Александр Матюхин - Ловец богов

На одном канале крутили фильм, на другом — рекламу, на следующем слащавый урод исполнял что-то похожее на песню. Говорухин протяжно зевнул, поправил очки на носу.

Знали бы вы, господин Брутальный, как хочется смыться отсюда и выловить, наконец, Аленичева. До безумия хочется. Это будет кровавая охота на дичь.

Между прочим, Говорухину третью ночь снилось, как он выходит из интермобиля, берет Аленичева за шиворот и с силой бьет кулаком прямо между хитрых глазенок. Многочисленные таблетки, а также второсортный порошок, который довелось вынюхать полтора часа назад в туалете, еще больше разыграли воображение. Сейчас Говорухину казалось, что на экране ивизора мелькают живописные сцены расправы.

Сколько же неприятностей учинил простому госслужащему этот Аленичев, скотина! Сидеть бы сейчас Говорухину с бутылочкой пива, вспоминать вчерашний кутеж и красивых проституток с большими сиськами. А вместо этого что? Голова забита проблемами. И с Шепко разобраться надо, и с малолетним хулиганом и еще Аскелов этот куда-то запропастился. Не верил Говорухин, что вышедший на свободу уголовник завязал со своим прошлым. Софтеров, как и горбатых, только одно может исправить. Могила. Говорухин покосился на Брутального и громко икнул. Сержант, прикорнувший у вироматов, либо не услышал, либо решил не реагировать. Ну и хрен с ним.

Лишь бы Афимин не упустил Аленичева. Сегодня вечером урода надо брать, во что бы то ни стало. И так много времени упустили со всеми этими дежурствами и попойками.

— Слушай, Брутальный, — Говорухин икнул еще раз и понял, что нужно срочно принять таблеточку от икоты. Может даже две.

Сержант пошевелился и посмотрел на Говорухина сквозь большие круглые очки.

— Слушай, Брутальный, — повторил Говорухин, — вот если бы у тебя украли одну очень важную вещь, а ты знал бы, кто это сделал и для чего. Чтобы ты сделал с вором?

— Я бы позвонил в полицию, — буркнул Брутальный сонно.

— Ага. Я так и думал. А если бы не было полиции?

— Тогда бы в Службу Охраны.

— А морду набить ты бы ему не надумал? — спросил Говорухин.

Сержант Брутальный замялся. Видно было, что морду он никому в жизни не бил.

«Скорее всего, били только ему», — подумал Говорухин.

— Зачем морду? — спросил Брутальный, наконец.

— Чтобы знал, что воровать — это плохо. — Говорухин наставительно погрозил пальцем, — у тебя, что, ни разу в жизни ничего не воровали?

Брутальный отрицательно покачал головой.

— Наверное, к тебе подходили большие парни, и ты сам все отдавал. В добровольном порядке, — сказал Говорухин тихо.

— Что?

— Ничего особенного. У меня тут одну вещь украли, вот я и думаю, позвонить в полицию или в Службу Охраны.

— Ты же сам из Службы Охраны.

— Тогда буду бить морду, — сказал Говорухин, — потому что воровать нехорошо.

В кармане завибрировал мобильник.

— Але? — голос Афимина едва слышен из-за помех, — здорово еще раз, Гавар! Твой Аленичев только что вылез на Степной. Я пошел за ним, а он скрылся в отеле.

— Название?

— Да фиг его знает. Такой большой, знаешь, стоит слева от трассы. Там всегда полно туристов.

— Как туда добраться?

— Блин, если б я знал… — Афимин замялся на секунду, — помнишь, тот небольшой бордель, где Строганову нос сломали? Вот, от него квартал влево. Здесь еще большой рекламный щит зубной пасты. Увидишь, в общем.

— Ага. Хорошо. Молодчина. Слушай, не затруднит погулять неподалеку до пяти?

— Посмотреть, не выскочит ли Аленичев?

— Точно.

— Для тебя — с удовольствием.

— Пиво с меня, — произнес Говорухин, косясь на Брутального.

Тот, вроде, вновь посапывал, склонив голову, и ничего не слышал.

— Два пива с тебя, — хохотнул в трубке Афимин, — ладно, бывай до вечера.

Мобильник замолчал. Говорухин небрежно кинул его на стол и откинулся на стуле. По ивизору показывали слащавую певичку почти в неглиже. Пела она так себе.

В пыли валялись два черных рюкзака с лямками. Оба приоткрыты. Я протянул руку, поднял один из них и заглянул внутрь. Все ясно — причиндалы Паршивца. Ну, то есть та самая мелочевка, которой он нас снабдил.

Негодяй поднял свой рюкзак, выудил черные очки и повертел их на солнце:

— Мне никогда не шли черные очки, — говорит.

Ага. А черный ирокез, значит, ему отлично идет.

Я вытащил свои и нацепил их на нос. Очки сидели, как влитые. В углу экрана отразились какие-то циферки, надписи… сфокусировав зрение, я прочитал: «Дальность — 3000 м. Скорость передвижения — 2 м/с. Направление — параллельно» — Еще черные очки развивают мужскую потенцию, — говорю, — киберэлементали в трех километрах, можно идти спокойно.

Негодяй тем временем вынул небольшой наручный компас, жилетку и брюки цвета хаки. А я закрыл глаза и стоял так минуты две, прислушиваясь, принюхиваясь, привыкая к… тишине. Сопение Негодяя не в счет. У Города своя, ни с чем не сравнимая тишина. Кто-то ее не замечает, кто-то не обращает внимания, но я всегда с ней. В чем-то мы схожи, с этой безжизненной тишиной… Одинокие и беззаботные. И, может, никого нам не надо в этой жизни…

На короткое мгновение мир замер — это серверы после загрузки обрабатывают новую информацию — потом я открыл глаза.

— Здравствуй. Ну, вот и я…

В Нише, как обычно, жарко. Солнце стоит в зените и никогда оно, родимое, не сдвинется. Скидываю одежду, надеваю на голое тело жилетку, брюки закатываю до колен. В рюкзаке еще есть шлепки — их тоже одеваю — но совершенно не имею представления, от чего они защищают. От вирусов, наверное.

Негодяй первым закинул рюкзак за плечи и выглянул из-за переулка. К слову сказать, закинули нас в какой-то темный тупик. Здесь пахло отходами, в углу кучей свален мусор.

— Давай уходить отсюда, — говорю, — это плохое место. Его придумали больные на голову программисты.

Негодяй усмехается:

— Хочешь знать мое мнение? Больные на голову программисты придумали Город. А такие тупики придумали особо больные.

— Неисправимые.

Неторопливо осматриваясь, мы зашагали по тротуару, в тени многоэтажных домов. Мне знаком этот район. Ничего примечательного, этакий средний класс хранителей информации. Места здесь стоят не очень дорого, но и большого объема положить нельзя, потому как все хотят. Собственно, не даром бытует поговорка, что средний класс двигает прогресс. Из-за них и собираются расширять Нишу. Мест не хватает, цены повышать не выгодно, а как еще добиться стабильного прироста клиентов, если не расширять?

Ход моих мыслей нарушает Негодяй. Он говорит:

— Вон метро. Отсюда видно, — и показывает пальцем.

Действительно, на дальнем перекрестке новое здание — даже визуально видно, что его поставили недавно — по форме напоминающее полукруг. На фасаде висит огромная буква «М». У здания стоят припаркованными несколько автомобилей. Паршивец ничего не говорил про автомобили. Интересно, сидит ли в них кто-нибудь? На всякий случай мы с Негодяем отходим в тень, чтобы не привлечь чьего-нибудь внимания.