Светлана Зорина - Глаза тьмы

— Ну вот, кажется, всё…

Диннар отошёл от статуи на несколько шагов и окинул её оценивающим взглядом. Похоже, на этот раз результат его устроил.

— Не люблю возиться с глиной. Обычно я сразу берусь за камень, но ты непростая модель.

— Другие так не говорили.

— Они копировали старые статуи, а ведь там не твоё лицо.

— Разве? По-моему, они все на меня похожи.

— Похожи, но это не ты, — сказал Диннар, вытирая руки влажной тряпкой. — Ничего, скоро я и тебя смогу делать по памяти.

— А зверь готов?

— Да. И уже на месте. Хочешь взглянуть?

— Хочу, но не сейчас.

— Куда ты торопишься? На занятия с этой учёной девицей?

— Нет, сегодня у меня другие дела, — лукаво посмотрев на мастера, ответил Эрлин. — А что, там, где ты раньше жил, не было умных женщин?

— Я как-то не интересовался их умом. В известном смысле они все одинаковы. И здешние мало отличаются от тех, которые у меня были там. Разве что больше бесстыдства.

— Гинта совсем не похожа на других, — задумчиво произнёс Эрлин.

— Да… Жаль малышку.

— Жаль? Почему?

— Если женщина не похожа на других, ей бы следовало родиться мужчиной. Иначе получается ни то, ни сё.

— Про Амниту ты так же думаешь?

Диннар не ответил. Он сделал вид, что внимательно прислушивается к голосам за окном.

— Тебе не дают скучать, — улыбнулся Эрлин. — По-моему, это Мильда… Интересно, кто там с ней. Не хочется выглядывать.

Диннар пододвинул к стене верстак и вскочил на него.

— Здесь щель под потолком, — пояснил он удивлённому приятелю.

Посреди маленького внутреннего дворика тихо шумел фонтан в виде дерева. На бортике сидели Рона и Мильда. Можно было подумать, что девушки очень увлечены беседой, если бы они не так часто бросали взгляды на окна мастерской.

Диннар легко и по-звериному бесшумно спрыгнул на пол.

— С ней Рона, — сообщил он.

Эрлин скорчил гримасу.

— Скажи ей, что я уже ушёл, а куда — не знаешь…

— С чего ты взял, что я собираюсь с ними разговаривать?

— А разве ты не выйдешь к Мильде?

— Вообще-то я собирался искупаться и отдохнуть.

— Так ты всё-таки иногда устаёшь?

— Да, особенно от чересчур назойливых красоток.

— Женщины, которые были у тебя в пустыне, приходили только тогда, когда ты этого хотел?

Диннар нахмурился.

— До чего всё не кстати. Иначе, как через двор, в купальню не попадёшь.

— Давай отведу тебя в свою, — предложил Эрлин. — Давно уже собираюсь показать её тебе. Моя купальня в старом дворце. Она соединяется с озером, а от него тянется канал до самого кольца. Там такой вид… Тебе понравится. И не надо идти через двор. Мы выйдем с другой стороны.

Диннар снял рабочий фартук и остался в одной набедренной повязке. Как и большинство сантарийцев, он предпочитал минимум одежды, особенно в жару.

На Эрлине были узкие белые штаны длиной немного ниже колен (последний писк моды), лёгкие сандалии и голубая рубашка с широкими рукавами и глубоким, почти до пояса, вырезом спереди, такая тонкая, что сквозь неё просвечивало его белое точёное тело.

— Это с тебя надо делать статуи, — сказал Эрлин, с завистью глядя на мощные бицепсы и мускулистую грудь ваятеля. — Я рядом с тобой просто дохляк.

— Ничего себе — дохляк, — усмехнулся Диннар. — Я видел, как ты дерёшься на турнирах. Думаю, твоя мускулатура никогда не будет очень рельефной, но для своих лет ты необыкновенно силён.

— Для своих лет? Говорят, я не выгляжу на восемнадцать.

— Тебе ещё нет восемнадцати. Ладно, пойдём, а то они, чего доброго, сюда заявятся.

Эрлин повёл Диннара, ловко ориентируясь в сложной системе открытых и закрытых внутренних двориков, которыми изобиловала южная часть дворца. Почти в каждом дворике был фонтан или бассейн, всюду благоухали цветы, а кое-где росли небольшие аккуратно подстриженные плодовые деревья. Эрлин и Диннар то и дело натыкались на слуг, которые освежали мозаичные полы ароматизированной водой. Те кланялись и удивлённо смотрели юношам вслед. В этом цикле бог вёл себя очень странно. Он был совсем не такой, как раньше. Вообще-то он был гораздо лучше, чем раньше, но никто не мог понять, что его связывает с этим ужасным ваятелем, похожим на демона тьмы.

— А где старый дворец? Далеко?

— Да нет, — засмеялся Эрлин. — Прямо здесь. Сейчас придём. Так называют часть южного крыла, которую не перестраивали с давних времён. Если точнее, это остатки старого дворца, но все говорят просто — старый дворец. Айнагур не любит это место. Там вообще мало кто бывает, но я почему-то уверен, что тебе там понравится. Ты уже давно в Эриндорне, а всё занят работой и почти ничего толком не видел.

"Старый дворец" спускался к озеру пологими ступенями террас. Здесь преобладал синевато-серый турм, на отделку пошли голубой и белый хальцион, сурдалин, серебристый зиннурит. Замысловатый растительный орнамент и рельефы, изображающие диковинных птиц, зверей и странных большеглазых человечков, сразу выдавали почерк сантарийских мастеров.

То, что сейчас являлось личной купальней бога, в прошлом было водяным святилищем. Причём очень древним. Один из первых правителей Тиннутамы, следуя обычаю, построил его в той части дворца, которая выходила к озеру. Святилище располагалось между двумя склонами террас. Входом служила арка — две огромные зиннуритовые хаммели, чьи головки из белого хальциона были одновременно капителями колонн и фонарями. Вделанные в каменные лепестки светильники иногда зажигали. Стены изнутри и снаружи украшал растительный орнамент, а полупрозрачный потолок создавал здесь необычное, мягкое освещение. Почти всю площадь святилища занимал бассейн, в центре которого красовалась статуя — юный бог, играющий с водяной птицей ллир. Огромная птица положила голову на плечо отрока, а он ласково обнимал её длинную, гибкую шею.

— Смотри, такое древнее изваяние, а он так на меня похож.

— Но это водяной бог, а не солнечный.

— Гинта говорит, что солнечный бог вышел из первозданных вод и изменил свою природу, вобрав в себя свет небесного отца… Правда, отца у него было два — тёмный и светлый.

— Верно, — улыбнулся Диннар. — А тёмный старше. И могущественней. Свет — порождение тьмы. Не стоит её бояться… Что с тобой, Эрлин? Опять вспоминаешь те сны?

— Да, — сказал мальчик, задумчиво глядя на статую. — Они очень похожи на правду. Как будто всё это было на самом деле, но я не помню, где и когда. Голубой зверь и белая птица… Белая-белая! А я с ней играю, как он… Но та птица не такая. Она ещё больше, и клюв у неё изогнутый.

— Значит, это ханг. Эти птицы хищники и очень опасные.

— Во сне я её не боюсь. Ни её, ни харгала. Зато боюсь, как бы они не сцепились, и никогда не зову их вместе. Они не любят друг друга.