Поль Пасмор - Чёрный Огонь

— Может, расскажешь, что это за Дева Льда и чему она учит?

— Дева Льда — это…. Дева Льда. Холодна, как лёд, и прекрасна, как звезда; она живёт на зелёной вершине и ждёт достойных; им она дарует высшую награду — возможность стать воином. — от волнения Ортиг заговорил правильно и даже поэтично.

— Значит, Дева Льда учит боевым искусствам, и ты прошёл её школу. Это многое объясняет. А теперь, выходит, отрёкся и от братьев, и от сородичей, и от наставницы. Так и подумаешь, не совершила ли я ошибку, согласившись учить тебя? — последний вопрос, разумеется, задавался с провокационной целью. Реакция превзошла все мои ожидания: узкие глаза Ортига распахнулись непривычно широко, и во взгляде, устремлённом на меня, ясно читался страх. Я не сомневалась, что варвар боится не разоблачения или клейма предателя — нет, страх вызван тем, что его обучение боевому искусству может завершиться, так толком и не начавшись.

— Нас ждёт война. Вторжение твоих соплеменников вызвано не жаждой завоеваний, и не желанием грабить и убивать. Нет, за всем этим стоит чья-то воля, но я не понимаю её мотивов и целей. Предположения слишком фантастичны… Извини, Ортиг, но, пока я не узнаю, что погнало тебя в горы, я не смогу тебе доверять.

Иния и Литар сидели, затаив дыхание и не шевелясь. Наверное, боялись, что, вспомнив о существовании оруженосцев, я найду, чем их занять. Аллиэль, полдня наблюдавший за моими попытками вычислить место и время глобального жертвоприношения, тоже ничем не выдавал своего присутствия. Я просто чувствовала, что эльф затаился рядом, и с интересом прислушивается к разговору.

— Я не смогу рассказать всё — не знаю столько слов. — произнёс варвар после долгого раздумья.

— Ничего страшного. — подбодрила я его. — В крайних случаях можешь переходить на свой язык.

Возникла очередная пауза — северянин то ли собирался с духом, то ли подбирал слова, то ли решал, с чего начать.

— Много тёмных вьюг назад у меня был брат… друг. Мы охотились вместе. Я только получил копьё отца моего отца, а у Зака не было никого, и он сам сделал себе копьё. Мы вдвоём ходили к краю мира за железным деревом. Так неправильно, против обычаев, но Зак был мой друг. Старики ворчали, но Зак был сильный воин и хороший охотник, и мой отец принял его в свой шатёр. Потом пришла смерть. Стада афф ушли, и даже грязные ворру дохли от голода. Дни и дни клан шёл, и охотники не видели следов. Сначала умирали старики и дети, потом — женщины. Мы были рядом с горами, и Зак ушёл. Теперь мы были не охотники, а лишние рты. Я хотел уйти с ним, но мать умирала. Отец взял копьё, и велел мне идти с ним. Мы шли медленно, голод лишил нас сил, но Светлый Оро был милостив. Мы нашли аффу, убитую тхаром, и сразились с ним. Тогда умер отец. Мяса было мало, но скоро стада вернулись. Клан пережил голод, но я помнил отца и Зака. Потом пришёл Митхал, говорящий со Спасителем. Он много сказал, и клан присоединился к тем, кто шёл за ним. Две, три вьюги мы шли за ним, от края мира до края, и все, кто слышал слова Митхала, забывали вражду и становились рядом. Потом вернулся Зак. Он не умер, как я думал. Он дошёл до Кручи, встретил Деву и стал элльвайном. — последнее слово прозвучало изрядным диссонансом. Не могло оно принадлежать языку варваров! Скорее на ум приходил наш язык… или эльфийский. Ортиг заметил мою реакцию, истолковал её по-своему и пояснил: — Так Дева Льда называет своих учеников.

Аллиэль в своём укрытии едва слышно прошипел нечто невразумительное. Слов я не разобрала, но, похоже, эльф что-то понял. Чем дальше, тем больше мне хотелось узнать, кто же такая эта столь часто поминаемая Дева Льда!

— Зак изменился. Он перестал быть другом. — продолжил Ортиг своё печальное повествование. — Он показывал своё мастерство просто так, он дрался со всеми, он заставлял воинов служить ему, будто они женщины, он забыл нашу дружбу. Он… — от избытка чувств варвар залаял на родном языке, живописуя деяния великого мастера боя. Да, я бы за такое зубами загрызла… Хотя странно — занятия боевыми искусствами меняют не только тело, но и дух. Осознающий свою силу никогда не станет демонстрировать её, издеваясь над заведомо слабейшим! — И я ушёл. В горы. Я искал Деву Льда. Долго, до время вьюг и дальше. Никто не ходит в горы во время вьюг. Темно, ветер, снег. Тхары охотятся, когда темно. Я пришёл на Кручу, и Дева Льда взяла моё слово. На зелёной вершине я видел тёмное время… восемь раз. Потом… — Ортиг снова перешёл на своё жуткое наречие, объясняя, что однажды проснулся в маленькой пещерке, обнаружил рядом свой мешок и ледяной меч и понял, что обучение закончено. Естественно, я не удержалась и спросила, что такое ледяной меч. Оказалось — именно ледяной меч, то есть ледышка в форме оружия. Такую получает каждый, прошедший школу Девы. Задача «выпускника» — донести подарок до клана, не повредив, и выковать настоящий клинок, пользуясь ледяным, как шаблоном. Причём не просто так! Придав оружию должную форму, раскалённый металл следует положить на ледышку. Если ученик всё сделал правильно, рождающийся меч приобретёт магическую силу, а ледяной исчезнет бесследно. Надо будет на досуге изучить клинок Ортига…: — Я вызвал Зака на бой. Митхал именем Спасителя запретил воинам убивать друг друга, но элльвайны чтят только Деву. Но я не хотел смерти друга. Я хотел, чтобы он понял — сильный дерётся с сильными! Зак хотел меня убить, но не смог. Он понял, что я сильнее, и стал врагом. Он ненавидит меня. Спаситель сказал Старейшему, что надо воевать с югом. Митхал собрал всех и стал учить. Не как Дева. Как вы — тех оборванцев. — похоже, парень имел в виду подготовку ополченцев. Оборванцы — меткое определение!: — Мы тоже учили. Никогда ещё на ледяных равнинах не собиралось такое воинство! Мечи ждали горячей крови врага из-за гор, но Митхал сказал, что не может вести нас в бой. Старейший нужен Спасителю, войску нужен вождь. И Старейший собрал элльвайнов и устроил… — очередное взлаивание приблизительно переводилось как «состязание»: — Я стал первым, Зак — вторым. Старейший решил, что воинов поведёт Зак, а меня назвал Младшим. Своим помощником. Мы пошли к перевалу. С нами шли воины и десять, десять и пять детей. У гор воины остановились, а я, Митхал и дети пошли дальше. Я не знал, зачем. Мы пришли. Старейший приказывал, я выполнял. Очистил скалу, зажёг огонь. Он сказал, я привёл мальчика, посадил его на… священный камень…

— Я знаю, каким образом ваш Старейший добывает Силу. — произнесла я, избавив варвара от необходимости описывать ритуал.

— Я хотел убежать… нет, я хотел убить его. Но он приказал, и я привёл девочку. И ещё одну, и ещё… Я хотел убить, но ноги и руки слушали его, а не меня. Потом я скинул… тела вниз. Мы пошли обратно. Митхал говорил о Спасителе, о победе над холодом и богами Тьмы, а я видел, как мой меч перерубает его шею. Но я не мог дотронуться до рукояти! Это кончилось, когда мы пришли в лагерь. Я собрал элльвайнов, и сказал, что видел. Но они сказали, что цель велика. Я сказал: «Зачем Защитнику кровь и смерть тех, кого он хочет спасти?». Но они повторяли слова Митхала и не хотели думать. Тогда я решил идти к Деве Льда. Это надо остановить! Спаситель — зло! Только тёмный бог может требовать таких жертв. Когда началась метель, я ушёл. — Ортиг завершил свой рассказ и уставился в пол, словно ожидая приговора.