Веда Талагаева - Защитник камня

- От меня у девчонки? - голос госпожи разгневанно загремел.

- У нее целый штат надежных чародеев, которых мы пока не в силах одолеть, - веско заметил Орн.

- Пока! - злобно прошипела госпожа, - А Каспиэн свое получит. Я пошлю царице письмо от Тарилор, где опишу все его подвиги. Пусть в Ильрагарде его ждет достойный прием.

- Гениальная мысль, Справедливейшая госпожа, - злорадно хихикнул Орн, - Кстати, мы едем в Аладан. Кажется, хотим навестить Северного Колдуна.

- Сначала поехали к Каспиэну, теперь к его старшему брату Тирэно? - в шипящем шепоте госпожи прозвучали тревога и подозрение, - Но для чего? Что им надо от Колдунов?

- Тарилор собирает карту, - сказал Орн, - Очень старую. Ее фрагменты хранятся у Колдунов. Одну часть Ютас подарил Арле Кан, вторая была у Каспиэна. Третья должна храниться у Тирэно.

- И что на этой карте? - спросила госпожа.

- Понятия не имею, - пожал плечами демон, - Во-первых, эльф ее никому не показывает как следует, а, во-вторых, карта у нее не вся - не хватает третьей, последней части. Ладно, мне пора. Меня послали за водой для похлебки. Если задержусь, Тарилор опять начнет подозревать. И чего она все меня в чем-то подозревает? Я ведь ей ничего плохого не сделал!

С этими словами Орн зачерпнул кувшином воду из каменной чаши и ушел. В зеркале теперь отражались только круги на воде и стволы сосен вокруг родника.

Госпожа скрестила руки на груди и склонила голову в раздумье. Золотая ящерица на ее запястье угрожающе поблескивала в полумраке.

- Час от часу нелегче, - проговорила госпожа, - Мало мне заклятого от воров колдовского камня, который считает своим хозяином глупого мальчишку, теперь еще и карта. Ютас! Он знает, что это за карта. Эй, Ютас, поди немедленно сюда!

На ночлег путники устроились в пещере, недалеко от соснового леса. Вход в нее был прямо на выступе скалы, и любой, кто появился бы рядом, будь то гоблин, хищный кот или злобный пещерный тролль, сразу был бы замечен. Огонь, разведенный для обогрева и ужина, закрыли от посторонних глаз, тесно усевшись вокруг, локтем к локтю. Еду приготовили скромную, но съели ее с аппетитом - свежий горный воздух дал себя знать. Усталось тоже о себе заявила. После ужина Вернигор вместе с котом остались караулить, а остальные достали из походных сумок скатанные в трубочку одеяла и, завернувшись в них, заснули. Кадо так находился по неровным горным тропам и столько пережил за день, что заснул, как убитый, на жестком каменном полу пещеры, едва только приклонил голову на край одеяла. Проснулся он от странного звука, послышавшегося рядом. Лежа на спине, Кадо открыл глаза. Кругом стояла темнота. Костер догорел. Туман окутывал горы, заползая во все впадины и трещины. Сквозь него над входом в пещеру тускло просвечивали звезды. В угрюмой ночной тишине сонно похрюкивал Юн. Слышался храп Нока и ровное тихое дыхание Тарилор. Орн тоже спал, накрывшись плащом. Возле входа видны были два темных пятна. Одно побольше - Вернигор, присевший на камень и куривший трубку. Второе поменьше - сидевший неподалеку кот, желтые глаза которого поблескивали в тумане. Чуть в стороне топтались, помахивая хвостами, привязанные к кустам лошади. Откуда же слышался этот звук, если все кругом спали? Кадо повернулся на бок и увидел, что Элиа лежит рядом, уткнувшись лицом в свое одеяло. Насколько мог Кадо увидеть в темноте, его плечи мелко дрожали. Элиа плакал!

- Элиа, что с тобой? Страшный сон приснился? - Кадо положил руку на плечо Рассказчика, но не получил ответа, - Может, у тебя что-нибудь болит?

- Нет, - равнодушным голосом отозвался Элиа, но было заметно, что дышать ровно и говорить спокойно, стоит ему немалых усилий.

- Тогда чего ж ты плачешь? - обеспокоенно продолжал допытываться Кадо.

- Я не плачу, - все тем же деревянным голосом ответил Элиа, в горле у него что-то булькнуло, и он, не сдержавшись, всхлипнул.

- Что с тобой? - совсем испугался Кадо, - Может, позвать кого-нибудь, разбудить Тарилор?

- Нет, - Элиа замотал головой, - Не надо никого звать. Со мной ничего. Я... боюсь.

Он снова уронил голову на одеяло, и его плечи затряслись. Кадо приподнялся на локте и подвинулся ближе.

- Чего ты боишься? - шепотом спросил он.

- Всего, - нехотя ответил Элиа, - Гоблинов. Диких котов. Глубоких пропастей. Колдунов, которые хотят забрать колдовской камень себе. Боюсь женщину в черном плаще. Боюсь, что мы не найдем дорогу в Нумар. Боюсь, что не смогу сохранить камень и выполнить поручение.

- Я тоже боюсь, - пожал плечами Кадо.

Элиа резко поднял голову и обернулся к нему. Его щеки мокро блестели в тусклом свете затуманенных звезд. Глаза были полны слез и казались пугающе огромными.

- Тебе можно бояться, а мне нельзя, - срывающимся голосом прошептал он, - Я должен делать вид, что так все и должно быть, что для меня это раз плюнуть. Конечно, ведь именно мне Гвендаль доверил камень! Знаешь, что он мне написал в письме? Я помню слово в слово: "Я могу доверить камень только тебе. Ты не заинтересован в нем и чист душой." А откуда он мог знать, что я чист душой? Почему он был так уверен, что я справлюсь?

- Ну, - озадаченно протянул Кадо, - Он все-таки чародей.

- Знаешь, в пятом классе у нас была учительница химии злющая-презлющая, - вдруг почему-то рассказал Элиа, - Ее все боялись. Один раз мы с мальчишками перед ее уроком в классе гоняли в футбол портфелем, и я разбил вазочку у нее на столе. Только успел выкинуть осколки в мусорную корзину, и тут пришла химичка. Я думал, она не заметит, а она, как назло, увидела. И решила, что это Машка Бибикова, которая дежурила, разбила вазу. Машка была такая толстая, неуклюжая. Химичка начала на нее орать, а Машка оправдывалась. Химичка разозлилась и решила, что Машка ей врет. Она ее оставила после уроков. Машка тогда расплакалась, а химичка из-за этого еще больше взбесилась и велела ей прийти завтра в школу с родителями. А я посмотрел на все это и промолчал.

- Ты ведь не нарочно разбил эту вазу, - пожав плечами, заметил Кадо.

- Да при чем тут нарочно-ненарочно! - неуклюжие утешения вдруг рассердили Элиа, его глаза засверкали, - Я струсил, понимаешь? Я знал, что если я сознаюсь, то со мной будет то же, что и с Машкой. Поэтому я просто промолчал. Я обыкновенный трус!

Голова его тяжело поникла, и он не то вздохнул, не то снова всхлипнул. Кадо чувствовал, что на него наваливается растерянность.

- Ну, хочешь, когда заклятье развеется, - начал он.

- Не хочу! - отрезал Элиа опять с той же внезапной, не похожей на него злостью, - Я хочу, чтобы меня оставили в покое! Я хочу спать!

Он повернулся к Кадо спиной и накрылся одеялом с головой. Теперь он лежал тихо и больше не плакал. Кадо перевернулся на спину, глядя на свод пещеры, и тяжело вздохнул. Теперь он понял, почему перед отъездом Элиа был таким странным. После этого разговора на душе у Кадо скребли кошки. Ему хотелось, очень хотелось сказать Элиа, что-нибудь успокаивающее и ободряющее. Но он понимал, что утешить друга ему нечем.