Анна Клименко - Принцип высшего ведовства

– А я люблю это место, – тихо сказал Эрик, – когда собирается туман, то кажется, что во всем мире больше никого нет. Долгие годы жизни утомляют.

У меня на языке так и вертелось – особенно твои долгие годы, Генрих, купленные у смерти в обмен на сотни и сотни чужих жизней. Но я просто ничего не ответила, а колдун, как мне показалось, тихонько вздохнул.

– Мне понравилась твоя семья. Там, где я родился, к детям относились по-иному… Совсем по-иному. Много детей никому не было нужно, а они рождались и рождались, большей частью не доживали и до года, ангелочки, которым открылись небеса. А те, кто дотягивал до совершеннолетия, зачастую завидовали покойным братьям и сестрам.

– Где ты родился, Эрик? – тускло спросила я, – может, скажешь наконец правду?

– Разве я лгал тебе раньше? – он усмехнулся, развернул меня к себе спиной и подвел к самому краю причала.

А я вспомнила – в который раз – слова Джейн. О том, что моя кровь навсегда останется на его руках. Генри, Генрих… Его ладони на моей талии казались чересчур горячими для человеческих, запах одеколона отдавал полынью.

– Не знаю. Я уже ничего не знаю. Единственное, о чем прошу – не причиняй им вред. Не стоит их втягивать в твою игру… Генрих…

Он вздрогнул – и это было единственным доказательством моей правоты.

– Лерочка, ты заговариваешься. Я – Эрик. И в документах можно прочитать это же самое имя.

И все-таки… я должна была посмотреть ему в глаза. Пусть я увижу там свой смертный приговор, но я должна…

– Не шевелись, – Эрик усмехнулся, – еще свалишься ненароком…

Его пальцы скользнули по голове, откидывая в сторону волосы, задержались на ямке под затылком. Эрик коснулся губами шеи, затем еще и еще…

– Не надо, – я не выдержала и всхлипнула, – зачем я тебе? Почему ты… учишь меня? Тратишь на меня время?

– Потому что ты должна дожить до последнего сражения, – таким был ответ.

– Ты все эти столетия ищешь Якова?

– Не понимаю, о чем это ты.

Он резко развернул меня к себе. Блестящие ежевичные глаза, словно два зеркала, в которых можно увидеть все, кроме правды.

– Это лишь твои догадки, – промурлыкал инквизитор с улыбкой, – только догадки, которые я не буду подтверждать, ясно? Довольствуйся тем, что есть… Иногда это полезно.

Мы стояли на самом краю причала. Вокруг плавал густой туман, в душу заглядывали сиреневые сумерки. Нас разделяла только одежда, и от этой мысли я сжалась в комок, разглядывая темные доски под ногами.

– Лера, – позвал он, – что с тобой?

– Я боюсь. Тебя. Того, что не было сказано, но оказалось правдой.

– Но откуда тебе знать, где правда, а где ложь? – в голосе инквизитора появились вкрадчивые нотки, – посмотри на меня, прошу. Разве я чудовище?

И он поцеловал меня. Поцеловал бы… Я отшатнулась, едва не оступилась, чудом удержавшись на причале – а когда снова взглянула в лицо Эрика, то поняла, что – все. Черты древнего колдуна обрели твердость гранита.

– Может быть, ты так сильно любишь его ? – одними губами прошептал Эрик, – твоего светлого принца, который оказался не способен даже выучить тебя как следует?!!

– Не знаю, – ох, если бы я могла пятиться! Но за спиной была вода, темная, холодная апрельская вода…

– Смотри, – он быстро нырнул в карман и достал… мой старый мобильник, который я считала бесследно утерянным.

– Я забрал его в хранилище инквизиции, – с горькой усмешкой пояснил Эрик, – как видишь, ради тебя я пошел на небольшое должностное преступление. А теперь, моя милая, смотри. Кто тебе звонил, когда ты пропала бесследно?

Он открыл журнал входящих звонков, и я прочла: мама, мама, Танька, папа. Все. Имя «Андрей» в списке не значилось.

– Видишь, он ни разу тебе даже не позвонил, – прошипел Эрик.

– Возможно, у него на то были причины.

– Причины? Помилуйте, какие? Всепобеждающий страх перед инквизицией?!!

Эрик спокойно вложил мобильник мне в руку, а сам повернулся и быстро зашагал прочь. Обронил на ходу:

– Завтра в полдень ты ему позвонишь и назначишь встречу.

– Нет.

– И тебя не волнует то, что Андрей мог оказаться убийцей?

– Он не убийца, – упорно пробубнила я, – он не…

И вдруг словно оказалась зажатой в стальных тисках. Эрик с недоброй улыбкой рассматривал меня, как будто видел впервые, а я… вспомнила…

В спальне витали ароматы кофе, мяты и роз. Не переставая, клацали нажимаемые Эриком клавиши. Я опустила тяжелую голову на подушку, укрылась одеялом, долго-долго всматривалась в око монитора – и как-то незаметно провалилась в сон. Без сновидений.

Тогда был покой – мягкий, ласковый. Покой, в котором хотелось пребывать если не всегда, то хотя бы как можно дольше. А теперь?..

– Ты позвонишь ему, – он встряхнул меня как куклу, – назначишь встречу. Пораскинь мозгами, Валерия. Если я тот, кем тебе кажусь… То будет лучше меня слушаться, не так ли?

…Когда я добралась до твердой земли, Эрик возился с костром и даже не глянул в мою сторону. Что ж, это даже хорошо. Наверное, лучше не тревожить лишний раз мятущуюся душу инквизитора – я уселась на большой камень, торчащий из земли и одетый в моховый кафтан.

На небе проклюнулись первые звезды, еще бледные и далекие, и сквозь весеннюю синеву неба проглядывала убывающая луна. Мы с Андреем были здесь совсем недавно, а сколько всего произошло, изменилось…

Я с тоской уставилась на мобильник. Андрей, Андрей… Ты ни разу не попытался со мной связаться. Счел меня мертвой? Вряд ли. Ты приходил ко мне тогда… Хотя это могли быть и сны. Или тебя удержал банальный страх быть схваченным?

Мне захотелось поплакать, забраться под одеяло с коробкой шоколадных конфет и чашкой мороженого. Любовь, какая бы яркая она не была, скоротечна. Как вся наша жизнь, как радость, как счастье, как радуга в капле росы. И от тоски по этой погибшей любви сердце разрывалось и плакало кровавыми слезами.

Где-то вдалеке урчал мотор, Эрик сидел на земле, обхватив руками колени и глядя на пляшущие языки пламени. Быть может, ему грезились пылающие костры средневековья? Кто знает…

А тот, второй… Как могло случиться, что из всей толпы он подцепил на крючок именно меня, ведьму, застрявшую в процессе инициализации?.. И, наконец, если он старый и могущественный, к чему было подставлять меня, копируя ментальное поле? Или боялся бросить вызов самым старым из известных ныне магов? Не поймешь их, никогда и ни за что.

На ясном небе сверкнула, падая, звезда. Чья-то оборвавшаяся жизнь, чьи-то наспех загаданные желания и – «есть только миг, ослепительный миг». На сердце у меня лежала тяжеленная плита, под сердцем ужом свернулась печаль. Чем закончатся мои злоключения?.. И смогу ли я жить дальше так, как жила до своей инициализации, будь она трижды неладна?