Павел Виноградов - Хозяин Древа сего

Парик действительно издавал странный резкий запах.

— Уберите эту гадость! — отбивалась Гела. — Аслан, скажи им!

Она раскраснелась после бани и от гнева, глаза были подсинены, брови подчернены, губы накрашены. Успели ее и приодеть — теперь была на ней длинная широкая шерстяная юбка из трех горизонтальных полос. Верхняя — алая, средняя казалась вообще неокрашенной, нижняя — насыщенно бордовая. Все вместе создавало совершенно неповторимую гамму. Поверх юбки ниспадала шелковая рубаха, почти до колен, с длинными рукавами и округлым вырезом, отделанная красной тесьмой. Талию охватывал плетенный из шерстяных нитей толстый шнур с оранжевыми кистями. Из-под юбки виднелись белые войлочные сапоги-чулки, украшенные по краю изящной аппликацией.

В общем, выглядела Гела однозначно гламурно.

Посмотрев на парик, Варнава рассмеялся.

— Да знаешь ли ты, от чего отказываешься? — спросил он разгневанную девушку.

Та только в ярости помотала головой.

— А отказываешься ты от короны царицы! — торжественно провозгласил

Варнава.

Гела вытаращила на него глаза.

— Самый настоящий царский атрибут, насколько я помню. Да, Аслан?

Тот кивнул, при этом загорелое лицо чуть тронула краска.

— А знаешь, Гела, почему тебя хотят в это нарядить? — продолжал Варнава.

Его веселье выглядело искренним, и один Аслан видел скрытую лихорадку, изнутри пожиравшую друга. Гела ошеломленно помотала головой.

— Да потому, — продолжал Варнава, — что он велел положить тебя на ложе, предназначенное для жены хозяина. А ну-ка, признавайся, что имел в виду?

— Хватит уж глумится, — сердито осадил его Аслан. — Ни о чем таком я не думал.

— Рассказывай! Но ты не очень обольщайся, — обратился он к откровенно зардевшейся девушке. — У них тут полигамия!

— Хватит, я сказал! — рявкнул рассвирепевший Аслан. — Уберите, если ей не нравится, — велел он женщинам, которые сразу исчезли из юрты, словно сдуло. — Все, садимся обедать, — заключил он, словно наложил вето на дальнейшее обсуждение его намерений в отношении Гелы.

— Обедать так обедать, тоже неплохо, — легко согласился Варнава.

Они сидели вокруг стоящего перед хозяйским ложем стола и ели много прекрасного тушеного мяса, благоухающего черемшей и кориандром, положенного с пластиком козьего сыра между двух свежеиспеченных лепешек. Мужчины выпили при этом немало водки и кумыса, Гела, показав, что давеча не шутила, тоже опрокинула несколько стопок. От кумыса, правда, отказалась. Говорили о пустяках. Варнава про себя заметил, что девушка так и не подняла вопроса о том, где она находится и что, собственно, происходит. Подивился ее уравновешенности, готовности воспринимать события как данность и не делать трагедии из-за резкой перемены обстоятельств. Он хорошо понимал своего друга, откровенно увлекшегося юной партизанкой. Впрочем, тут же вспомнил, сколько всего должна была пережить и видеть эта девочка еще в своей Ветви. А ведь потом она еще умерла и была вытащена из мира иного… Не удивительно, что дух ее пока не задает вопросы, потому что не нуждается в ответах — просто расправляется после пережитого.

— Аслан, а чем этот парик так вонял? — любопытно спросила подвыпившая Гела.

— Да волосы к шапочке приклеены составом на основе животного жира… — неохотно пояснил Аслан.

Гела рассмеялась. От ее давешней ярости не осталось и следа.

— А почему теперь гашиком пахнет? — принюхиваясь, задала она новый вопрос, причем, с куда большим интересом, чем первый.

— Ребята коноплей дышат. Обычай местный, — пожал плечами Аслан.

— Это как? — сделав круглые глаза, спросила девушка.

— Забираются в чум, вроде того, в каком ты парилась, только поменьше, закрывают все дыры, кроме дымохода, подвешивают над огнем котелок с коноплей и дым вдыхают.

— А мне можно? — с надеждой выпалила Гела.

— А тебе нельзя, — строго сказал Варнава.

Гела надулась, но настаивать не стала.

Дурманный запах действительно полз по юрте и даже усиливался. Варнава, чувствуя от него и выпитого спиртного легкую ошалелость, вышел на воздух, оставив Аслана с девушкой бурно дискутировать по поводу морального облика молодежи из гелиной Ветви.

Курень жил своей жизнью — женщины работали, дети играли, мужчины развлекались. Неподалеку стоял чум, из которого периодически доносился громкий мужской смех и радостные крики. Жженой коноплей действительно разило не слабо. Уже очень давно Варнава не пил крепкого спиртного, и еще дольше не прибегал к наркотикам, потому сейчас миазмы дурмана слегка встревожили его дух. Он почувствовал непреодолимое желание сделать нечто такое, что вряд ли совершил бы в адекватном состоянии.

Резко повернулся и вошел в юрту, хотя ему показалось, что стражник намерен его задержать. В юрте он понял, почему: Аслан сидел рядом с Гелой, обнимая ее за плечи, и нашептывал на ушко, причем девушка не делала попыток освободиться. При виде Варнавы, впрочем, смущенно отодвинулась. Но тот вторично не посмотрел на парочку: подошел к сундуку, на котором еще раньше видел нужную ему вещь — она и теперь там лежала. Взяв огромную книгу в роскошном кожаном переплете, он так же молча вернулся на улицу, вышел за цепь повозок и направился на другой конец озера. Отойдя на расстояние, с которого, как он решил, его уже не было видно из куреня, раскрыл книгу.

В Степи: «Я — Луна»

— Здравствуй, Орион.

— Я сам хотел прийти к тебе.

— Я почувствовала, но знаю, что не сможешь — он перекрыл ваш тракт.

— Нам надо поговорить Лу…Кусари.

— Кто? А-а… Это он тебе сказал? Оставь эту ерунду. Он лжец и отец всех лжецов.

— Так кто же ты?

— Луна. Я — Луна.

— Луна на Дикой охоте?..

— Орион, нам очень много надо сказать друг другу. Мы сильно ошиблись. Он обманул нас обоих, понимаешь?

— Как же надо обмануться, чтобы стать тем, кто ты есть сейчас?

— Он сказал, что ты убил нашего сына… Ну не молчи же, Орион!

Дивное семейство

Из «Трактата о Древе, и обо всех делах, в Стволе творящихся, и как они в Ветвях отзываются. Сочинено для развлечения и наставления досточтимых членов Ордена нашего». Ветвь издания и имя автора не указаны.

«…И тут следует взглядом окинуть семейство дыево. Установить конечное число отпрысков его никак не возможно, ибо в Ветвях таковых великое множество. Однако представляется вероятным, что самых важных из них зачал он в Стволе, как бы ни нелепо звучало это для членов Ордена нашего. Но, хоть и не в силах я сие доказать ныне, питаю уверенность, что некими хитростями может он достигнуть подобного результата. Что подтверждают и легенды Кратких, которые, как уже сказано было, суть ни что иное, как образы деяний Продленных, в Стволе отраженные. Так, рассказывают о том, как, помочившись на бычью шкуру, одна из дыевских аватар породила сына именем Урион. Сие возможно бы счесть было поэтическим отражением некоего своеобычного зачатия.