Светлана Зорина - Снежная Дева

Илана поймала себя на том, что, став на время Ралианой, она не особенно тоскует по Эримну. Всё же её личность, личность Иланы Стивенс, настолько преобладала над остальными воплощениями Айслинд, что их переживания и воспоминания не причиняли ей глубокой душевной боли. Зато как замерло её сердце, когда она посмотрела на запад, на вздымающиеся над елями кроны хаулл. Там, дальше, была гимеловая роща, а за ней святилище, которое во времена Ралианы выглядело так же, как ещё совсем недавно, когда Илана увидела его впервые. Теперь оно выглядит иначе. Оно уже почти достроено, и Эдера с Кэти украшают его главный зал. Самое удивительное, что статуи Вуурданы и Анаэля во время ледяной бомбёжки не пострадали. Их потом нашли среди завалов…

Илане, а может, Ралиане, вдруг захотелось побывать возле святилища. И она тут же оказалась там. Оно действительно выглядело так же, как в тот день, когда Илана увидела его впервые. Почти… Левой пристройки ещё не было, а стены казались чуть более светлыми. Илана бы всё отдала, чтобы оказаться сейчас на этой поляне в своей реальности, увидеть новый храм и тех, по кому она уже так соскучилась…

Неожиданно всё изменилось. Илана едва не вскрикнула, увидев перед собой новый недостроенный храм. Он тут же опять изменился, вернув себе старый облик.

— Нет, пусть всё вернётся! — крикнула Илана.

На мгновение храм изменился так, как она того хотела, но тут же исчез, а сама она оказалась в круглом помещении со стенами, словно бы покрытыми морозными узорами, и тремя огромными ледяными окнами. Теперь все три были не зеркалами, а обычными окнами, сквозь которые виднелся сад. Почувствовав слабость, Илана пошатнулась и ударилась о скамью. И удивилась, ощутив слабую боль. Её телу как будто отчасти вернулась чувствительность. Странно, но на мгновение она сумела попасть в свою реальность. Почти сумела…

Она попыталась сделать это снова, но ничего не получилось. Её непреодолимо клонило в сон.

"Главное — не уснуть насовсем", — подумала она, опускаясь на скамью. И тут же отключилась.

Проснувшись, она обнаружила, что стоит в маленьком мощёном дворике возле клумбы, окружающей статую ангела с мечом. Церковь Святой Анны… Церковная дверь была приоткрыта, а в глубине храма мерцал загадочный свет.

— Ты ищешь храм, где открываются пути? — спросил знакомый голос.

Илана обернулась и увидела, что каменный ангел протягивает ей прозрачный, сверкающий меч. Но едва она взяла этот меч, как он превратился в куст лилий, а потом в светлый огонь, который горел у неё в руках, ничуть её не обжигая. А вместо каменного ангела перед ней уже стоял прекрасный беловолосый король в венце со звездой и улыбался. Илана узнала его. Она впервые видела его так близко — загадочного снежного короля-мага, чьё лицо время от времени проступало в ледяном зеркале её медальона.

Она проснулась — теперь уже на самом деле. Снежного короля рядом с ней не было, но теперь она догадывалась кто он. Илана осторожно достала медальон и открыла его. Овальное зеркальце засветилось, и в нём появилось лицо. Да, это был он. Иланы все красивы, но это лицо всегда казалось ей особенным. Этот медальон надели на шею ребёнку, который потом попал в другой мир, а его прапраправнучка Илана Стивенс вернулась в Айсхаран. И нашла там своих предков. Почему этот медальон оказался у Сельхенвурдов? Видимо, легенда, которая гласит, что основательницей этого славного ангиерского рода была та самая Ана, правдива. А та самая Ана была дочерью снежного мага Анаэля. Если его действительно так звали… Но ведь это имя — производное от имени Ана…

"Так оно и есть", — произнёс голос, который уже перестал её пугать.

Впрочем, этот голос был уже другим — более низким и чуть хрипловатым. Илана подняла глаза и увидела в зеркале женщину в расшитой кожаной тунике и меховой накидке. Статная, русоволосая, она не была писаной красавицей, но от неё исходила некая притягательная сила. Прародительница Сельхенвурдов излучала власть. В этой женщине чувствовалась жёсткость, но не жестокость, а в глубине серых глаз таилась печаль.

"Он сам придумал себе это имя. До встречи с моей матерью его звали иначе, а как — он мне не сказал. Анаэль значит "избранник Аны". Он обожал её. И меня. Он говорил мне: ты — лучшее, что я оставил в этом мире. Он умел предвидеть будущее и считал, что я призвана спасти этот мир от гибели. Он предупредил, что бессмертие, которое я обрету, не принесёт мне счастья, но я должна принять этот дар и это проклятие, тем более что вечных проклятий не бывает. Всему рано или поздно приходит конец, который становится началом чего-то нового. Я страдала, но недолго. Сон приносит утешение. Каждая избранница страдает не так уж долго. Ведь будучи единым целым со всеми ипостасями Аны, каждая из нас всё же остаётся собой и со временем всё дальше и дальше уходит в вечность вместе со своими воспоминаниями. Каждая новая Айслинд — это прежде всего та, кем она недавно была в реальности. Заглядывая в себя, она видит своих сестёр и сочувствует им, но меньше, чем себе. В каком-то смысле мне повезло больше, чем тебе. Я ушла из своего мира, познав любовь и оставив потомство. Но Айслинд-девственница сильнее, поэтому ты сильнее меня. И не только поэтому. Ты особенная. Я чувствую это, будучи частью тебя".

Илане казалось, что она сходит с ума. С кем она разговаривает — с первой Айслинд или многоликой богиней, знающей их всех? Наверное, она каждый раз говорит именно с ней — с богиней, которая показывает ей то одно своё обличье, то другое. Богиня едина во всех своих воплощениях, но последняя личность, ставшая частью Айслинд, всегда ярче. Она ещё способна ощущать себя не частью целого, а чем-то отдельным. Именно поэтому Илана до сих пор чувствовала себя Иланой Стивенс и больше никем другим, хотя иногда "влезала в шкуру" своих предшественниц и ощущала их боль почти как свою. Почти…

"Я — Илана Стивенс и хочу ею остаться. Я хочу вырваться отсюда и изменить судьбу Айслинд".

"Другие тоже хотели. Но ты сильнее. Попробуй…"

Ана исчезла, а вместо неё появился Анаэль — прекрасный, как архангел. А меч в его руке сверкал так, что хотелось зажмуриться. Илана шагнула в зеркальные врата и оказалась на поляне возле какого-то храма, а в двух метрах от неё стоял король-маг. Она была Аной, и с ней говорил Анаэль.

"Этот меч обладает чудесным свойством, — произнёс он. — Я первый начал делать магический лёд из других материй, но ни с кем не делился этим секретом, поскольку знал, что трансформация материи может принести множество бед. Главное, что делает этот меч чудесным, — не материи и стихии, которые застыли, чтобы стать частью его лезвия. Главное — сила того, кто им обладает. Сила, которая движет обладателем меча. Этот клинок способен превращаться во что угодно, но лишь в моих руках. Смотри…"