Евгения Бойко - Драконья Кровь. Легенда Первая

— Надеюсь, не на край света?

— Нет, — усмехнулся Вариан, — не так далеко.

Сладко зевнув, я решила подчиниться. Все равно ведь не отстанет.

Королева резко сложила веер и в упор посмотрела на мужа, но тот проигнорировал испепеляющий взгляд.

— Правильно, что Вариан возвращается на Арахант. В это смутное время, правитель должен защищать свой народ.

— А если там опасно! — Возмутилась Лерина.

— Не опаснее чем здесь. — Флегматично возразил Сергий. — Он более сотни лет жил без твоей опеки…

— Я не желала своему сыну зла!

— Нашему сыну.

— Ты! Надо же, после стольких лет равнодушного созерцания, наконец, проснулся.

— Лерина, я позволял тебя править в годы мира. У тебя действительно хорошо получалось, но теперь отойди в сторонку и позволь заняться вопросами воны и мира мужчинам.

— Мужчинам! — Фыркнула Кошка, — Какой же ты мужчина?

— Об этом надо было думать несколько веков назад, когда ты согласилась стать моей женой.

— Я была глупа. — Нехотя признала королева, чем немало удивила Сергия. — Я плохо понимала, на что себя обрекаю.

— Действительно, — съязвил король, — как нехорошо было обречь страну на такую жестокую королеву.

— Ах, так? Да если бы не я этой страны вообще не было бы. Тут бы по-прежнему высились замки, и несчастные женщины носили пояса верности.

— Да, — кивнул Сергий, — а в соседнем лесу прыгали по ветвям полудикие кошки.

— Вы забываетесь, муж мой! Считаете что я дикарка? — Ярилась Лерина, — Вы, вы… просто неописуемы. Как вы вообще посмели так со мной говорить? Я не захотела ругаться при совете, но знайте — я вашей политики не одобряю.

— И не должны. Просто примите к сведению, что я охотно соглашаюсь с тем, что нужно выращивать в дворцовом парке, когда сеять пшеницу но, как и когда воевать — буду решать сам.

— Вы хам.

— Сама такая. — Меланхолично ответил король и покинул кабинет, оставив Лерину в полной растерянности. На мужа больше не действовала ни ее красота, ни чары.

Видят Боги, она желала Дакару только добра и все эти годы честно им правила. Не без того, отчасти ее преданность королевству была преувеличена и заключалась в собственном тщеславии, но она не сделала ничего плохого. Не приняла не одного неверного решения, кроме, пожалуй, разговора с Богиней.

Именно состоявшийся после совета разговор послужил причиной отбытия Вариана на Арахант. Как неосторожно она намекнула ему, что знает о том, что Рина хранительница! Как глупо было с ее стороны полагать, что он ее не любит. Во всяком случае, любит не настолько сильно как Дакар и Арахант.

Но, увы. Девушка и остров оказались приоритетными, а ей теперь предстоит спасать свое королевство в гордом одиночестве. Да еще это муж вознамерился ей помешать. И как она могла думать, что любит его? Любит этого упрямого осла?

Остановившись у распахнутого окна, королева скользнула взглядом по дворцовому парку и главной площади, на которую открывался замечательный вид. По ступенькам парадного входа, весело смеясь, спускались Вариан и его невеста: они держались за руки и выглядели счастливыми.

«Наверное, во всем мире не найдется никого несчастнее меня», — подумала королева, — «Муж меня не любит, сын ненавидит…».

Свободолюбивой Кошке, уже который раз за месяц, стало, себя жаль.

Вариан уверенно вел меня по богатому кварталу города.

— Ну, хоть намекни, куда ты меня ведешь? — Взмолилась я, едва за ним поспевая и чувствуя себя рыцарской лошадью.

— Тогда тебе будет неинтересно, — возразил эльф и хитро улыбнулся. — Мне будет очень обидно, если результат двухмесячных трудов не произведет на тебя впечатления.

— Я хоть останусь после этого «сюрприза» жива?

— Не знаю, не знаю… — Вариан лукаво сощурил глаза.

Через пятнадцать минут быстрой, очень быстрой ходьбы (и почему я отказалась от кареты, предпочтя пешую «прогулку?) мы оказались перед внушительным двухэтажным зданием. Впрочем, по сравнению со своими соседями, оно выглядело скромно и даже строго: правильные четкие формы, никаких окружностей и лепнины, из украшений только арочные окна и узор из вьющегося плюща на стеклах.

— Красота в простоте. — Прокомментировал Вариан и, взявшись за кольцо, несколько раз постучал.

Двери почти мгновенно распахнулись, и перед нами возник неопределенного возраста дворецкий.

— Приветствую вас, — он склонился в поклоне, — госпожа графиня ждет вас.

Я удивленно покосилась на эльфа, но он не торопился объяснять мне, в чем дело. Я сдалась на милость событий и покорно пошла за дворецким. Вариан отчего-то улыбался…

Миновав выдержанный в бежевых тонах холл, уставленный кадками с фикусами, мы поднялись на второй этаж и оказались перед массивной дверью темного дерева, которую тут же услужливо перед нами распахнули.

— Какая красавица! — Невысокая хрупкая женщина, радушно распахнула объятия. — Вся в мать.

— Пожалуй, сами разберетесь. — Вариан исчез в вихре переноса, бросив меня на произвол судьбы.

— Я твоя тетушка! — Пояснила женщина, сжимая меня в крепких объятиях, неожиданных от столь миниатюрной женщины (она была даже ниже меня).

— Тетушка? — Ошарашено переспросила я, позволяя усадить себя на диван и принимая чашку мятного чая. — Но как…

— О, это старая история. — Вздохнула моя собеседница. — Так уж получилось, что твою мать (мою сестру) изгнали из рода. Ох, этот старый пень Ричард! У него было камене сердце, упрямый характер и полное отсутствие каких-либо эмоций. Он только и заботился «о чести нашего славного рода».

— Я ничего не понимаю. — Призналась я, отмечая, что определенное сходство между «тетушкой» и мамой, определенно есть.

— Не удивительно. — Вздохнула женщина, и ее лицо стало торжественным. — Позволь представиться, я — Лиона де Вей. Благодаря ныне покойному супругу — графиня. Я сестра твоей матери и твоя тетя.

— Значит, мама из дворянского рода?

— Разве ты не знала? — теперь удивилась тетя, — Как же иначе! То, что от нее отреклись, не делает ее простолюдинкой.

— В простом происхождении нет ничего предосудительно, — возразила я.

— Конечно, — согласилась Лиона, — главное душа человека, а не чистота крови, но быть дворянином или дворянкой не так плохо. Неужели отец тебе не рассказывал?

— Нет. Он говорил, что мама простая горожанка с материка.

— Какой ужас. — Возмутилась графиня. — Значит, бедняжка так и не пришла в себя, оставшись сумасшедшей.

— Чушь. — Фыркнула я, — она странная, но не сумасшедшая.

— Тогда почему она молчала?

— Не знаю. Может потому, что быть брошенной простолюдинкой быть проще, чем брошенной дворянкой?

— Что? — Вспыхнула тетя, — он ее бросил? Ах, наглец, как только посмел! А ведь это из-за него Рина сошла с ума…