно, помимо воли убийцы, сможешь черпать его воспоминания и его опыт. Он захочет разорвать ваше… гхм… столь тесное сосуществование – и будет искать с тобой встречи. Скорее всего, он пожелает от тебя избавиться. Жертва принесена, следовательно, ты ему больше не нужна.

– Избавиться? Убить?!!

Я поднялась и принялась мерить шагами пестрый ковер на полу. Какая, однако, сволочь! А ведь если бы меня казнили по-настоящему, то убийце и делать ничего не нужно было. Связь бы разорвалась сама собой. Ту же самую мысль высказал Эрик:

– Опоздай я к Михаилу на день-другой – и ты уже спала бы… На облаках.

Он помолчал, затем поинтересовался:

– Лера, это очень… важно. Тот, кто убивал, для построения связи между вами… Должен был иметь с тобой непосредственный телесный контакт. Ты можешь вспомнить, кто прикасался к тебе? И после чего начались боли?

Я сглотнула вязкую слюну.

Ох. Только не это. Андрей?..

– Рассказывай, – приказал Эрик, – все, что было. Мне необходимо это знать, чтобы сузить круг поисков.

Я опустила глаза. Ну вот. Как же… как я буду говорить об этом? Может Андрей и не виноват? А если этот убийца – именно он? Но, быть может, я предам человека, которого люблю… которого любила?..

– Говори, – безжалостно прошелестел инквизитор, – говори как есть.

И я рассказала. Все. Без утайки – про Андрея, про того паренька с немецким акцентом, которого я хотела по глупости приворожить. Эрик вдруг резко поднялся, похрустел пальцами.

– На сегодня разговор окончен. Собирайся с силами… Может быть, на сей раз мне повезет. Да, и позвони домой. Пусть твои родные будут уверены в том, что ты жива.

Он вышел. Даже не так – выскочил за дверь. Так, словно более ни минуты не хотел проводить в моем обществе.

А к ужину Эрик приготовил баранину, запеченную под кисло-сладким соусом, которую мы уничтожили в полной тишине. Я хотела было похвалить инквизиторские кулинарные способности, но он глянул на меня так злобно, что у меня вмиг пропало желание говорить что бы то ни было.

«Ладно», – я молча допила терпкое сухое, – «не хочешь разговаривать – как-нибудь переживу».

В конце концов, у инквизиторов могут быть свои проблемы, непонятные и необъяснимые простым ведьмам вроде меня. Уже на пороге столовой я брякнула – «Спокойной ночи». Эрик и ухом не повел, даже отвернулся.

Эх. Ну и ладно. В конце концов, нам детей вместе не крестить.

…Но ложиться спать было рановато, всего-то шесть часов вечера, и я по привычке отправилась бродить по дому. Жаль конечно, что с Андреем все так по-дурацки получилось, и жаль – бесконечно, до боли под сердцем – что нам скорее всего уже не быть вместе. Потому что, глядя на Андрея, я скорее всего буду вспоминать его спринтерский рывок, босиком по мартовской грязи… Как мимолетно счастье! Всего-то две ночи – а затем погружение в мутный, беспросветный кошмар. Это ведь просто чудо, что я осталась жива. Не вмешайся вовремя Эрик, и… все.

Я поднималась по лестницам, все выше и выше. Сперва на второй этаж – но здесь я побывала неоднократно, затем – под самую крышу, где Эрик соорудил изумительные мансарды. Я медленно переходила из комнаты в комнату, глазея по сторонам. Здесь мне еще не довелось как следует осмотреться, а зря! Широкие окна были забраны ажурными решетками и увиты виноградом, что добавляло комнатам мрачноватой и романтичной атмосферы. Мебель повсюду стояла старинная, тяжелая и низкая – шкафы с резными ручками, стулья, столы, сплошь заставленные фарфоровыми безделушками, пасхальными яйцами, маленькими шкатулочками, часами всех форм и размеров.