Евгения Гордеева - Все точки над ё...?

— А кто его знает. Я и не пыталась проверить, с безопасного расстояния это делала, Вари то рядом не было, что б оживить, если что. Так что повинуется мне Дэв или нет, я не знаю.

— Да и почто животину мучить, — вклинился ещё один голос.

Судя по всему, к нашей компании присоединился ещё один индивидуум мужского пола, в коем я опознала домового Семёна по его неповторимой особенности речи. Из него снова сыпались цитаты, и мне подумалось, что су-седко сейчас нахально очаровывает Малику. А что, девушка она одинокая (с сегодняшнего утра), симпатичная… Каково же было моё изумление, когда открыв глаза, я обнаружила, что Малика уже не одинокая чародейка, скорбящая по безвременно ушедшему колдуну, а вполне довольная жизнью волшебница, находящаяся под охраной, кого бы вы думали, Чу! Юдик, почти вплотную сидел рядом с девушкой, и снисходительно наблюдал за потугами Семёна понра-виться Малике. Думаю, у домового не было никаких шансов. Чу заслужил сию благосклонность героическим поеда-нием мерзкого колдуна, которое чуть не стоило ему жизни. Надо посоветовать Семёну, совершить какой-нибудь под-виг на глазах охмуряемой дамы. А то только языком чесать горазд, а девушки героев любят, рыцарей.

Моего лица коснулась рука мужа.

— Проснулась?

— Угу. Я долго спала?

— Минут тридцать.

— Всего? Я думала, больше.

— Умаялась с утра? — он коснулся губами моего лба.

— Ага, умаялась, — я приняла сидячее положение и обвела глазами друзей.

— Доброе утро, — подмигнул мне Чу. — Ты Кощея видела? — я кивнула. — Понравилось? — я снова кивнула и спрятала зевок в кулак.

— А что случилось с Кощеем? — озвучил общий интерес Рыська с недоумением глядя на нас с Чу.

— Юдо его листьями коки накормил… в медицинских целях, — оповестила я собравшихся.

— Чем, прости, он накормил Кощея, — уточнил фолк.

— Листьями коки, — как о само собой разумеющемся, поведал Юдо.

— Наркотиками балуетесь? — усмехнулся Май.

— Чем? — снова вопросил Рыська.

— Как тебе объяснить…, - замялась я.

— Это наподобие мака, — усмехнулся Чу, — только заморское растение.

— Так сразу и сказали бы! И что стало с Кощеем?

— Это надо видеть! — Юдо даже руками стал изображать преображённого Всеведа. — На голове вот такие ко-сички, потом веночек сверху, и улыбка, самая широкая, на которую он способен.

— Серьёзно? — воодушевился Рыська. — Это надо посмотреть! Кто со мной?

Народ начал шевелиться, поднимаясь с мест, и горя желанием воочию увидеть Кощея в веночке.

— Ты его лучше сфотографируй, — посоветовала я мужу, — а не всей толпой ломитесь. Сбежит ведь.

— Мы тихо…

Андрей сумел-таки сделать пару снимков Кощея, пока тот не обнаружил деятельного папарацци и не пригро-зил страшной карой. На одном фото безжалостный и ужасный Кощей с блаженным видом обнимается с русалками, отдавая предпочтение сдобной Мокрице. На втором он задумчиво наблюдает за пузатым карапузом, с наслаждением, облизывающим петушка на палочке. При чём, язык у Кощея высунулся изо рта, повторяя движения малыша. Были и другие фотографии, но они получились смазанными, так что на них трудно было опознать фигурантов. Но и этих двух снимков было вполне достаточно для шантажа, если вдруг такое гнусное дело понадобится.

Веселье катило свом чередом, мы то разбредались, то снова сбредались под полюбившимися кустиками, ко-гда в очередной раз застали там сурового посланника Белового Волка. Молодой мужчина с забавной причёской — хво-стиками по центру головы и едва намечающимися бакенбардами торжественно напомнил, что нас ждут на церемонию альтерации.

— Уже? — потускнел взор Андрея. Оборотень поклонимся, и жестом пригласил нас следовать за собой.

— А кто с нами может пойти? — обратилась я к посланнику.

— Э-э, — растерянно произнёс тот, — я не…

— Идите вы с Лоцманом, — пришёл ему на выручку Рыська, — а мы здесь останемся. Девушки ещё не видели ночного гулянья.

Андрей удручённо кивнул и мы, покинув друзей, двинулись за провожатым.

Обряд альтерации проводился на безлесном холме, голой коленкой торчащим, среди окружавших его холмов, густо заросших ельником. На макушке лысой горки находился невысокий постамент с восседавшим на нём каменным волком. Зверь был изображён в момент самозабвенного завывания на луну, с задранной к небу мордой. Я поразилась таланту неизвестного скульптора, так реалистично изобразившего животное. На холме было уже многолюдно, если можно так выразиться. Мужчины и женщины в праздничных, судя по всему, нарядах, чинно прохаживали по холму, негромко переговариваясь между собой. Всё тот же посланник предложил нам с мужем облачиться в аналогичные одежды, что бы не нарушать общей картины. Меховые туники, собранные из кусочков шкур и украшенные разными бусинами и тесёмками, судя по всему, половой принадлежности не имели. Немного помучавшись с завязками, мы об-рядились в эти шкуры и окончательно ассимилировались с местным населением.

— Пояс какой-то короткий, — протянул мне Андрей меховую полоску, — может, у тебя длиннее?

— Такой же, — смерила я пояски. — Балда, это же на голову повязывать надо! Давай, помогу.

Пока мы возились с меховыми повязками, все, присутствующие на холме оборотни, выстроились в живой ко-ридор от самого низа и до каменного волка. Послышался гулкий рокот, по мере приближения, переросший в барабан-ный бой. С наползающими на холм сумерками из леса вышла торжественная процессия. Первым неторопливо ступал вожак племени — Белый Волк, обряженный в меховую тунику. За ним, в длинной белой сорочке, следовала Марла. Даже с такого расстояния было видно, как блестят у неё глаза и пылают щёки. За Марлой следовали две женщины. Одна с плоской чашей, вторая с каким-то свёртком. Процессию замыкали шесть барабанщиков, по трое с каждой сто-роны, отбывающие ритм шагов. Несколько мрачновато, как мне показалось. Двигались они медленно, и я уже стала нетерпеливо переминаться с ноги на ногу и оглядываться по сторонам. И вот тут… Забыв про Белого Волка, про Мар-лу, я уставилась на каменного волка.

— Май, — пихнула я мужа в бок, — смотри…

— Варя, тут такие дела… Вот это да-а!

Прямо из-за холма вставала огромная луна. На её бледно-жёлтом фоне чётко выделялся силуэт каменного волка, отбрасывая в сторону процессии длинную тень.

— Мне кажется, что он сейчас завоет, — я судорожно сжала руку мужа.

И он завыл (не муж, конечно). Точнее, завыли оборотни. Пока мы восхищались восходом луны, некоторые из них обернулись волками и приветствовали ночное светило песней. Луна прямо на глазах поднималась прямо над холмом, хотя по законам астрономии должна была отклоняться в сторону. Тень от каменного волка укорачивалась, процессия приближалась. Мне показалось, что прошло не более пятнадцати минут, но, судя по почерневшему небу, минуло часа полтора. Наконец, Белый Волк, Марла и иже с ними достигли вершины холма. Волчья песня стихла, и в наступившей тишине раздались звуки учащённого дыхания Марлы. Белый Волк обошёл её и встал сзади.