Веда Талагаева - Потерянная реликвия

Тот, кто сидел в кресле, молча наблюдал за танцем призраков, потом легонько стукнул о стол ухоженными белыми ладонями, и тени исчезли. На крышке стола лежали несколько фигурок оловянных солдатиков - рыцари в длинных плащах с капюшонами, вооруженные мечами, закованные в кольчуги и латы. Тот, кто сидел за столом, неторопливо встал, взял с каминной полки квадратную шкатулку из фиолетового чароита и сложил в нее солдатиков. Потом подошел к картине, висевшей на стене кабинета. Она изображала Собор чародеев во времена Старых Волшебников и была вставлена в массивную позолоченную раму. Хозяин кабинета провел ладонью рядом с фигурами седовласых волшебников в длинных мантиях. Краски на холсте поблекли, его поверхность стала темной и блестящей. Теперь то была не картина, а узкое зеркало в раме из черненого серебра.

Едва зеркало появилось на стене кабинета, в нем возникло худое землистое лицо с заостренным носом и узкими губами. Пряди иссиня-черных спутанных волос падали на бледный лоб, из-под них холодно и недобро глядели бесцветные тусклые глаза.

- Не поздновато ли для бесед, бестолковый маг? - прошипело бледное видение в зеркале, гневно сверкнув глазами.

- Чародей, - ухмыльнулся хозяин кабинета, - Здесь все думают, что я чародей. Я хотел только сообщить, что поиски не приносят результата. То ли мальчишка впрямь не знает, где искать его дядюшку, то ли твои посланники так тупы. Забери-ка их, - он протянул шкатулку с солдатиками отражению в зеркале.

- Оставь, - отказалось создание с бледным лицом, - И пусть продолжают следить за мальчишкой. Так велел повелитель.

- Твой повелитель обещал истолковать пророчество, - с досадой заметил хозяин кабинета, - а сам только отдает мне сомнительные приказания. Где обещанная вёльва?

- Почему тебя так волнует пророчество, чародей? - усмехнулось бледное существо, - Для тебя ведь всего важнее деньги. Не тревожься, будет тебе и вёльва. Пока же делай то, что от тебя требует повелитель, и не обнаружь себя.

- Угум, - с досадой откликнулся хозяин кабинета, - До встречи, Зиирх. Передай мой поклон повелителю.

Бледное создание молча поклонилось и исчезло из зеркала. Хозяин кабинета раздраженно махнул рукой, и зеркало вновь обернулось картиной, изображающей Собор. Волшебник отошел от картины, вернулся к столу и открыл шкатулку. Быстрые, как вихрь, слова закружились по комнате, и тени стаей потревоженных птиц разлетелись в разные стороны. Хозяин кабинета сел в высокое кресло. Его холеные белые руки разгневанно барабанили пальцами по столу.

На несколько миль ближе к юго-востоку зимняя ночь была тихой и звездной. Мерцали созвездия на высоком черном небе. В их серебряном свете искрился снег на крышах домов и башнях розового города. Ни одно дуновение ветра не колебало морозный воздух. Флюгера-драконы на башнях царского дворца замерли неподвижно и не махали длинными хвостами. Была почти полночь, но в Тринадцатой башне горел свет. Три свечи в бронзовом шандале теплились на столе рядом со стеклянным шаром. Кутаясь в меховую душегрейку, напротив шара за столом сидела царица, за ее креслом стоял Агенор. Оба чародея вглядывались в прозрачную поверхность стеклянной сферы. На сей раз в шаре виднелось не светящееся изнутри лицо химеры, а фигура светловолосой чародейки в белых одеждах. Она сидела за столом в своем кабинете и точно так же, как Верховный Чародей и царица, вглядывалась в шар.

- Итак, ты назначила Сбор, - проговорила царица и задумчиво оперлась подбородком на сцепленные в замок пальцы, - Давно Колдуны не собирались вместе. Это знак тревожного времени, и он не может меня радовать.

- К сожалению, я не могу поступить иначе, царица, - ответила чародейка в белом, ее голос из шара прозвучал почти также певуче и мелодично, как голос химеры, - Опасность грозит стране Нумар, я должна найти способ ее избежать. Мои собратья Великие Колдуны еще молоды, но, созвав их, я смогу испытать их и узнать, кто из них чего стоит. Думаю, пришло время для этого.

- Где ты назначила Сбор, Колдунья? - спросил Верховный Чародей.

- В Аструме, у Арлы Кан.

- Это очень хорошо, - обрадовалась царица, - Чародей прислал Элиа письмо, что ожидает его там. Элиа со своими друзьями поехал в страну Пан. Я надеюсь, что они наконец-то найдут там Гвендаля. Но все же мне будет спокойнее, если ты тоже поедешь туда. Потому что я тревожусь за Элиа.

- Если ему будет грозить опасность, я буду рядом, - понимающе кивнула чародейка в белом, - Вот только боюсь, конец его поисков еще не близок. Что-то подсказывает мне, что Гвендаля в Аструме нет.

Шар помутнел и погас. Царица встала из-за стола и принялась ходить по комнате, зябко кутаясь в меха. Ее задумчивый взгляд выражал тревогу, почти отчаяние.

- Боюсь, Южная Колдунья права, - наконец, проговорила царица, и с ее губ слетело облачко пара, - Чародея нет в Аструме. Я тоже чувствую это. И я чувствую, что не в моей власти сохранить равновесие, которое нарушилось. В мире что-то разладилось, и все происходит теперь помимо моей воли.

- Время покажет, так ли это, - возразил Верховный Чародей, - Главное, мы не одни. Мы можем рассчитывать на помощь Колдунов. И на Элиа.

- Элиа, - тихо откликнулась царица, снова погружаясь в задумчивость, - Он не подведет, я знаю. Но он так уязвим.

- Да, - согласился чародей, и его взгляд тоже стал задумчив и тревожен, - Особенно теперь.

- Агенор, - царица перестала ходить по комнате и обернулась к Верховному Чародею, - Ты что-то скрываешь от меня?

- Нет-нет, - с поспешностью покачал головой Верховный Чародей и, заметив пар, идущий от дыхания царицы, добавил, - Здесь холодно, надо зажечь огонь.

Он достал из рукава мантии волшебную палочку, взмахнул ею, и в камине у стены вспыхнул яркий огонь, излучающий тепло. Царица обрадовано подошла к камину и протянула к огню озябшие руки.

- Давно бы так, - заметила она, опять обернулась к своему наставнику и улыбнулась, - Вот и хорошо, что у тебя нет тайн, Агенор. А то мне на секунду показалось, что ты не хочешь, чтобы Элиа ехал в Аструму.

Казалось, годы не властны над Арлой Кан, директором волшебной школы Аструма. С тех пор, как Элиа и Кадо видели ее в последний раз, прошло целых пять лет, но она ничуть не изменилась со времен их детства. Ее серые глаза смотрели также строго и мудро, серебристо-седые волосы также были уложены короной вокруг высокого лба, а суховатая высокая фигура в серебряной мантии и свободной накидке выглядела столь же величаво, как раньше. Только суровое лицо теперь светилось незнакомой прежде улыбкой.

- Надо же, как ты возмужал, стал совсем взрослым, - она склонилась к Кадо и, к его огромному удивлению, коротко, но ласково обняла его за плечи, - Мой храбрый маленький принц.