Александр Тестов - Сокрушая врага

- Как твое имя?

- Вемунд.

- Прощай, старик, большего не могу для тебя сделать…

С этими словами Вадим направился к своим.

Скальд посмотрел на хлеб, на мясо…

- И тебе до свидания… князь.

Но князь с товарищами уже шагал по торжищу, мимо навесов, лавок и саней с разными товарами. И чего тут только не было…

А вокруг старика вновь стала собираться толпа любопытной и жаждущей знаний детворы.

Скальд закрыл глаза и тихо запел:

Наступит час - придут они,

Одного Дня и единого Солнца -

Дети…

Старик на секунду остановился, казалось, что он здесь, прямо на месте сочиняет эти строки…

И числом их будет - трое,

И силой один величие -

Прочих!

Но храбрость ему многие прочат.

Град возымеет крепкую длань,

Ибо в нем вся душа могучего воя.

Кто знает его? Это скрыто!

Только знайте, зовется он - Меч,

И над нами он всеми - князь!

Пусть разносит молва…

Да услышьте слова…

Вы из уст САМОГО!

Вадим бесповоротно решил брать быка за рога. Кто, как ни Звияга, мог знать всю правду. К нему, злодею, сходились все явные и тайные ниточки. Брать надо супостата, брать…

- Где дом вдовицы? - спросил князь.

- Я укажу, - ответил Худота. - Только, княже, чую, он повечеру к ней хаживает.

- Пойдем сейчас - осмотримся.

До Господина Великого Новгорода сему граду было еще далеко, но это к лучшему. Идти пришлось недолго. Оставив в стороне шумный торг и обогнув стены детинца, руссы вышли на купеческую улицу. Улица тоже была невелика. Дворов десять с одной стороны, да десять с другой. Одним концом улица упиралась в западные ворота, а другим в холм.

- А что за холмом? - полюбопытствовал Вадим.

- Ковали, пруд да выпасы с огородами, - коротко ответил Худота.

- Что-то негусто в Новгороде с купцами.

- Так кто крепко торг держит, все за стеной живут, а здесь так себе… купчишки… - почти презрительно махнул рукой Худота.

- А твои хоромы, не иначе, за стеной?

- Там, - кивнул русс.

- Печалишься, небось? Большое хозяйство оставил?

- Казну я тебе привез, княже, а здесь что? Двор да мелочь… я и сторожа только одного оставил…

- Ладно, глазами-то не стреляй. Все равно заходить не станем. Может быть засада.

- Я и не помышлял, княже…

- Веди, показывай, который тут дом вдовы?

- Вон тот, княже, с петухом на крыше… видишь, третий с того конца.

- Ага. Пошли.

Они прошли вдоль всей улицы. Вадим внимательно, но соблюдая полную конспирацию, то есть раскрыв рот с любопытством и удивлением в глазах, как и подобает приезжему, оглядел интересующий их дом. Крепкий дом вдовы новгородского купца Бялы был обнесен высоким забором.

- Ага, - ухмыльнулся князь, - спрячь за высоким забором девчонку…

- Что?

- Что, княже? - поворотясь, спросили его спутники почти в один голос.

- Нет-нет, ничего… И вы, это… поаккуратнее с «княже»… Ладно, уходим. Надо вечера дожидаться.

- Эх, - мечтательно протянул Палей, - перекусить бы…

- Вот это дело, друже, - поддержал Вадим и повернулся к Худоте: - Где тут местечко поспокойнее?

- В конце улицы, кня… хм… мастерские ковалей там и пруд…

- Добро. Веди к пруду.

Они миновали купеческую улицу, поднялись на небольшой холм. Еще на подъеме стали слышны удары. Когда они взошли наверх, то в нос ударил запах горелого масла, угля… и еще пахло сырцом. [40]

Мастерских было с дюжину и почти во всех было движение, позвякивали молоточки - это коваль указывал подмастерью место очередного удара, заодно и немного подправлял металл - бряк-бряк. А уж следом за тем бухал молот - бух-ух! Десятки инструментов на разные лады выдавали металлические звуки, которые поднимались вверх и сливались в замысловатый ансамбль. Непривычная это была музыка, но приятная…

- Странно, - заметил Вадим, - а там внизу, у купцов и не слышно… почти.

- Так многим купцам эта музыка всласть, - ответил Худота, - не один из них живет с трудов ковалей. Вот хоть бы тот же Бяла… жил с ковалей. Сырец им свейский [41] продавал, из которого отменные мечи получаются, княже.

- Я же просил!

- Прости, кня… Вадим.

- То-то.

Улица ковалей, если эти хаотичные застройки можно было назвать улицей, упиралась в довольно большой пруд.

Техника безопасности превыше всего. У воды стояли огнедышащие производства, и сие правильно - мало ли чего… Из искры, как говаривал поэт, и пламя возгорится вмиг. А кругом сухое бревно - пшик, и нет улицы, да что там улицы, так и город погореть может. А что, это идея! Пшик - и нет Новгорода, ну или части его. Покуда отстроятся, в порядок приведут, а труды-то немалые. Гостомыслу придется покрутиться, ох придется. Может, и не до козней супротив руссов будет?! А?

Вадим отогнал дурные мысли даже в задумьях, махнул рукой, словно отгоняя писклявого комара. Нет! Так не пойдет. Могут погибнуть в пожаре люди, и немало. Нет. Не годится. С Новгородом князь хотел дружить, а не враждовать, хотя пока выходило все наоборот. Но это только пока…

Предаваясь мыслям, Вадим не заметил, как спустился вниз. Гарью запахло сильнее. Худота даже прикрыл нос рукавом. Снег вокруг кузниц был вытоптан почти до земли, а там, где он оставался нетронутым, был сплошь серый… и местами черен, как сажа…

- Надо подалее отойти, - предложил Худота, которому, видно, было невмоготу вдыхать эти аро-маты.

- Веди, - коротко ответил князь, и они зашагали прочь от новгородского пролетариата.

Обойдя пруд, они нашли удобное место и расположились на отдых. Палей быстро сообразил костерок, а Худота деловито извлек из походной калиты съестные припасы.

- Как стемнеет - пойдем в гости, - пережевывая вяленое мясо, изрек Вадим. - Лишь бы этот волхв явился сегодня…

Звияга

Слова твои меня не тронут,

И заклинанья нипочем.

Я тот, кого уже не могут

Ни разбудить, ни подпереть плечом!

Темнело быстро. К вечеру пошел снег, но это и к лучшему…

Все трое руссов тайно прокрались к дому вдовы купца Бяла и затаились за выступом забора, у соседнего дома. А снег все шел и шел, ухудшая видимость.

- Ну, не пешком же он придет… - вслух произнес Вадим.

- Не должен, - тихо отозвался Худота, - скорее, на санях будет.

- Услышим, княже, - еще тише вставил Палей. - Сани завсегда услышим.

Ждали долго, едва переминаясь с ноги на ногу. Снег усилился, но ни один из руссов не отряхивал с себя снег. Они так и стояли, как три снеговика, плотно прижавшись к забору.

- Чу, - насторожился Палей.

Залаяла собака на том конце улицы и тут же притихла, словно испугавшись чего-то.

- Чу, - повторил Щербатый, - кажись, едет кто-то…

Скрип, неясный, нечеткий, вдалеке… скрип и фырканье лошади.

- Едет… - Князь напрягся, всматриваясь в белую пелену.