Евгения Гордеева - Лоцман и Берегиня

Вечер был чудный, вид с огорода сказочный, картошка пеклась. Меня потянуло на лирический лад.

— Рыська, ты не обидишься, если я спрошу? — я ждала, что он скажет что-то вроде «смотря о чём», или «не обижусь», или ещё что-то, но он молчал, глядя на далёкие горы. А мне самой повторять вопрос было, почему-то, неудобно.

— Мне так проще, — после пятиминутного молчания выдал парень.

— Я что-то пропустила?

— Нет, — Рыська вздохнул и поворошил тлеющие угли. — Мне кажется, я знаю, что ты хотела спросить… Почему я один? Почему у меня нет… подруги? Так? — он искоса посмотрел на меня.

— Угу, — что я ещё могла сказать, он догадался.

— Так получилось, что в природе нет для меня пары. А человеческие девушки очень мало живут…

— Рыська, сколько тебе лет?

— Много, Варя, очень много. И…я пробовал, пытался создать семью с девушками, но через десять лет я выглядел, как младший брат, через двадцать — как сын, а потом… И у нас не было детей.

— А разве… — я осеклась. Такая безграничная печаль была сейчас в Рыськиных глазах. Видеть, как умирает твоя любовь, а ты сам остаёшься молодым, и нет никакой надежды… — Прости!

— Ну, что ты, Варя! — стал он успокаивать меня. Я действительно, чуть не разрыдалась над его горькой судьбой. — Расстроил я тебя! Надо было молчать…

— Нет, ты всё правильно сделал! Я ведь тебе друг? — я испытывающе посмотрела ему в глаза. — Друг?

— Друг, — серьёзно ответил фолк. — И ты, и Май.

— И Май… А раз так, то между нами не должно быть тайн!

Рыська усмехнулся.

— И какую тайну ты мне хочешь открыть?

— Я? — я задумалась, какая у меня есть тайна, интересная Рыське. — Я вспыльчивая.

Рыська расхохотался.

— Я об этом догадался! Ещё тогда, в первый день знакомства, когда ты единорога призывала!

— Подумаешь! Ты тогда о многом догадался, — вспомнила я нашу дискуссию, когда ушёл Андрей.

— Это я вижу сразу. Нет, не вижу, чувствую, как невидимые нити сплетаются и уже не дают расстаться двум людям, — Рыська задумчиво посмотрел на меня, а я ждала, что он сейчас скажет что-то очень важное, и не ошиблась. — Знаешь, я только сейчас понял… Вы уже пришли сплетённые…

— Как это?

— Тогда, в самый первый момент знакомства, на поляне. Уже тогда я подумал, что вы — пара, — он сосредоточенно что-то обдумывал, а я ждала его умозаключений. — Варя, вы не пара, — выдал он мне противоположное заключение, — вы единое целое! Вы всегда вместе, в любой жизни… — Он с восхищением и ужасом смотрел на меня.

— Что за бред… как это возможно?

— Возможно! И ещё, он всегда Проводник, а ты всегда Обережь!

— То есть, он всегда мужчина, а я женщина.

— А вот это как раз не обязательно. Душа может придти в любое тело, а вот предназначение остаётся. Но вы всегда вместе! И ты, очень сильная Берегиня!

— Объясни, я так и не поняла, что это означает? Что я вообще могу и должна делать? Мне никто не объясняет!

— Ты всему научишься. Сама. Только верь в себя!

Этот разговор оказал мне в дальнейшем неоценимую услугу. Вера в себя, очень полезная вещь, как оказалось.

И в Град — Гроте полканы встречали нас приветливо, можно сказать, радушно. Разгуляй на меня немного дулся, зато Перетоп не знал, куда посадить, чем ещё угостить и что показать. Пещеры, в которых проживало их племя, напоминали сказку про Али — Бабу и Сим-сим. Сталактиты — сталагмиты, расписанные стены пещер, самородные кристаллы. Отсветы от бездымных факелов, отражаясь от драгоценных камней, тонули под высоченными сводами.

Ещё Перетоп рассказал, что с нашей памятной ночёвки в его сарае, место это стало местом паломничества. Там даже собираются устроить капище. Во-первых — живой родник, во-вторых — место воскрешения Лоцмана. Или наоборот. Про Маржану знали только Перун и кот, но они помалкивали. Перун из этических соображений, а коту Любу до этого вообще дела не было. Так что место чудесного возвращения к жизни Проводника пользовалось популярностью, как у местного населения, так и у туристов. Вот так и возникают легенды…

По пещерам Град — Грота мы гуляли полдня. Впечатления от арабских сказок сместились в сторону сказов Бажова. А уж когда мы вошли в зал, полный каменных цветов, я совсем потеряла чувство реальности.

— Май, я себе не представляла, что такое можно сотворить… Это ж сколько надо таланта и сил!

— Грандиозно!

Мы стояли в центре пещеры и разглядывали каменные орхидеи, лилии, тюльпаны, разинув рты.

— Сейчас к нам выйдет Хозяйка медной горы, — начала фантазировать я, но жизнь, она всегда оригинальнее фантазий. К нам вышел Данила — мастер, крепкий парень в косоворотке и бандане на русой голове. — Ой!

— Варя! Андрей! — с распростёртыми объятиями, бросился к нам горный мастер. — Здравствуйте! Как я рад!

Я слегка опешила. Парень явно был с нами знаком, при чём с обоими. Но вот кто он, я не могла вспомнить, хоть убей!

— Борис! Здорово! — мужчины пожали друг другу руки, а я всё стояла столбом, натужно пытаясь идентифицировать его личность.

— Борис?

— Не узнаёшь? — улыбнулся парень.

— Тебя трудно узнать, — Май хлопнул его по спине, — ты таким крепышом стал! Качаешься?

— Бориска-а, — простонала я, наконец, опознав знакомого. Как Май разглядел в этом, пышущем здоровьем и силой парнище тощего рефлексирующего юношу, любителя кузнечного дела?

— Узнала! — обрадовался Бориска. — Я вам так благодарен! Вы себе представить не можете!

— Подожди! — остановил его Май. — Ты толком всё объясни! В чём мы так виноваты?

— Да вы что! Сейчас расскажу! Это всё ваш родник, с живой водой! Я там с экскурсией был, зимой. С собой бутылку налил. И такая в меня сила попёрла! Мужики в институте спрашивают, чего это я принимаю? Девушки стали интересоваться, — при этих словах он смутился, но было видно, что он просто счастлив. — Но, самое главное, я нашёл себя! Раньше думал, что кузница — моё место, а теперь вот по камню… — он кивнул на огромные каменные цветы.

— Это всё ты? — поразилась я его плодовитости.

— Нет, — он скромно потупил очи, — орхидея моя и там, — махнул рукой в конец зала, — подснежник.

— Посмотреть можно?

— Конечно! — он повёл нас к своей новой работе.

Подснежник только начал выбиваться из камня, но контуры будущего шедевра уже восхищали.

— Бориска, а ты теперь, наверное, не стирку выбираешь? — вспомнила я прошлогоднюю привычку парня.

— Нет, я сначала обет дал. Столько замыслов…

— Сначала, а теперь?

— А теперь, я Обережь…

— Что?

— Ты!

Мы с восторгом смотрели на камнереза. Что можно сказать в таком случае? Парень нашёл себя! Всего год назад он выглядел жалким задохликом с тоскливым взглядом. А сейчас — горящий взор, румянец во всю щёку, бицепсы под холщёвой рубахой и каменные цветы! Я вспомнила слова Семёна: «Планида его счастливая!». И он — Обережник. Да, не даром водят они экскурсантов, не даром!