Анна Клименко - Принцип высшего ведовства

– Андрэ, – ведьма укоризненно покачала головой, – что ты с собой делаешь?

И едва уклонилась от кулака, врезавшегося в стену рядом с ее головой.

– Перестань меня так называть! – гаркнул Андрей, – говори, чего пришла, и…

– И катись? – она холодно усмехнулась, глядя в потемневшие глаза сумасшедшего, – нет уж, мой дорогой. Из нас двоих хотя бы мне следует сохранять способность здраво мыслить. Как я погляжу, для тебя это уже осталось за гранью возможного.

– Оставь. Меня. В покое.

Он медленно дошел до дивана и рухнул на измятое покрывало. Звякнув, упала и покатилась пустая бутылка из-под дорогого виски.

Инга брезгливо переступила через втоптанный в ковер кусок колбасы, подошла и села рядом. Затем обняла Андрея за шею, приникла лбом к горячей и колючей щеке, вслушиваясь в его неровное дыхание.

– Что ты с собой делаешь, дурачок? Ты с ума сойдешь. Я и подумать не могла, что Лерка для тебя так много значит.

– Это я… виноват… – судорожно выдохнул он, – Инг, иди домой. Мне надо побыть одному.

– Ну конечно, – ведьма отстранилась, – и вечером твой хладный труп найдут под балконом, да? Нет, так дело не пойдет.

– Ты не понимаешь, – прошептал Андрей, – еще несколько дней, и я сойду с ума. Я постоянно ощущаю… ее живой ! Понимаешь? Но это же… это бред…

Инга крепко зажмурилась, и еще сильнее прижалась лбом к пылающей лихорадкой щеке. Выдохнула обреченно:

– Не вини себя. Но, знаешь ли… у меня тоже странное чувство, что Лера все еще жива. Вопрос только в том, кому был нужен весь этот спектакль. И зачем.

– Она не могла убить тех мужчин. Она почти все время была со мной…

– Понимаю. Но чтецы…

– А разве они не ошибаются?

Инга хмыкнула.

– Чтецы никогда не ошибаются. Особенно когда речь идет о семи одинаковых следах!

– Кто-то ее подставил, – пробормотал Андрей, – или же… или я уже ничего не понимаю. Лерка жива, как думаешь?

Инга пожала плечами и отстранилась.

– Приходи в чувство, Андрэ. Тебе ведь известно, как мы можем это проверить?

Он вздрогнул всем телом. И с опаской взглянул на Ингу.

– Да-да, ты все правильно понял, дорогой мой. Самый верный способ проверить – это порыться в заброшенных могилах. Там, куда наша драгоценная инквизиция прячет тела.

– Они могли устроить видимость аварии, – задумчиво возразил Андрей.

– Но пока что не устроили. Я тут поспрашивала у людей – для всех Лерка просто исчезла. И родители ее хранят молчаливое спокойствие. Тебе не кажется это слегка подозрительным?

Андрей застонал, сел на диване и обхватил руками голову.

– Я дурак. Изводил себя вместо того, чтобы взять и просто проверить…

– В твоем случае это простительно, – заметила Инга, – иди, прими душ, что ли. Несет от тебя, уж извини…

Когда они добрались до старого городского кладбища, начало смеркаться. Им уже очень давно не пользовались, земли не осталось. А город разросся за последние сто лет, охватил кладбище кольцом серых стен. Только маленькая церковь работала, да сторож, бывало, прохаживался мимо полуразрушенных склепов – хотя что там сторожить-то, в самом деле?.

Андрей сосредоточенно припарковался у покосившейся сторожки.

– Выходи, прибыли.

– Хорошо, – Инга тревожно вглядывалась в застывшее лицо друга, – только давай тихо, спокойно, без глупостей.

– Угу. Без глупостей.

Она хотела предупредить, чтобы Андрей не вздумал опробовать на несчастном стороже что-нибудь из арсенала боевой магии, но передумала. Сам ведь не дурак. Впрочем, потерянная любовь из обычного человека дурака и делает.

Ведьмак постучался в окно. В ответ раздалось дребезжащее – «Иду, иду» – обшарпанная дверь со скрипом выпустила из прокисшего тепла сторожки деда.

Дальше… не произошло ровным счетом ничего. Андрей просто несколько минут пристально вглядывался в близорукие глаза сторожа, затем изменился в лице и, круто развернувшись на каблуках, пошел прочь. Не к машине, а к боковой калитке, что вела на кладбище.

– Андрэ! – ведьма бросилась за ним, мигом забыв про деда.

Который, непонимающе поморгав, развернулся и побрел обратно, пить кипяток с сахаром.

– Старик видел их, – прорычал Андрей в ответ на ее немой вопрос, – совсем недавно. Потом ходил, проверял… В одном месте копали. Привезли тело, уехали пустые.

Инга поймала его пальцы и крепко сжала. Руки в Андрея оказались просто ледяными наощупь.

– Что ты хочешь сейчас?

И услышала едва различимый шепот:

– Я хочу увидеть ее… только увидеть.

Острая, едва переносимая боль хлестнула Ингу. Это был всего лишь отголосок того, что испытывал Андрей.

…Растревоженную могилу нашли быстро. Наверное, Андрей попросту смог прочитать дорогу к ней в мыслях сторожа – Инга не стала уточнять. Ведьмак опустился на колени перед свежим холмиком, застыл на мгновение, резко развел в стороны руки… И жирный чернозем хлынул прочь, смываемый волшбой, обнажая чьи-то старые белые кости. В сыром воздухе начали тихо потрескивать электрические разряды.

– Черт, – в сердцах сказала Инга.

Ей и в голову никогда не приходило, что Андрей способен на такое . Только подумать, а что еще может скрывать этот ведьмак? Ну, исключая ту особенность своего организма, о которой Инга уже знала? Она поежилась. Сто двадцать лет – не шутка, и кто знает, кто знает… А вдруг она, Инга, сама ввязалась в чересчур опасную игру?

«Ну конечно!» – она в сердцах обругала себя идиоткой, – «конечно, в опасную. Судя по моему радужному будущему!»

В потемках лицо Андрея стало похожим на расплывчатое блеклое пятно. Но – он улыбался.

– Ее здесь нет, – прошептал он, – здесь вообще никого нет. Они кого-то клали сюда, но… Я не чувствую, чтобы это был человек!

Инга промолчала. Проклятые игры инквизиции! Судя по всему, Валерия Ведова все еще была жива. А это означало, что видения самой Инги грозили стать действительностью.

Рассвет нового дня застал меня в нежно-лиловой спальне инквизитора. С вечера я пыталась лечь у себя, вежливо пожелала Эрику спокойной ночи – и удалилась. Где-то с час ворочалась без сна, с головой прячась под одеяло и вздрагивая от малейшего шороха. Стоило закрыть глаза, как – привет! – перед мысленным взором вспучивалось охряное нечто, сердце подскакивало, как крышка на кипящем чайнике, а тело вновь и вновь погружалось в ледяную полынью кошмара, животного и необоримого.

Потом я сдалась. И, как была, в пижаме с утятами, босиком пошлепала к Эрику. Он мог думать все, что заблагорассудится, делать все, что пожелает, но только – «только не оставляй меня одну». Глупые страхи, которые никак не прогнать усилием воли, и столь же глупый вопрос, который так и остался без ответа. Как я дальше-то буду?