Ярослав Денисенко - Пепелище славы

Орог схватил ржавый меч из кучи, сваленной перед костром и поднес его к "магической" стрелке. Та послушно отклонилась в сторону.

- Святотатство! - шипели старейшины, но их замечания потонули в возбужденном гуле голосов молодых вождей.

Совет продлился до глубокой ночи. Каждый желал поглядеть на эльфовскую диковину поближе, а самые храбрые даже осмеливались взять в руки и убедиться, что стрелка указывает на север, как ни крути коробку. Только старейшины уселись в кружок с горделивым презрением. Время от времени в их шушуканье можно было различить слова "молодежь", "докатились", "Владыка" и тому подобные.

Белые сполохи полярного сияния прорезали черноту осеннего неба, когда участники совета расходились по своим кланам. Порешили эльфов оставить до времени в покое, а Орога и его названного брата освободить от участия в добыче пропитания и позволить им бродить по горам в поисках железа.

- Ну ты, брат, даешь, - проворчал Шенгар, качая головой. - Я уже вообще ничего не понимаю. Мне ты говорил, что нельзя идти на эльфов, им ты говоришь, что на эльфов нужно идти, но с другим оружием… Чего ты вообще добиваешься?

- Ровно того, чего и добился. Отсрочки. Передышки. За это время мы не только должны найти железо, но и обрести достаточно влияния, чтобы убедить кланы не воевать с эльфами.

Шенгар вздохнул. Глубоко и тяжко.

- Честно сказать, брат? - поинтересовался он.

- Ну уж скажи.

- Рехнулся ты, вот оно что.

Толстые наглые чайки кружили над берегом, не столько высматривая рыбу, сколько ожидая, пока у большого костра не выкинут отходов от готовки.

Шенгар перетянул шнурком многочисленные черные косы, чтобы не мешались за работой, и со вздохом присел на камень в ожидании брата. За два с лишком года он вытянулся ростом, раздался в плечах и смотрелся, по собственному мнению, весьма представительно. Его тело покрывали теперь сложные орнаменты, автором которых являлся склонный к художествам приятель из клана Черные Клинки. Орог отзывался с открытым презрением о подобном увлечении внешним видом. В ответ Шенгар, дразня, похвалялся количеством девушек, павших жертвой его неотразимости, и брат умолкал: его собственные редкие успехи в этом направлении проходили по разряду счастливой случайности.

Впрочем, Орогу хватало других занятий. Позапрошлым летом он, рискуя шкурой, снова проник в библиотеку и обзавелся еще десятком увесистых томов. Закорючки он уже разбирал быстро, не бормотал под нос и не водил пальцем по строкам. Шенгар, впрочем, полагал в глубине души, что никакого "чтения" все-таки не существует, просто брат окончательно сдвинулся умом, а раскрытая книга заставляет его безумие показаться в истинном обличии.

С холодком в душе Шенгар подумал о том, что будет, если орки узнают, что брат не только торчит целыми днями с книгами, порожденными эльфовским колдовством, но и уходит далеко в пустоши, и там произносит длинные речи перед низкорослыми полярными соснами и березами.

"Я не допущу, чтобы они это узнали", - мрачно решил он. И почему он сам продолжает следовать за братом, несмотря на то, что это явное сумасбродство? Шенгар не в первый раз задавался этим вопросом, но так и не нашел ответа.

Тем временем Орог прощался с книжными богатствами. В этом году братья обзавелись собственной лодкой и могли позволить роскошь вроде запасной одежды и оружия. Разложив свою небольшую библиотеку, Орог раздумывал, не захватить ли ее всю, коли выдалась такая возможность, но здравый смысл взял вверх. Все равно в горы поклажу придется тащить на своей спине, а оставленные в укрытии вместе с лодкой и прочими припасами, книги не принесут много толку. А вот пропасть могут запросто. С превеликим сожалением Орог выбрал единственный том, посвященный железу и технологиям его обработки, затолкал в мешок и уверенно вышел из шатра.

За два года он тоже сильно изменился, и юношеская легкость уступила в нем место свирепой силе - хотя по орочьим меркам Орог оставался довольно стройным.

Вдвоем братья подняли лодку и понесли к морю. Впереди было тяжелое, полное опасностей путешествие по Лесистым горам.

Свежий ветерок подхватил проворное легкое суденышко и погнал прочь от плоских каменных берегов.

- Итак, - подытожил Шенгар, - мы больше не зависим от охотников и сроков их возвращения. Если ничего не найдем и на этот раз, оправдываться будет нечем.

- Покажем самородки меди, на которые наткнулись в том году.

- Почему нельзя просто говорить правду? Это наши родичи, наш клан. Какие тайны могут быть от друзей?

Орог глубоко вздохнул.

- Иногда друг, считающий, что действует во благо, может принести больше вреда, чем сотня врагов.

- Не ты ли и будешь тем другом, который хуже сотни врагов? Один-единственный братец Орог прав, а десять тысяч других орков ошибаются!

- Потому и ошибаются, что ни разу не задумывались над тем, что говорят. Просто повторяют то, чему их учили отцы, деды, старейшины. А те повторяют слова своих отцов и дедов, которые вообще ничего не делали без оглядки на Темного Владыку!

- Можешь кривился сколько угодно. Но Темный Владыка создал наш народ и заботился о нем много сотен лет! Заботился, брат, не корчи такую морду. Иначе ему стало бы некого использовать! А ты пытаешься объявить все правила и законы, установленные им, вредными.

- Шенгар, представь себе, что в где-то в горах завелся бешеный волк, и детям запретили ходить в эти горы, но не объяснили почему именно. Только сказали, что они умрут там страшной смертью.

- Ну, представил - и что?

- А то, что они выросли, у них появились свои дети, и родители тоже запретили им ходить в горы. Они уже не знали, что причиной был бешеный волк, просто не хотели, чтобы их дети умерли страшной смертью. Те тоже выросли, рассказали своим детям… Волк давно издох, а в горы с тех пор никто так и не ходил.

Шенгар зачерпнул пригоршню воды и вдумчиво наблюдал, как она просачивается сквозь пальцы.

Стояли белые ночи, предшествующие на Пустошах наступлению полярного дня. Впрочем, и обычная ночь для орков не являлась помехой: в темноте они видели ничуть не хуже. Терялись цвета, мир приобретал оттенки серого, но оставался таким же четким, а теплые предметы (и многие живые существа - в их числе), выделялись на этом фоне ярким свечением.

Шенгар старался выглядеть безмятежным, ловко управляясь с парусом, но Орог знал брата слишком хорошо, чтобы понять: на душе у того скверно.

- Послушай, брат, - проговорил Орог. - С тем, что железо принесет пользу нашему народу, ты же согласен? Так в чем дело? Я не понимаю!

- Я сам не понимаю, брат. Ты всегда был храбрым, честным, сильным. Я тобой гордился и даже чуть-чуть завидовал. А теперь ты возводишь одну ложь на другую. Вот я и думаю, не лжешь ли ты мне так же, как остальным!