Евгения Гордеева - Все точки над ё...?

— У них всё так серьёзно? — я кивнула. — Тогда, зачем ты позволила ей уйти?

— Тебе, на самом деле объяснять, почему?

— Не надо. Я всё понял. Но, можно же объяснить Рыське…

— Вот и объясняй, а я пошла. Извини.

Почему мне не хотелось встречаться с Рыськой до возвращения Джинни, я себе объясняла элементарной тру-состью. При чём, встретиться с очередной вражиной я не боялась, а вот смотреть в глаза другу и оправдываться… Я малодушно стала искать уединённое место, хотя понимала, что если Рыська будет с Андреем, а он будет именно с ним, то муж — лоцман отыщет меня хоть под хвостом у Хмары в пять минут. Но я надеялась хоть чуть-чуть оттянуть нежелательную встречу. Я шла по бурлящей Хороводной поляне. Жители и гости Порубежья веселились на полную катушку, праздник всё-таки. А меня угнетало неоправданное чувство вины, усугубляющееся неизвестностью. Как у них там всё получилось? Я брела сквозь праздничную толпу, кивая на приветствия, криво улыбаясь и поминутно вздыхая. Народ на меня недоумённо оглядывался. Надо куда ни будь укрыться от посторонних глаз. Я углубилась в заросли молодых клёнов, окаймлявших Хороводную поляну с севера. Где-то здесь должна быть уютная ложбинка, в которой мы отдыхали в прошлом году под охраной Змея Горыныча. То это было место или не то, но я остановилась под сенью бузины, уселась на траву и задумалась. Что-то праздник Русалии сопряжён у меня с переживаниями, не всегда положительными. В прошлом году за двое суток столько всего случилось…, и этот год не устаёт удивлять. Два раза в замок Алмалут сбегали, Андрей с Рыськой с чертями разбирались, да ещё Марла со своей альтерацией. Ядрёна Матрёна!

— Что грустишь, хозяйка? — ко мне на колени прыгнул рыжий котёнок и потёрся головой об руку.

— Любыч! — обрадовалась я юному хранителю. Хоть одна родная душа рядом… — Ты дома был?

— Дома. Всех повидал. А ты что такая… мрачная?

— Эх! За Рыську переживаю, — призналась я.

— А что за него переживать? — раздался из кустов голос старшего Люба. Кот продрался сквозь заросли лопухов и уселся напротив меня, выкусывая из шерсти прицепившиеся репьи.

Я помогла ему избавиться от ненужных украшений в труднодоступных местах, что меня несколько отвлекло от невесёлых мыслей, но потом они снова набросились на меня, с остервенением терзая мозг.

— Варя, так что случилось с Рыськой? — задал вопрос Люб Любыч, терпеливо дождавшись окончания космети-ческих процедур над родителем.

— Пока ничего, но, если Джинни не вернётся…

— А куда она ушла? — котёнок снова сел мне на колени.

— Куда-то в пустыню… Она пошла расколдовывать Малику.

— Малика, это кто? — навострил уши старший кот.

— Это её младшая сестра, по вине которой и случились все несчастья с её семьёй.

— И она с ней ещё имеет дело?! — возмутился Люб. — Послала бы её в Навь, предательницу!

— Малика заколдована, — вступилась я за горе — волшебницу, — она несколько не в себе была. Мы её из замка Алмалут забрали.

— Алмалут… — задумчиво повторил кот, почёсывая правое ухо задней лапой. — Слышал я что-то про этот… за-мок. Плохое слышал. Но, там, вроде, колдун какой-то жил, а не колдунья.

— Жил, — подтвердила я сведения Люба, — теперь не живёт. Теперь там никто не живёт.

— Вы победили колдуна? — заинтересовался кот.

— Не то, что бы победили, — я мысленно хихикнула, подумав, что Любу понравится факт уничтожения колдуна, — просто, его Юдо съел на завтрак.

— Как это… съел? — опешил старший кот, а его отпрыск прильнул к моим коленям, прижав ушки к голове.

— А колдун в мышь превратился, как дурак последний… Он же не знал, что к нему в гости два кошака на всех парах несутся, один из которых ещё и голодный, вдобавок. Вот Юдо и употребил его мимоходом, восполняя свой жизненный резерв.

— Да-а-а, — кот гордо выпятил грудь, как будто это он самолично уничтожил колдуна, — мы, коты, такие. Мы грызунов завсегда изводим! Так теперь, что, замок тот безопасен?

— Ну…. не совсем, — нехотя призналась я. — Там я демонов в круг запечатала. Короче, в замок лучше не совать-ся…

— И-и как это тебе удалось? — восхитился старший хранитель. — Демонов…

— Удалось, вот…, - вздохнула я. — А они мне сказали, что человек так не может.

— Так то, человек, а ты — Берегиня, — флегматично отозвался Люб, — ты можешь.

— Правда? — обрадовалась я, но тут же задумалась. Джинни сказала, что это подвластно лишь богам. — Но, мне сказали, что такое подвластно только богам, да и то, не всем!

— Богам… При чём тут боги? У них своя сила, у тебя своя, — он недоумённо посмотрел на моё озадаченное ли-цо. — Погоди, так ты до сих пор не знаешь, что твоя сила…, ну, что она другая. Совсем другая.

— Что-то такое говорили, но я думала, что боги сильнее…

— Сильнее? Кха-кха-кха! — смех Люба больше смахивал на кашель, но веселился он от души, несмотря на ча-хоточные звуки. — Ты вспомни, как Перун у сарая скакал, когда ты на него разозлилась! А ведь Перун — не последний бог в пантеоне…

— Я всё равно, не понимаю, — насупилась я. — Бродит где-то рядом простая мысль, но уловить я её никак не мо-гу.

— Я сейчас попробую объяснить, — менторским тоном отозвался Люб. Мы с его сыном изобразили полное вни-мание. — У вас, у людей, есть такая наука — философия, — я согласно кивнула. — И есть у этой философии один нераз-решимый вопрос: что появилось на свет первым, курица или яйцо? Понятно?

— Нет, — мы с Любычем дружно помотали головами.

— Чего непонятного? — обиделся Люб. — Вопрос приоритета, кто первый…

— Ты их сейчас окончательно запутаешь, — раздался из кустов знакомый, но, на удивление, благодушный голос Кощея, — и тогда Варвара будет считать, что она главнее богов.

— Тогда сам объясняй, — надулся кот, — держите Берегиню в неведенье. А она возьмёт и заворожит вас невзна-чай.

— И объясню, — к нам на поляну вышел Всевед, и мы дружно уставились на него, ибо вид он имел феноменаль-ный. Капюшон болтается сзади и не скрывает его личины. Космы заплетены в косички, наподобие дредов (никак ру-салки порезвились), и всё это великолепие украшает венок из полевых цветов. Из-под пушистых колосьев, свисающих из веночка, на нас смотрели ДОБРОДУШНЫЕ глаза Кощея. Жирной точкой невероятного преображения служила кривая улыбка. Одарив нас снисходительным взглядом, он уселся рядом с Любом, то есть как раз супротив меня, скрестил ноги и начал свою познавательную лекцию. — Про курицу и яйцо, это ты верно подметил. Ибо никому неве-домо, что было вначале. Боги ли сотворили людей, или люди придумали богов. Сие тайна великая есть! Оно, конечно, правильнее думать, что боги — есть создатели мира… Но, это смотря какие боги. Что касаемо наших, так тут вопрос… К Роду это не относится, — быстро добавил он и покосился на Люба. Но тот не высказывал никаких противных мыс-лей, а, наоборот согласно кивал рыжей головой — Так вот что из всего вышесказанного вытекает… А вытекает то, что это люди придумали богов. Дали им, так сказать, жизнь. И, как подтверждение этих слов, это ты, Варвара, и Провод-ник, люди, способные управлять пространством и даже немного временем. Хотя, всё может быть совсем по иному, — он задумался, рассматривая ромашку, торчащую у него между колен.