Павел Виноградов - Хозяин Древа сего

— Орион, убей меня сейчас же! — резко приказала она. — Если это Дый, скоро будет поздно. Если только взглянет на меня, я сделаю все, что он прикажет.

— Молчи, — так же резко бросил Варнава. — Я убью его раньше.

Однако это был не Дый. Возникшая перед ними в ярких брызгах распавшейся реальности дама на него вовсе не походила. Однако Варнаве была знакома. Да и Луне тоже.

— Кара? — удивленно произнесла она. — Ты-то что тут делаешь?

— Прошу прощения, если помешала семейному совету, — немного жеманно

заговорила демоническая девица, сложив ладони перед грудью и кланясь.

Она вновь была в облике бессмертной любовницы господина Синего: красные с золотом широкие одежды, драгоценности, круглая жемчужина у кончика носа.

— Все же ты невежа, — обратилась она к Варнаве, — опять не здороваешься…

— Здравствуй, Кара, — проговорил он, но этим ограничился.

— Вы знакомы? — удивленно спросила Луна.

— Да, встречались у вашего батюшки, — с легким смехом ответила Кара.

Луна нахмурилась.

— Что тебе здесь надо? — спросила надменно.

— Твой супруг, то есть, простите, брат, знает, и нам этого достаточно, —

издевательски прозвенел девичий голосок, и Кара обворожительно улыбнулась Варнаве. Впрочем, тот на улыбку не ответил.

— Тебя послал Синий? — спросил довольно неприветливо.

— Господин Синий, — деликатно поправила Кара. — Поговорить о деле, касающемся вас обоих.

— Мы поговорим, — утвердительно склонил голову Варнава. — Однако, поскольку дело то касается не только нас, при разговоре этом будет присутствовать…

— Я буду, — неожиданно раздалось за их спинами.

Все развернулись так резво, будто услышали взрыв, но увидели Аслана. Он по-прежнему был в местном наряде, однако на поясе, вместо короткого акинака, висел его внушительный меч.

— Друг Варнава, — продолжал он, — я, право, не собирался мешать твоей беседе с сестрой, но вот эту даму я совсем не знаю.

— Я тоже не очень хорошо знаю ее, Аслан, один раз только и виделись. Она намерена нам кое-что сказать, — уронил Варнава устало.

— Меня зовут Кара, — девушка низко склонилась перед Асланом. — Владыка Дня, — произнесла она почтительно.

— Слишком высокой титул для меня, восхищающая госпожа, — он церемонно поклонился в ответ. — Зовите меня просто Аслан.

— Да, господин Аслан, — Кара поклонилась вновь. — Я принесла известие от своего господина.

— Мы выслушаем его, — важно кивнул Аслан и повернулся к Луне, кланяясь ей столь же холодно:

— Добро пожаловать, госпожа, хотя последняя наша встреча была столь безрадостна…

— Мы встречались? — кажется, она была искренне удивлена.

— И вы навсегда оставили по себе память на моем плече…

— Я не помню… — растерянно проговорила Луна. — Я очень многого не помню.

— Наверное, это к лучшему, — мрачно произнес Аслан.

Варнава был благодарен ему за то, что он не стал упоминать свою девушку, убитую Луной на страшной поляне, где они с ним познакомились.

— Прошу всех в мое жилище, — пригласил Аслан, — там гораздо удобнее беседовать, чем посередине степи.

Луна отрицательно покачала головой.

— Я должна вернуться, — тихо сказала она.

Варнава и Аслан посмотрели на нее одновременно, но выражение их лиц было разным. Аслан кивнул и отвернулся к Каре, приглашая идти за ним. Варнава сделал ему знак, что нагонит позже. Вновь они с Луной были одни.

— Почему? — в его вопросе слышалось неподдельное удивление.

— Я должна.

— Кому? Ему? — он едва не задрожал от ненависти.

— Нет, — ответила тихо. — Себе. Тебе. Яню…

— С нами ты заплатишь все долги, — потупясь, сказал Варнава.

Гнев его ушел так же неожиданно, как и возник, оставив печаль и томление духа.

— Нет, Орион, — ответила грустно, — долги мои слишком велики… Я солгала: я помню твоего друга, и как ранила его. Помню и девушку, которую застрелила, и как он бросился к ее телу. Я помню все, и это медленно убивает меня. Если бы ни это, я бы осталась с вами до конца. Но он все равно будет ненавидеть меня, а я не смогу забыть… Прощай, Орион…брат мой. Наверное, мы больше не встретимся.

Она повернулась и стала растворяться в пейзаже, плоть ее и дух быстро перетекали в иную пространственно-временную емкость, оставляя в этой призрак оболочки, который, впрочем, тоже просуществует здесь всего несколько мгновений.

— Луна! — закричал Варнава отчаянно. — Сестра! Вернись, пожалуйста!

Ее бледное подобие повернулось уже в другом мире, она что-то произнесла, но слова не в силах были достичь слуха Варнавы. Лишь по губам прочитал он: «Радуйся, муж мой!». Ее не стало.

Накануне: «Я иду своим путем»

— Пришел почтить усопшего, Аслан?

— Что ты задумал?

— Я не иду с вами.

— Это я понял. А куда тогда.

— Своим путем.

— Позволь спросить…

— Нет.

— Тогда позволь ответить. Ты думаешь, я не понимаю?..

— Ты понимаешь слишком много, Аслан. Мне не нравится это. И никогда не нравилось.

— Представь себе, Варнава, мне это самому не нравится… Но что поделаешь: я знаю.

— И что ты знаешь на сей раз?

— Ты намерен пригвоздиться к Ясеню, тем самым разрушив Шамбалу… Что молчишь, я ведь прав.

— …Ты прав. И не отговаривай меня.

— Не собираюсь. Более того, пойду с тобой.

— Как со мной? А остальные?

— Мы отделимся от них уже там, дальше войско поведет Зургай. Полководец я, вообще-то неважный…

— Ты поэтому предупредил Дыя о войсках, там, в Шамбале? Чтобы занимался ими, а мы прошли бы незаметно?

— Конечно. Он тварина умная, но всяко бывает…

— Ты тоже думаешь?..

— Да, это единственный реальный шанс. Наша атака смехотворна — слишком неравные силы. Кроме того, Кара все доложит Дыю.

— Я тоже подумал, что она здесь, чтобы шпионить.

— Я это знаю. Стукачка, и стукачка, подумаешь…

— А что ты знаешь еще?

— Все будет очень хорошо, друг. Или очень плохо… Не злись. Пойми, даже если бы я знал будущее — а я не говорю, что знаю — во Древе оно все равно вариабельно. Может случиться все, что может случиться…

— Умеешь ты успокоить, друг.

— Знал бы ты, как тяжело быть «богом из машины». Особенно, если им не являешься…

Вечером в юрте Аслана было оживленно. По кругу сидели гости, целый день прибывавшие из разных Ветвей. Было их всего шестеро, но за каждым стояла некая сила.

— Бывшие шамбалиты, — шепнул Аслан сидящему у хозяйского места Варнаве, — оппозиция Дыю. Давно их по всему Древу вычисляю.

На почетном месте справа от алтаря восседал тучный Продленный важного вида, в длинном синем халате с напуском на поясе, и, несмотря на тепло от очага, потертой собольей шубе, из-под которой торчала рукоять внушительного ханьского шоудао. Выдубленное ветрами узкоглазое лицо оставалось совершенно бесстрастным. Варнава обостренной интуицией ощутил великое могущество. При этом, как ни странно, — глубоко скрытое легкомыслие, страсть к проказам, словно мальчик-король играл в короля.