Светлана Борисова - Колыбельная для вампиров

— Эльзу Тероян срочно в мой кабинет! Окажет сопротивление, связать ловчей нитью и заткнуть рот! — рявкнул он и, сев в кресло, в ожидании уставился на входную дверь.

Спустя некоторое время в приемной раздался невнятный шум, сдавленные вопли и глухие удары. В дверь постучали и, не дожидаясь разрешения, в кабинет влетела растрепанная Марта, а следом за ней вошли двое молодых людей в форме СБ. Они с бесстрастными лицами держали связанную Эльзу. Согласно приказу, она была спелената ловчей нитью и с заклеенным ртом. Не дав им открыть рот, секретарша возмущенно выпалила:

— Простите, герр Штейн, охранники утверждают, что Вы велели им доставить это прямо к Вам в кабинет.

Она с презрением посмотрела на извивающуюся перепачканную Эльзу и, ловко увернувшись от девушки пытающейся ее пнуть, брезгливо отряхнула рукав снежно-белого обтягивающего костюма.

— Марта, выйди вон. Еще раз ворвешься в мой кабинет без разрешения, пеняй на себя, — холодным тоном произнес Штейн и, уже обращаясь к охранникам, добавил: — Тероян посадите в кресло у камина.

Поникнув, секретарша мгновенно исчезла, а двое охранников прошли в кабинет, держа свою яростно извивающуюся ношу. Девушку небрежно сбросили в кресло у камина, и она протестующее замычала, а затем немедленно попыталась пнуть охранников, но это ей тоже не удалось. Штейн поднял голову от изучаемого документа и недовольно покосился на происходящее безобразие, но охрана, вытянувшись во фронт, невозмутимо щелкнула каблуками и, откозыряв, исчезла за дверью. Тогда он снова погрузился в работу, больше не обращая внимания на свою воинственно настроенную пленницу.

Через пару часов Штейн бросил подозрительный взгляд в сторону кресла у камина, там царила мертвая тишина. Девушка больше не вертелась, пытаясь освободиться, и не издавала сдавленных хрипов. Он встал и, зайдя в душевую при кабинете, вышел оттуда, держа в руках смоченное полотенце. Подойдя к креслу, в котором неуклюже притулилась связанная Эльза, он присел на его подлокотник и посмотрел в ее несчастное лицо, перепачканное грязью. На фоне темных полос выделялись две светлые дорожки, проложенные слезами. Штейн вздохнул.

— Дорогая, ты редкостная замарашка. Только тебе удается собрать на себя такое количество грязи в нашей стерильной конторе. Где ты ее находишь, ума не приложу, — мягко сказал он, вытирая испачканное лицо девушки. — Вообще-то я надеялся, что у тебя больше ума, а ты ведешь себя как капризный ребенок. Тебе нужна романтика, дорогая? Ты, наверно, только о ней и думала, когда спорила на меня с сослуживцами?

Штейн оторвал клейкую ленту и насмешливо заглянул в испуганное лицо Эльзы, его глаза опасно сузились.

— Надеялась, что я не узнаю? Как это наивно с твоей стороны! Прежде чем развлекаться таким рискованным способом, нужно просчитывать последствия, дорогая. Как там дословно звучала твоя клятва, когда ты выплясывала на столе в вашей казарме: «Я, Эльза Тероян, перед лицом своих товарищей, торжественно клянусь, что в течение года приручу Ледяного тигра и получу от него предложение руки и сердца. Если этого не произойдет, то пари будет считаться проигранным и Эльза Тероян на год перейдет в полное сексуальное владение Розе Мореску». Я все верно процитировал? Ничего не перепутал? Правильно говорят, что пьянка до добра не доводит. Что молчишь?.. Что-то вы, спецназовцы, совсем у меня с ума сходите. Слишком много я вам воли дал, а вы и рады стараться. Недели не проходит спокойно, чтобы вы что-нибудь не учинили в казармах: то пьянка с гулянкой, то драка с поножовщиной. Я еще до вас доберусь, поганцы! Распустились, мать вашу!.. Ладно, еще можно понять чего мужики дебоширят, в них кровь играет, так заложено природой, но вы-то, бабы, какого черта за ними тянетесь? Все в эмансипацию, идиотки, играетесь?

Девушка яростно засверкала глазами:

— А мы ничем не хуже мужчин-спецназовцев! Почему им все позволено, а нам нет? Я считаю…

— Заткнись, Эльза. Сейчас речь не об этом, а о том, как ты нагло пыталась использовать меня в своих целях. Задумала поиграться? Ну и как, горе-укротительница, удалось приручение?.. Что опять примолкла? Тогда я отвечу, дорогая. Считай, что ты меня приручила. Что-то я не вижу радости на твоем лице?

Эльза виновато посмотрела на рассерженного шефа и покаянно произнесла:

— Пожалуйста, прости, Томас! Я не виновата, просто так вышло по-пьяни. Я совершенно не хотела спорить на тебя, но поневоле пришлось согласиться, честное слово! Девчонки так прижали, что некуда было деваться. Давай забудем обо всем и снова станем друзьями?.. Я все понимаю, ты очень разозлился, узнав о дурацком пари. Но, честное слово, я не пыталась тебя соблазнить и ты знаешь, что это правда. Просто мне нужно было пережидать определенное время, чтобы Ро…, девчонки отстали от меня. Давай уж прекратим дурацкий фарс, с предложением руки и сердца. Я знаю, ты просто хотел меня унизить…

Штейн, который во время монолога девушки сосредоточенно отрывал торчащие во все стороны лоскутки от остатков ее платья, удивленно приподнял бровь:

— Почему ты так решила? Предложение руки и сердца самое настоящее, без дураков. И я очень надеюсь, что ты его примешь именно сейчас и без всяких отговорок.

— Иди к черту! Я не собираюсь замуж. Что ты ко мне привязался? Полно же других дур, что спят и видят, как бы тебя окрутить!

— Из всех дур я предпочитаю тебя, так что смирись, дорогая!

— Нет, я не выйду за тебя!

— А куда ты денешься?! Ты не забыла, что в случае отказа если не я, то Мореску? Я прослежу, чтобы ты сполна исполнила условия пари в случае проигрыша.

На глазах Эльзы показались слезы:

— Том, ну зачем тебе это надо? Я же тебя не люблю.

Штейн взял девушку на руки, и она обеспокоенно посмотрела на его помрачневшее лицо.

— Эй, ты что задумал?

— Ты же читала «Маленького принца» Сент-Экзюпери? — спросил Штейн спокойным голосом, и когда Эльза осторожно кивнула головой, он иронично добавил: — Вот и умница! Значит, милая Лисичка, ты знаешь, что в ответе перед теми, кого приручила. И не нужно теперь скулить и делать резкие телодвижения. Признай, что попалась в свой же капкан и мужайся!

Томас положил девушку на стол для заседаний и содрал с нее остатки юбки.

— Гад, ты что делаешь?! — завопила она. — У тебя же скоро селекторное совещание! Опозорить меня перед всеми хочешь? Развяжи немедленно, я никогда не прощу такого свинства!

— Нет. Я еще не слышал положительного ответа. Не надейся, в этот раз тебе не отвертеться. Прости, дорогая, но ты не оставила мне выбора, придется перейти к крайним мерам. Сегодня у моих коллег будет крайне занимательное шоу в прямом эфире: сеанс порнофильма с тобой в главной женской роли. Сейчас я поправлю камеры, чтобы было лучше видно, и мы приступим к съемкам, — спокойно произнес Томас, снимая пиджак.