Анна Китаева - Перстень без камня

Окружающий Кристеану хаос карнавала как нельзя лучше отражал тот сумбур, что творился у нее внутри.

Когда Тарсинг вставил поддельный камень в поддельный перстень и неизвестный вор проделал то же самое с подлинником, Кристеана дор Зеельмайн не сдержала вздоха облегчения. Магическое поле накрыло острова, и значит, ей по крайней мере не придется драться с врагом безоружной. Без магии она казалась себе не просто безоружной, а слепой, глухой, полумертвой. Теперь к ней вернулись силы.

Первым делом она попыталась нащупать перстень в магическом пространстве, но артефакт был неразличим. Что ж, странно было бы, если б похитители не озаботились защитой, однако попробовать стоило. Дор Зеельмайн не сомневалась, что Ун Бхе тоже предпринял попытку, и, надо полагать, преуспел не больше нее.

Гетцельшойзе! Дела обстоят прескверно, честно сказала себе Кристеана. И что теперь? Броситься в бой, конечно же. Победить или погибнуть. Но перед этим позволить себе маленькую передышку.

Она ушла с подмостков практически вслед за королем. Взмахом руки пресекла попытки свиты увязаться за ней. Два шага в сторону, в толпу, и вот уже к ближайшей улочке протискивается не надменная северянка, светловолосая и белокожая, а знойная южанка — черные волосы разметались по смуглым плечам, алые губы распустились хищным цветком, чуть раскосые глаза темны и огромны. Путь красавицы был отмечен восторженными восклицаниями и нескромными комплиментами. За каких-нибудь три десятка шагов она получила две клятвы в вечной любви, пять предложений провести вместе ночь, два — выпить пива, одно — протанцевать до утра. К последнему прилагалась красная роза. На предложения южная красотка ответила ослепительной улыбкой и отрицательным жестом, розу воткнула в волосы и скрылась в переулке.

В квартале от площади Мбо догнал ее. Тигр Юга остался тигром, но превратился почти в альбиноса. Снежные волосы, прозрачные глаза, северная бледность — и смертоносная грация крупного хищника, от которой у Кристеаны забилось сердце. Карнавальный сын Севера схватил за руку карнавальную дочь Юга, развернул к себе, и любовники слились в поцелуе. Прямо посреди улицы. Сегодня — можно. Кто-то из зевак захлопал. Краткий миг вседозволенности, ради которого жители обоих континентов стремятся на острова. Карнавал отпускает грехи… на время карнавала. Веселитесь, маски, каждый миг праздника на счету!

Задыхаясь и смеясь, Крис отстранилась.

— Пойдем, — попросила она. — Погуляем по городу просто так, как обычные люди. Выпьем кислого вина в кабачке. Потанцуем под флейту и тамбурин. Ты купишь мне дешевый коралловый амулет на память.

— Если хочешь, любовь моя, — серьезно сказал Мбо.

И они сделали все это и еще многое. Для начала они выбрали в лавке две полумаски, красную атласную и синюю бархатную. Скрыть под масками из ткани магические личины — это была отличная шутка, понятная им обоим и больше никому. Затем они выпили кислого красного вина, которое наливали из бочки прямо на улице. Тут же и танцевали. Музыканты были пьяны — виола фальшивила, губная гармоника давала петуха, барабан пытался упасть. Мбо закружил Кристеану в танце, подхватил на руки и продолжал танцевать с ней на руках. Публика рукоплескала, они сбежали. Спустились вниз, в гавань, выпили в провонявшем рыбой кабачке слишком крепкого пива и заели отличной копченой салакой. В другом кабачке, поприличнее, видели капитана Кранджа с компанией, а как-то на улице столкнулись нос к носу с королем Тарсингом в зверином обличье. Король не сводил глаз со своей спутницы, а девушка улыбалась ему милой, мягкой улыбкой. Мбо и Крис переглянулись и поняли друг друга без слов.

Не только они в этот день затерялись вдвоем.

Дядюшка Зайн спускался по крутой тропке и разговаривал сам с собой.

— Вишь ты, не обманула гостья-то, — говорил дядюшка и растерянно улыбался. — Вернулась дочка. И внучонка нам обещала. То есть уже родила. Хозяйка-то моя как обрадовалась. А я что? И я обрадовался, само собой. Это же дочка наша, наша Кати. Вернулась. То есть еще не совсем вернулась. За малышом надо съездить. Ах я, дурак, не вовремя лодку отдал.

Зайн замолчал, потому что спуск стал еще круче. Дядюшка сосредоточенно сопел и глядел под ноги. Из-под башмаков его катились камешки. Тропинка перешла в ступени, грубо вырезанные в земле. Кряхтя, дядюшка Зайн развернулся и стал спускаться спиной вперед, держась за поручень. Наконец он оказался в бухточке, где обычно держал лодку.

— Не вовремя я, дурак… — повторил он и повернулся лицом к морю.

Тюляки приветствовали хозяина веселым тявканьем.

— Так вот же она, лодка! — воскликнул Зайн.

Обратно наверх он поспешал как только мог, с оглядкой на колотье в боку и одышку. Несколько мыслей грели дядюшку Зайна. Во-первых, жена не станет его ругать, что отдал лодку, потому что лодка на месте. Во-вторых, сейчас они с Кати съездят за внучонком, к ночи будут дома. И в третьих, завтра северяне, с которыми был уговор, заплатят ему остаток денег.

Если бы Зайн мог спросить у морских собак из упряжки, где они побывали, он бы не рассчитывал на деньги северян. Но тюляки были звери глупые и бессловесные. И хорошо. Хозяину лучше было не знать их приключений.

Весь этот невозможно длинный день настроение Орвеля дор Тарсинга, словно на качелях, то взлетало под самое небо, то падало в глубокую пропасть. Исчезновение королевской реликвии, самого важного артефакта островов, ввергало его в мрачное отчаяние, однако стоило королю переключить внимание на Трину, и он забывал обо всем, кроме ее внимательных карих глаз, шелка ее волос и ямочек на щеках, возникающих, когда ее губы цвета спелой малины расцветали в улыбке.

«Я влюблен», — неожиданно здраво сказал себе Орвель, когда они с Триной ели мороженое под полосатой маркизой уличного кафе.

Еще сегодня утром, пожалуй, король извел бы себя мыслью о том, как глупо должен выглядеть двухметрового роста зверь, кушающий мороженое ложечкой из вазочки. Собственно, он и не стал бы делать ничего подобного. Но сейчас ему было наплевать, как он выглядит в глазах кого угодно — за исключением Трины. А в ее взгляде читались интерес, симпатия, радость — но никак не насмешка.

«Я ее люблю», — сформулировал король еще точнее, когда они, держась за руки, стояли в толпе и смотрели выступление уличных магов, танцоров и фокусников, работающих с огнем.

Девушка хлопала особо удачным трюкам и ахала от восторга.

— Мне никогда еще не было так весело! — призналась она.

И Орвель искренне откликнулся:

— Мне тоже.

Они наняли маленькое одноконное ландо и отправились кататься по всему Золотому острову, куда только ведут дороги. Вдалеке от шумных праздничных толп Трина стала вдруг задумчивой и серьезной, и у короля защемило сердце: